Читать интересную книгу "Матабар IV - Кирилл Сергеевич Клеванский"

лицо капюшоном. Та держала в руках что-то вроде взрывателя — пульта с одной единственной кнопкой, кабель от которого уходил к сложной технической конструкции, занимавшей почти целую стену. Целая вереница устройств, датчиков и приборов, связанных между собой единой цепью. Арди уже видел такие. Правда, в стократ уменьшенном варианте.

Машина Старшего Магистра Паарлакса, которой тот улавливал Лей-частицы.

— На самом деле ваши способности Говорящего, — произнесла фигура, будто продолжая их прерванный диалог. — почти не имеют значения, господин Эгобар. Все дело в особенности крови матабар. Кто знает, может вы и правда созданы из глины вашими Спящими Духами… Когда мы повернем время вспять и все исправим, я найду вас и возьму в ученики. Ваш талант, безусловно, не должен пропадать даром и находиться в услужении тиранов.

Пауки явно заканчивали последние приготовления, и фигура ждала, чтобы нажать на кнопку.

— Вы хорошо отыграли эту партию, господин Эгобар, — звучал серый, лишенный эмоций или каких-то оттенков, голос. — Но вы проиграли и…

— И, как говорит мой напарник, — Ардан сплюнул накопившейся во рту кровью. — вы слишком много болтаете… профессор.

Ардан, пользуясь секундной заминкой, прижал нижнюю губу к зубам и пронзительно, как учили его ковбои, засвистел.

Довольно простой сигнал, о котором они договаривались несколько недель назад.

Мглу рассекла стальная вспышка и острый метательный клинок с хирургической точностью рассек путы Арда, лишь немного оцарапав его кожу, а второй почти врезался в грудь фигуры Звездного Мага, но та, разумеется, успела ударить посохом о камень и поставить щит.

Правда, в процессе упал капюшон, обнажив фарфоровую маску.

А вместе с капюшоном из тьмы вышли Милар Пнев, вооруженный саблей и револьвером; рядом с ним, с раскрытым гримуаром и посохом, сверкавшим печатями, стоял Эдвард Аверский; поодаль от капитана и майора…

Дин Эрнсон, вооруженный острыми кинжалами и десятком метательных ножей, спрятанных внутри хитро подвешенных ножен. Рядом с ним Александр Урский, взведший два немного странных, необычных револьвера. Позади них… Алиса Ровнева, чуть дрожащая, но не от страха, а скорее от злости.

А сбоку, сжимая в одной руке топор, а в другой посох Ардана…

— Матабар, лови! — взревел Аркар, и, размахнувшись, метнул тот через весь грот.

Арди выставил руку, поймал своего верного спутника и поднялся на ноги.

В отражении маски профессора Леи, под которой светился смятением и непониманием единственный глаз, Арди видел свое отражение. В том числе и груди.

Никто, все эти годы, не видел никакой татуировки, синего символа Эргара, на его теле по той простой причине, что его там никогда и не было. На кожаном шнурке, вместе с расколотым пулей дубом, висели… два клыка.

И даже Арор, в их первую встречу, обратил внимание вовсе не на символ, а на клык. Только Арди тогда этого не понял.

Ведь он, как и его отец когда-то, как его дед, прадед и многие поколения племен Матабар, одолел в честной схватке своего наставника.

— Давай, напарник, — хмыкнул Милар, взводя револьвер.

Ардан кивнул и строго произнес:

— Вы арестованы второй канцелярией, профессор Лея Моример.

Но, разумеется, никакого эффекта сказанное не возымело и уже в следующее мгновение полетели пули и заклинания.

Глава 118

Некоторое время назад

— И о чем вы там так мило беседовали?

— Элла позвала вас с Борисом на вечеринку, — пожал плечами Ардан.

Прищур Елены стал еще сильнее и еще… смешливее.

— Нас с Борисом? — спросила она таким тоном, будто лиса зайца уговаривала в её же логово на обед наведаться.

— Ну и меня заодно, — еще раз пожал плечами Ардан. — Видимо ей неловко предложить вам напрямую, так что через меня передала.

— Через тебя передала?

— Ну да.

— Арди.

— Что?

— Я не понимаю, как ты одновременно можешь быть настолько умен и настолько… глуп.

— Ты о чем?

— Вот об этом! Можешь Тесс рассказать, она объяснит, — и, подумав, Елена добавила. — Хотя лучше не надо. Вдруг переживать будет. У вас ведь с ней все только-только началось…

— Я не понимаю, — нахмурился Ардан.

Елена, вместо ответа, в голос рассмеялась. Арди хотел было спросить что именно его подруга имела ввиду, но в кармане брюк начал постепенно раскаляться медальон Милара.

Ардан потянулся уже к ручке автомобиля, но так той и не коснулся. В любой головоломке и задачке всегда, при любых обстоятельствах и любых переменных, присутствует общее значение. Какое-то неизвестное, на котором и строится не озвученный принцип задачки.

Почему именно так?

Потому что в противном случае задача не решаема. Нельзя спросить у кого-то: « Если яблоко зеленое, то почему собаку зовут Шершень» и ждать при этом чего-то кроме пространных рассуждений.

Да, разумеется, охота на тропах, как учили Эргар, Шали и лесные звери, не имеет ничего общего с загадками Скасти и Атта’нха, но… Как правильно подметил Старший Магистр Паарлакс, в жизни существовал принцип детерминизма, распространявшийся не только на опыты с магией в душноватых помещениях Магистров.

Любое событие всегда имеет причину, ход развития самого события, закономерный итог и последствия. И данные звенья связываются в бесконечное переплетение сложных, взаимосвязанных и взаимопроникающих… паутинок. Да, паутинок. Только не трехмерных (а если смотреть сверху, то вообще — двумерных), а помещенных, как бесконечная лента, на грани многомерного, искривленного пространства.

Это все чем-то напоминало принцип, по которому Лей двигалась внутри векторов печати. Высчитать математически сложно, но возможно, но вот представить визуально существу, живущему в трех измерениях — невозможно.

Причем здесь все это?

А что, если Арди, все это время искавший начало; тот короткий отрезок, с которого и начали запутывать клубок загадок; вовсе не находился в трехмерном пространстве тайн, где есть некая точка отсчета, с которой можно было бы окинуть взглядом обнаженный горизонт связанных судеб и трагедий.

Что если он, как в текстах о векторах, не был способен осознать многомерность пространства ввиду своих размеров. К примеру муравей, помещенный на ленту, может понять, что та многомерна, а сторонний наблюдатель, находящийся вне пространства загадки, видит лишь, в лучшем случае три измерения.

И для того, чтобы понять многомерную суть, требуется самому стать частью уравнения. И если в случае с течением Лей внутри печати, вне сложных математических уравнений, данный опыт невозможен, то в реальной жизни…

Что если он все увидел совсем не в том свете, в котором действительность находилась на самом деле.

Прямо как на