ней тесно не будет.
– Спасибо.
– Доброй ночи!
Сиркудр прикрыл за собой дверь, после чего я шепотом поведал Альфонсо о том, что мне удалось узнать пять минут назад.
– Считаешь, что наш хозяин – черный маг, сцапавший для своих потех квинтэссенции сознания? – тихонечко сказал Альфонсо, аккуратно ложась на матрас. Броню он снимать не спешил.
– Он – нет, в нем нету никакой мистической силы. Сиркудр пуст.
– Тогда кто?
– Погоди, мне необходимо время.
Для того чтобы эктоплазма не отправилась в Мир Света или в Мир Тьмы, а осталась в своей прошлой оболочке, на нее следует наложить очень вредоносные заклинания. Умеют наговаривать их немногие, поэтому я боялся, что в доме Сиркудра мы столкнулись со Злом древним и умелым. Его активность надо было пресечь. Серьезность мероприятия побудила меня воспользоваться более углубленным уровнем темного искусства. Я, прислонив руку к стене, другой стиснул Лик Эбенового Ужаса – прут разрушения и боли. Я давно уже смекнул, что он, с его облезлым и монструозным черепом на навершии, сопричастен к Миру Тьмы. Узкая специализация моего посоха нравилась Назбраэлю, и оттого он мог служить усиливающей призмой для моей работы. Лик Эбенового Ужаса, коим некогда владел Милтар Бризз – спесивый ученик Джеда Хартблада, помог мне рассеять реальность и перейти в транс. Я будто бы вышел из самого себя. Подобные репризы я проворачиваю крайне редко, потому что они требуют от меня абсолютного контроля над рассудком. Когда я достиг нужного мне порога концентрации – все вокруг смазалось и исполнилось багряными красками. Дельторо – уже не был собой. Теперь я воспринимал Альфонсо как красный сгусток – его кровь пульсировала и текла по венам, мотками нитей укутывающим тесно прижатые друг к другу органы. Мой анализ относил его к «живым субъектам». Сиркудр за тонкой прозрачной пленкой–стеклом (в моем нынешнем состоянии я мог прозревать за грани доступного человеческому глазу) тоже лучился бордовым. Зато куклы исторгали из себя фонтаны индигового тумана. Я перенес к ним свою тень–фантома и «включив» слух, дотоле находящийся «под запретом», сразу окунулся в сонм воплей.
– Спаси! Пожалуйста! Спаси! Спаси! Вынь нас из тюрьмы! Вынь! Спаси!
– Для чего Сиркудр вас заколдовал?
– Это не он! Не он! Не он! Это она! – хныча, наперебой, ответили мне голоса.
– Кто это «она»?
– Анна! Анна! Ведьма Анна!
– Супруга Сиркудра?
– Да! Да! Да! Да-а-а-а!… Мы – её рабы! Её чаши для питья! Она высасывает из нас соки! Она сосет наши души, чтобы жить!
– Сиркудр сказал, что она умерла, – беззвучно промолвил я, созерцая глобулы света.
В каждой глобуле я различал человека – страдающего и унылого, для которого я стал соломинкой к надежде вырваться из жадных когтей Анны.
– Нет! Она жива! Жива! Она обитает на кладбище Хомтриков! Там ей все мило! Там кости! Там трупы! Но они не насыщают её! Ей нужны души детей! Они самые сладкие! Самые легкие и непорочные! Раз в три месяца Анна получает от Назбраэля силу вершить гадкий ритуал! Она льнет к могиле только что умершего ребенка и не дает ему вознестись к Всеотцу! Потом Анна зовет Сиркудра, и он откапывает тело и несет сюда! А-а-а-а! Сюда! Когда Анна голодна – она покидает кладбище Хомтриков и приходит к нам. Чтобы есть! Чтобы мучать! Чтобы издеваться! Спаси нас! Спаси! Спаси!
– Каким образом?
– Разорви чары! Освободи нас! Освободи от Анны! Проткни мечом!
По моим вискам потек пот напряжения. Отдаленно я услышал, как меня завет Альфонсо. Мои «синие» собеседники подались вперед.
– Беги! Беги! – заверещали голоса. – Анна знает о тебе и твоем друге! Она велит нам убить тебя! Убить! Убить! Молим! Молим тебя! Не причиняй нам вреда! Защищайся! Только не бей нас! Не убивай! Молим!…
Я сбросил с себя пелену медитации. В дверь вовсю барабанили кулаки. Альфонсо с оголенным Щавелем у бедра встал в боевую стойку.
– Дельторо! К нам рвутся гости!
– Те куклы?!
– Да, но они не куклы, а стиснутые заклятьем Анны души усопших детей! Нам нельзя им навредить!
– Почему?!
– Потому что тогда они попадут в Мир Тьмы! – крикнул я, наваливаясь плечом на дверь. – Таков закон Назбраэля, и обрекать их на это кощунственно!
– Дух Зелени их побери! – прорычал Альфонсо. – Что предпримем?
– Прикончим Анну! Она ж и так на кладбище! Тогда их души станут свободными! – отозвался я, выбивая гардой Альдбрига стекло в окне. – За мной!
– Откройте, господа любезные, откройте! Дети хотят с вами пообщаться! – сумасшедше проорал Сиркудр с той стороны двери. – Они желают прочитать вам на ночь сказочку! Мою любимую, про волка и зайчика!
– Книжка-то с картинками хоть?!
– Конечно! Я сам разукрашивал! Давайте покажу! – проорал Сиркудр, пробивая топором брешь в двери.
– Фигу тебе!
Я сиганул через раму, Альфонсо за мной.
– Так не пойдет. Если весь этот шабаш за нами погонится, то может случиться беда. Не с нами так с теми, кто попадется им по дороге!
Дельторо воздел руку вверх и выдохнул «Слово Силы». Друидическая магия Альфонсо вызвала из–под земли корни деревьев, что росли неподалеку. Они взвились ввысь и под действием Призыва многократно отросли, надежно оплетая собою весь дом Сиркудр, превратив его в подобие тюрьмы, через которую пробиться теперь было можно, если только перебороть волю Альфонсо. Корни не получится ни разрезать, ни разорвать, пока Дельторо вливает в них свою мощь.
Взъерошенный Сиркудр выглянул через просвет окна спустя секунду.
– Куда же вы, мои ненаглядные?! Сказочка–то еще не читана!
– Её нам расскажет твоя женушка–лицедейка!
Сиркудра отпихнула Дороти. Мне было страшно видеть, как кукла с такими живыми чертами остервенело ломится через решетку корней. Однако все ее потуги ни к чему не приводили. Альфонсо, многовековой мастер природного уклада, надежно держал корни под своей опекой.
– Я напьюсь вашей крови! – нечленораздельно возвестила кукла Лимми, отталкивая Дороти от проема.
– Калеб! Мчи в Хомтрики! Я их задержу!
Я кинул Кампри в траву. Выпрыгнувший из него Юнивайн громогласно заржал.
– Если что, бей на поражение!
– С меня станется!
Я вскочил в седло.
– Юнивайн! К погосту Хомтриков!
Призрачный конь встал на дыбы, поводил головой взад–вперед, и побежал куда–то направо. Он понял, что мне нужно попасть туда, куда я сказал очень быстро, поэтому его прыть превысила всякую величину. Я едва мог различить голубые всполохи, которые, наверное, принадлежали водам Гусиной реки, блестевшим под луной. Мы преодолели их за считанные секунды. Затем показались коричневые и зеленые мазки. Минут через десять впереди замаячили огоньки – видимо, они принадлежали домам Хомтриков. Юнивайн вильнул и сбавил темп. Впереди уныло, подсвеченные луной, поблёскивали кресты и надгробия. Призрачный конь затормозил у калитки, повитой мхом.
– Юнивайн, жди тут. Ты мне можешь понадобиться!
– Иго–го!
Я внимательно оглядел раскинувшееся передо мной деревенское кладбище. Тишь да гладь. И где–то тут прячется ведьма Анна… Вновь нужно прибегнуть к темному искусству.
Как профессионал–некромант (опять не покривлюсь от этого сравнения), я знал, какими средствами мне надлежит