Читать интересную книгу Портрет незнакомца. Сочинения - Борис Вахтин

«Особенно разрушительны последствия партийно-государственного монополизма в области культуры и идеологии», — пишет Сахаров и отмечает, что все крупные научные и технические открытия сделаны не в нашей стране.

Каждого из этих фактов было бы достаточно, чтобы забить тревогу. Но Сахаров правильно отмечает, что «необычайно важно широкое осознание всех этих фактов и их взаимосвязи» — правда, имеет он в виду при этом внешнеполитические последствия нашего внутреннего положения.

Что же предлагает нам Сахаров, характеризующий себя как эволюциониста и реформатора?

Прежде всего — дать гражданам свободно выбирать себе страну проживания. Это он считает важнейшим для осуществления гарантированных прав: «Это важное право имеет большое общесоциальное значение как гарантия многих других основных прав человека, а также как гарантия международного доверия и открытости общества».

Это право кажется Сахарову важнейшим. Возможно, оно таковым и является. Во всяком случае, право сменить работодателя, неприкрепленность человека к одному постоянному месту, раскрепощенность его — великое право. Но, согласитесь, гораздо более простой путь — сбросить иго работодателей и рабовладельцев. И тогда миграция человеческих индивидуумов будет определяться совсем другими факторами, чем сейчас. Например, для восточноевропейских немцев право уехать на Запад было бы великим благом, Восточная Германия вводила и вводит в соблазн сторонников социализма сталинского образца тем простым и наглядным обстоятельством, что все слои общества, рабочие, крестьяне и интеллигенция, предпочитают жить при капитализме, жить в ФРГ, пренебрегая внушениями, что у них в ГДР нет эксплуатации человека человеком. Только кордоны и пулеметы удерживают осчастливленных восточных немцев под властью своей родной партии. Но лучшим и полным решением проблем все-таки явились бы такие изменения в ГДР, после которых жизнь в ней стала бы для граждан ее выносимой и им не хотелось бы бежать, рискуя жизнью. Право эмигрировать приходит в противоречие с необходимостью борьбы против несправедливостей внутри страны — эмиграция увлекает наиболее активную часть населения, оставляя пассивную в руках работодателя, укрепляя систему. В какой-то степени власти уже сообразили, что к чему, и в отдельных случаях поощряют эмиграцию, инакомыслящих, а в редких ситуациях прибегают к насильственной высылке таковых или к запрещению им вернуться на родину. Этот пример лишний раз показывает, как опасно предлагать одну реформу, ее считая главной, — нет, только система реформ, только одновременные и глубокие структурные преобразования могут решить наши национальные проблемы.

И Сахаров это, видимо, понимает, так как в заключение своей статьи приводит двенадцать реформ, которые он считает необходимой предпосылкой для «постепенного улучшения социальной обстановки в стране, улучшения материального положения большинства трудящихся, создания нравственной обстановки свободы, счастья и доброжелательности, восстановления утраченных человеческих ценностей и ликвидации той опасности, которую наша страна как закрытое тоталитарное полицейское государство, вооруженное сверхмощным оружием и обладающее огромными средствами и ресурсами, представляет для всего мира».

Дело настолько серьезное, что приведу все 12 пунктов полностью:

«1. Углубление экономической реформы 1965 г. (как известно, свернутой на ранней стадии ее осуществления) — полная экономическая, производственная, кадровая и социальная самостоятельность предприятий.

2. Частичная денационализация всех видов экономической и социальной деятельности, вероятно, за исключением тяжелой промышленности, тяжелого транспорта и связи. В особенности существенна частичная денационализация в сфере обслуживания (ремонт, гостиницы, столовые и т. п.), в мелкой торговле, в сферах образования и медицинского обслуживания. В сельском хозяйстве необходима частичная деколлективизация и государственная поддержка частного сектора, как наиболее продуктивного и наиболее способствующего социальному и психологическому оздоровлению деревни, ныне находящейся под угрозой полного спаивания и отупения. Работа на земле — это для миллионов людей с момента возникновения оседлости было не только средство к жизни, но и нечто, придававшее ей внутренний смысл. Это „нечто“ варварски уничтожено во время коллективизации вместе с физическим истреблением наиболее жизнеспособных его обладателей. Но все же этот дух, надо надеяться, возродится опять при появлении соответствующих условий.

3. Полная амнистия всех политических заключенных, включая узников специальных психиатрических больниц, включая всех осужденных за религиозные убеждения, национальные стремления, попытку покинуть страну. Облегчение положения заключенных всех категорий, отмена принудительного труда, отмена ограничений питания, свиданий, передач и посылок, улучшение медицинской помощи, разрешение передачи лекарств и т. п. Допуск представителей международных наблюдательных органов во все места заключения. Отмена смертной казни. Амнистия всем находящимся в заключении более 15 лет.

4. Закон о свободе забастовок.

5. Серия законодательных актов, обеспечивающих реальную свободу убеждений, свободу совести, свободу распространения информации. Отмена ряда статей Уголовного Кодекса, противоречащих этим принципам.

6. Законодательное обеспечение гласности и общественного контроля над принятием важнейших решений (как международных, так и внутренних, социальных, экономического и экологического значения).

7. Закон о свободе выбора места проживания и работы в пределах страны.

8. Законодательное обеспечение свободы выезда из страны (эмиграции, поездок с той или иной целью) и возвращения в нее.

9. Запрещение всех форм партийных и служебных привилегий, не обусловленных непосредственной необходимостью выполнения служебных обязанностей. Равноправие всех граждан, как основной государственный принцип.

10. Законодательное подтверждение права на отделение союзных республик, права на обсуждение вопроса об отделении.

11. Многопартийная система.

12. Валютная реформа — свободный обмен рубля на иностранную валюту. Ограничение монополии внешней торговли».

Нетрудно заметить, что Сахаров предлагает экономические (пункты 1 и 2), правовые (пункты 3–11) и финансовые (пункт 12) реформы. Это уже много, между разными предложениями уже намечается некоторая взаимосвязь. Но в целом программа страдает рядом упущений, лишающих ее, к сожалению, практического значения.

Прежде всего, эта программа рассчитана на попятное движение страны, на возврат к прошлому. Сахаров исходит из ошибочной предпосылки, что существующая в нашей стране система — какая-то опечатка на пути прогресса рода человеческого, какая-то аномалия, которой противостоит нормальный и естественный прогресс западных демократий. А раз мы — аномалия, то и задача вся состоит в том, чтобы вернуться на путь истинный, перенять порядки и институты Запада, начать жить по западному образцу — и все у нас уладится, возникнет нравственная обстановка «свободы, счастья и доброжелательности». Удивительно пристрастен Сахаров к Западу и — одновременно — удивительно не понимает того, что там происходит! Западный мир представляется ему разумным, стихиям не подвластным, способным обуздать страсти и вообще «хорошим». Ни в одном вопросе Сахаров не доверяет нашим политикам, но почему-то доверяет политикам западным. Разве политики не почти одинаковы везде? Увы, для Сахарова, видимо, совсем не одинаковы… Особенно это сказывается на разборе событий в Индокитае и на Ближнем Востоке, которым посвящена четвертая глава статьи. Послушаем:

«Те трагические опасности разобщенности и близорукого эгоизма западных стран, недооценка коварства тоталитарного противника, которые в относительно скрытом виде проявляются в описанных в предыдущих главах гуманистических и дипломатических проблемах, с ужасающей, смертельной наглядностью обнажены в военных драмах Индокитая, Ближнего Востока и других горячих точек планеты».

Вот какие у Запада просчеты: близорукость, разобщенность, недооценка противника. И все? А о военной и полицейской диктатуре в Южном Вьетнаме — неуверенно, без знания дела, она «кажется» там была?! А где о том, что Запад не смог вооружить ни одну страну третьего мира идейно, не сумел ничего предложить, кроме противопоставления грозящему тоталитаризму — того же тоталитаризма, только пожиже, без национального чувства, страсти к объединению, без бешеной и опасной игры, открытой для всех — борьбы за власть?

Да, Сахаров прав, когда пишет: «Можно быть уверенным, что населению Южного Вьетнама еще предстоят многолетние тяжелые испытания, которые до сих пор не миновали ни одной коммунистической страны, — культурные революции, массовые репрессии, власть бюрократии».