Читать интересную книгу "Матабар IV - Кирилл Сергеевич Клеванский"

class="p1">— В любом случае, Милар, одна гипотеза не отменяет другую. Опыты на корабле действительно могли проходить, и Налимов действительно мог строить сложные маршруты, что, скорее всего, и делал, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Скорее всего так оно и есть, — согласился капитан. — И они действительно могли попасть, по итогу, на остров с Мертвыми Землями. Но не из-за шторма, а чтобы…

— Замести следы, — хором закончили Милар с Арданом.

— Но не для того, чтобы скрыть следы столкновения с гражданским судном, — Ард продолжил уже в одиночку. — Вернее не только для этого, а еще и спрятать куда более страшную деталь своих дел.

— Незаконные эксперименты, — выдохнул Милар.

Тишина, тяжелая, давящая на грудь, сжимающая горло тисками дурно пахнущего, тошнотворного осознания, воцарилась в машине всего на несколько секунд. Что «на несколько секунд» дольше, чем хотел бы любой из них.

— Поэтому Пауки хотят убить Мэна.

— И так они вышли на тех, кто им помогает, — Милар так сильно затягивался, что, забывшись, едва не обжег пальцы.

— Пауки хотят отомстить, — начал Ардан.

— А их покровители замести уже свои следы, — продолжил Милар. — Если Мэн и Ле’мрити так сильно ошиблись, то у их покровителей, учитывая репутацию обоих, может пропасть желание работать с ними дальше. Но если они их уберут, то…

— Все остальные, с кем они могут тоже сотрудничать, вряд ли преисполнятся желанием продолжать свои сомнительные дела.

— А тут, как нельзя кстати, появляются отчаянные мстители в виде профессора Моример, Индгара, Налимова, вампиров и всех немногочисленных родственников погибших, которые решили докопаться до истины и не поверили в официальную версию и весьма щедрые пенсии и компенсации… Блядство…

Ардан не хотел думать о том, что на обоих кораблях, если посчитать совокупное количество персонала, присутствовало больше полутора тысяч человек. А на фабрике присутствовала лишь малая крупица тех, кто оказался связан одной и той же болью.

А они ведь, наверное, пытались достучаться до остальных. Затем до правительства. А потом и до газет. Но их никто не слушал. Отмахивался. Принимал за сумасшедших, потерявших рассудок из-за горя.

Какого это жить, зная, что твой родной, любимый человек, погиб по вине того, кто до сих пор ходит по земле и дышит воздухом, а не лежит в деревянном ящике под несколькими метрами кладбищенской земли.

Ардану хорошо знакомо это чувство.

Слишком хорошо.

Все равно, что носить на спине камень. Постоянно давящий на плечи теми путами, которыми оказался опутан и сброшен в бездонную расщелину прошлого, стены которой вытесали из сожалений, бессильной ярости и жажды справедливости, постепенно перерастающей в зов мести. Ослепляющей и всепоглощающей.

И, в какой-то момент, когда силы тащить эту ношу ослабнут, несчастный сорвется в пропасть и либо сгинет там, либо зацепиться за стену. За стену из мести…

Ардан понимал это, потому что и сам бы сорвался. Если бы не Атта’нха, Эргар, Скасти, Гута, Шали, Кайшас и даже Ленос. Они сперва помогали нести ему эту ношу, а затем, когда пришло время, обрезали путы, позволил камню исчезнуть во мгле прошлого.

Ардан не забыл. И не простил.

Но то, что произошло тогда в Эвергейле, произошло, потому что его отец сам выбрал такой путь. Выбрал и проиграл.

Таков сон Спящих Духов.

И, однажды, если судьба вновь сведет его тропу с тропой главы Шанти’Ра, то они сразятся во второй раз. И тогда Ардан утолит голод свой ноющей раны.

Но он не станет искать мести. Не станет сжигать себя в этом огне. Его научили другому. Научили как жить. И как умирать. Самостоятельно. А не потому, что кто-то, где-то, в прошлом столкнул камень с горы.

Ардан понимал Пауков, но не более того. Осуждал ли он их? Нет. Ни в коем случае. Понял бы он тех, кто, узнав все детали, встал бы на сторону заговорщиков, оправдывая самосуд? Понял бы. Потому что и сам был близок к этому.

Понял бы он тех, кто назвал бы бездействие слабостью и трусостью? Разумеется, ведь и сам, порой, корил себя за то, что так и не отправился по следу главы Шанти’Ра.

Но, с другой стороны, Ардан понял бы и тех, кто сказал бы, что то, что делают Пауки — и есть слабость. Что они стали теми, с кем боролись сами. Мэн считал, что имеет право вершить судьбы и его заблуждение привело к трагедии.

Точно так же, как к трагедии могло и, скорее всего, приведет самоуправство Пауков.

Так где же правильный ответ? Где правильный ответ в этой многомерной загадке? Как понять, куда Ардан смотрел? Видел ли он перед собой простых людей, объединенных благородной целью или же перед ним находились озлобленные, потерявшие себя в горниле мести, бомбисты?

Наверное, будь Ардан, как в примере с Лей-векторами в печатях, маленьким муравьем, он бы понял, на какой именно грани находится, но… он не знал. Он не знал, какой ответ правильный.

Правы ли Пауки или нет? Благородны ли их побуждения, и могут ли те оправдать ужасные деяния или же все это лишь отчаянное сражение того, кто уже ничего не ждет от жизни и потому готов разрушить все вокруг, лишь бы остальные тоже ощутили его боль, поняли этот отчаянный, вездесущий вой разорванной в клочья души?

Ард не знал.

Ничего не знал…

Он знал, как найти себе пропитание в горах и лесах. Знал, как выжить в степи и найти по звездам путь в любую точку континента. Знал, как призвать осколки Имен, как заглянуть за изнанку мира. Знал, как построить печати, как сосчитать рунические связи. Знал как…

В памяти прозвучали слова из далекого прошлого.

' Я прочитал почти все твои книги и большую часть свитков, — возразил он ворчливо. — я знаю как зажечь лунный свет посреди пути Духа Дня; знаю, как услышать часть имени бури и позвать ледяную молнию; знаю как сделать из тьмы накидку, отводящую глаза; знаю как прошептать слова, которые откроют закрытые проходы; знаю как смешать сотни трав, корешков и плодов; знаю как из искр сложить звездную карту; знаю, как…

— Не все знания, маленький Говорящий, — перебила Атта’нха. — можно почерпнуть из книг и свитков. И самые важные знания, которые ты найдешь, как раз придут к тебе не через книги.'

С тех пор прошло шесть с половиной лет, но… ничего так и не изменилось. Ардан все еще ничего не знал.