двери для ночлега. Никому не пришлось разбивать лагерь под стенами; в конце концов оказалось, что желающих приютить героев больше, чем самих героев: у местных ратников ведь были свои жилища, куда они тоже звали боевых товарищей. Особенно, конечно, многим горожанам хотелось заполучить в гости загадочных эриго, но почти весь женский легион поселился с алыми монахинями при монастырях и Шести Братьях.
Дядя отдал флигель терема командованию Свергенхайма: там жили Дорэн, Дэмциг, Лафанцер и еще с дюжину офицеров пониже. А вот Янгред отказался еще до того, как его позвал Хельмо; Хайранг тоже. Оба оправдались тем, что не привыкли к «царской роскоши» и устали от обилия народа вокруг. Хельмо не сомневался: не всем этот отказ понравился, а отговорка про «роскошь» вряд ли убедила, учитывая знатное происхождение обоих. Это его обеспокоило уже тогда. И, что скрывать, задело.
Дядя был очень приветлив с гостями, в первый же день устроил в их честь пир, Янгреда и Хельмо посадил близ себя. В городе все налаживалось, стол ломился от яств. Для иноземцев ничего не жалели; они как должное принимали подношения вроде колец и мехов, а Инельхалль даже расхаживала в жемчугах, расшитом птицами платье и кокошнике. Но опять же, подаркам радовались все, кроме Янгреда, которого прельстили лишь искусная, но все равно скромная деревянная чаша с яшмой и гравированные серебром боевые наручи. Все это подарили ему главы ремесленных слобод, а вот лично от царя он не принял ничего – ни лошадь, ни кинжал, ни украшенную рубинами цепь. Это тревожило еще больше. При этом Янгред держался вполне светски. Оставался учтивым, охотно и красиво рассказывал военные байки. Очаровал боярских жен, и даже в его грозном акценте многие видели что-то крайне привлекательное. И все же на каждый дар Янгред прямо говорил: «Вы знаете, зачем мы здесь, прочего не нужно». И дядя мрачнел.
– Он обещал поставить печать и отдать тебе ключи уже послезавтра утром. Вот чего я сумел добиться. – Хельмо произнес это, нарушая тишину. – Доволен?
Он ожидал, что Янгред оживится, но тот только сдвинул брови и уставился в свою чашу так, будто увидел там червяка. Губы скривились. Ответа не последовало. Не верит?
– Он это сделает, – настойчиво проговорил Хельмо, стараясь скрыть досаду. – Он назвал точный срок, а насчет цифр он щепетилен. Ты просто не представляешь, как…
Янгред поднял глаза и задумчиво, точно прикидывая что-то, на него посмотрел. Волосы он сегодня – довольно непривычно – убрал в хвост, но пару прядей трепал ветер. Поймав одну, Янгред резко, явно болезненно накрутил ее на палец, прежде чем затолкать к остальным. Хельмо вздохнул: продолжать расхотелось.
– Ну что такое? – устало спросил он и взмолился: – Пожалуйста, перестань дичиться, а? Что тебя у нас смущает, что? Мы так стараемся, а ты…
– Хельмо, – оборвал вдруг Янгред. Сделал еще глоток из чаши, такой большой, что почти осушил ее. – Слушай, а… что ты думаешь насчет похода на Ольяну? – Хельмо опешил от такого грубого ухода от ответа, но перебить не успел. Янгред все больше загорался, казалось, вот-вот вскочит. Он даже не в своей манере рубанул воздух рукой. – Самозванка еще там, с ней крылатые! Возьмем парочку отрядов, орудия… Нанесем финальный удар, некоторые мои тоже считают, что он нужен! И…
Хельмо улыбнулся, ощутив облегчение. Но было оно секундным: в памяти зашевелился похожий разговор. Местами они поменялись, но суть не изменилась: один пытался утащить куда-то другого, да поскорее. А причины утаить. Ох… как хотелось поверить, что Янгред смурной, потому что чахнет от скуки, но не один день Хельмо его знал. Он тоже сделал еще глоток из чаши, дивясь приторности: то ли отвык, то ли меда многовато. Собрался. И вкрадчиво спросил:
– Куда спешишь? Люди должны передохнуть, а Лусиль… Сира… никуда не денется, а денется – пусть.
– А если… – начал Янгред, но Хельмо не хотел слушать домыслы ради домыслов.
– Не вернется, нет. Она получила урок. И да, мы можем принять участие в штурме Ольяны, но не сейчас. – Он потер бок. – Дай подлечить раны. Честно, я ужасно устал, а про людей и говорить нечего, нам далеко до твоих жизненных сил, уймись. – Хельмо примирительно постучал чашей по его чаше. – Лучше выпьем-ка еще. За общие победы. Которые были и которые…
Но Янгред не стал пить, а лишь опять тяжело, пристально посмотрел исподлобья. Лицо, вроде загорелое, казалось сейчас сероватым. Хельмо едва не потупился. Может, не стоило притворяться дураком? Может, правильнее было прямо спросить: «Не веришь ему, да?»
– Да. – Янгред поджал губы, а Хельмо вздрогнул: услышал эхо ответа на незаданный вопрос. – Да, ты, наверное, прав, но пойми, у меня есть сомнения насчет происходящего…
– Какие? – Хельмо отвел чашу от губ и сжал. Наконец-то! – Какие, скажи, и я постараюсь их развеять. Ты… правда думаешь, дядя может вас обмануть? Дать сюда войти, а потом заявить: «Никакой земли»? – Он даже засмеялся. – Янгред, это не только низко, но и опасно. Вас много, народ за вас, в Остраре осуждают ложь, и…
– Нет, – отрезал Янгред и поставил чашу у ног. От его тона веяло стужей.
– Что нет? – безнадежно спросил Хельмо. – Мои доводы – не доводы?
– Я сомневаюсь не в обещании Хинсдро по поводу долины. – Но обрадоваться Хельмо не успел: Янгред закончил. – Я не верю ему самому. И тебе не советую. Держись подальше.
Вот так. Вслух. Тишина меж ними висела несколько длинных секунд, Хельмо не понимал, как ее нарушить. Умолял себя не отвечать резко, твердил себе: «Это не оскорбление, нет, нет, просто недоразумение». Но Янгред словно поставил цель его разозлить.
– Тебе не стоит оставаться в столице, – жестко продолжил он. – По крайней мере, пока все эти интриги не утихнут. Без тебя на это есть шанс…
– Да какие интриги тебе все мерещатся? – тихо, но так же твердо перебил Хельмо. – И, главное, при чем тут я? Здесь мой дом. И здесь едва все закончилось.
– О нет. – Тон Янгреда зазвучал еще мрачнее. – Боюсь, все только началось.
– Эй! – Хельмо вздрогнул и отставил кувшин подальше, поняв, что чуть не задел его ногой. Чашу он тоже поставил на крышу, найдя место поровнее. – Да что за… Проклятье! – Досадная догадка перекрутила все внутри. – Я понял, понял… Не стоило рассказывать тебе про то боярское посольство, так и знал.
Янгред отвернулся, сцепил руки в замок. Кровавое солнце вызолотило хищный профиль и блеснуло в отстраненном взгляде. Обиделся? Возможно, ведь, воссоединившись, они пообещали друг другу больше не врать. Захотелось оправдаться, сказать хоть «Зря я тебя взвинтил», но Хельмо не успел. Янгред строго, так, будто догадывался об ответе, спросил:
– Он,