и пока вскрывала его, я любовался красотой полуобнаженного тела своей супруги, которое, отодвигая мысли о еде куда-то на задний план, вызывало во мне совершенно другие аппетиты.
Из вскрытого конверта высыпались на пол лепестки красных роз.
– Проклятье! Это снова он, – Тесса отбросила сложенную вдвое бумагу на кровать, даже не читая письмо.
– Уверена?
Я знал, о ком она говорит. Популярность Тессы, как барда, росла с каждым годом, и в последнее время она много гастролировала по городам Конгломерата, но, все же, именно здесь, в Мистрейде, она выступала чаще всего, давая по десять-пятнадцать концертов за гексал. И около полутора лет назад, почти перед каждым концертом, Тессе стали приходить письма от некого безымянного поклонника, в которых он, совершенно не стесняясь в выражениях и описаниях, расписывал свои пылкие чувства, а также свои фантазии и мечты в отношении моей супруги. Вначале это нас забавляло, мы читали эти письма и вместе хохотали над их содержанием. Затем они стали порядком надоедать и даже злить, так как становились все более хамскими, развратными и даже извращенными. Не было никаких сомнений в том, что их автор человек с шаткой и нездоровой психикой, и то, что подобный душевнобольной выбрал объектом обожания Тессу, ни меня, ни ее, ничуть не радовало. Так продолжалось более полугода, и последние десяток писем мы сразу передавали в полицию. Занявшийся этим делом детектив Уилям Шепард заверял нас, что обязательно отыщет их автора и тот ответит по закону, а также утверждал, что нам не о чем беспокоиться, и подобные этому фанатику люди только письмами и ограничиваются. В какой-то момент эти письма к нам приходить перестали, и вся история понемногу стала забываться. До того дня...
– Уверена, – кивнул Тесса. – Лепестки роз, духи с запахом лаванды, слышишь? Это он.
– И что же он написал на этот раз, – я поднял листок, но Тесса тут же вырвала его у меня из рук.
– Не хочу знать, – она скомкала письмо и зашвырнула в угол комнаты. – Это мерзко и грязно.
– Нужно поставить в известность Шепарда.
– Завтра поставим. Сейчас я не хочу даже думать об этом и портить себе настроение перед концертом!
– И не думай, – я поцеловал Тессу в лоб и прижал к себе. – Выкинь из головы, забудь.
– Постараюсь.
– Я могу подсказать тебе, как.
Мои руки медленно сползли по шнуровке ее корсета, легли на ягодицы, обтянутые белыми трусами, и пальцы сжались.
Тесса глянула на меня, и в ее глазах заплясали озорные искорки.
– Ты же голоден, как волколак?
– Потерплю.
– Ах, вон оно как!
Я подхватил ее и вместе с Тессой рухнул на мягкую кровать. Она обхватила меня ногами. На несколько секунд мы застыли в такой позе, глядя друг друга в глаза.
– Размажешь мне весь макияж, – с наигранной досадой проговорила девушка. – Ну что за человек? Утром на меня ноль внимания, а стоило только...
Я прервал ее страстным поцелуем, завершая который Тесса больно укусила меня за нижнюю губу, что, как она и планировала, вызвало во мне еще более сильную волну возбуждения, отразившуюся бурной реакцией, с которой я принялся осыпать ее лицо и шею поцелуями, впиваясь пальцами в ее бедра и ягодицы.
Мы вышли из дома двумя часами позже, ничуть не пожалев о том, на что потратили это время, и напрочь позабыв о письме безумного поклонника Тессы. Пройдя немного по улице Милана Бонза, мы свернули на улицу Скворцов и, болтая о чем-то совершенно неважном и будничном, а так же наслаждаясь ясным солнечным днем, в воздухе которого уже можно было различить запах приближающейся осени, медленно спустились по ней до набережной реки Мисты. Прошли немного вдоль ее течения, до моста имени Тайвина Цингулата, любуясь малыми параходами и небольшими парусными яхтами, бороздящими реку, и перейдя его, достигли пункта нашего назначения – ресторана «Вишневый Сад», внутри которого действительно располагался сад с несколькими сортами вишневых деревьев, в том числе и редких, хентийских, которые цветут всего несколько дней в году.
Я снова заказал себе колено вепря, а Тесса – легкий салат и фруктовый десерт. Мы выпили по паре бокалов красного вина и, в общем-то, отлично провели время. Однако, когда мой голод был усмирен, мысли снова потихоньку стали возвращаться к книге, и Тесса это заметила.
– Замечтался? – спросила она после молчания, длящегося, наверное, минут десять.
– Прости. Просто задумался.
– Да знаю я, знаю. Ты больше не со мной.
– Неправда, – запротестовал я. – Я всегда с тобой.
– Физически, да. Но мысленно ты иногда уходишь куда-то далеко, взгляд становится таким отстраненным, пустым, вот прямо как сейчас.
– Пустым, значит?
Она рассмеялась.
– На себя бы посмотрела, когда садишься за новую песню.
– И как же я выгляжу?
– Как самая настоящая умалишенная. Бубнишь себе что-то под нос, напеваешь, мурлыкаешь.
– Так и есть, – согласилась Тесса, продолжая смеяться. – Наверное, все мы немного того, – она покрутила пальцем у виска и смешно выпучила глаза.
– Может, без этого нам было бы и не создать ничего стоящего, – предположил я, отпив вина. – Тем, у кого с психикой все в порядке, не придет в голову ничего выдумывать.
– Пожалуй, что так, – Тесса тоже пригубила вина. – Так что, тебе надо поработать?
– Если честно, да, надо, – кивнул я. – Прости, что порчу нам обед.
– Надо так надо, уж кому как не мне это знать. Тем более, что мы уже пообедали. А мне еще к выступлению готовиться, так что все в порядке. Ты, кстати, придешь сегодня?
– Постараюсь, – кивнул я. – Встречу тебя точно.
– Договорились. Ну что, пойдем?
Мы вернулись домой, и я тут же сел за машинку. Прогулка по Мистрейду и сытный обед вернули мне вдохновение, и я принялся за работу с новыми силами.
Тесса ушла около семи вечера, предварительно заглянув ко мне. Я помню ее поцелуй на своей щеке, помню запах ее любимых духов, в которых смешивался аромат земляники и полевых цветов, помню как прядь ее волос