— Пожалуй, — неуверенно протянул Гарри. — Но это все-таки нехорошо по отношению к Джону, Беатрис.
Я знаю, что он любит Вайдекр, но мы истратили все его состояние на Ричарда. Я бы предпочел, чтобы мы сначала проконсультировались с ним.
— А как бы я этого хотела! — воскликнула я. — Но что мы могли сделать? Если бы мы тянули с этим делом, то возникли бы слухи о бесплодии Селии, и они бы безмерно расстроили ее. К тому же, они могли достичь ушей кузена Чарлза, и он бы неимоверно взвинтил цену, а может быть, и вообще отказался бы от сделки. Мы просто вынуждены были продолжать, раз уж мы начали. Джон поймет нас. На нашем месте он сделал бы то. же самое.
— Я рад, что ты так уверена, — удовлетворенно проговорил Гарри и устроился поудобнее. Он очень поправился за последнее время. Если он будет продолжать есть как сейчас и проводить время в детской с детьми на коленях, то его слабое сердце может просто не выдержать.
— Но это все-таки не причина, почему мы не можем подождать возвращения Джона для подписи контракта, — беспокойно продолжал он. — Это выглядит довольно странно, Беатрис. Здесь сказано «подпись родителя или опекуна Джулии Лейси», и я ставлю свое имя. Далее сказано «подпись родителя или опекуна Ричарда Мак Эндрю», и я опять ставлю свое имя. Тому, кто не знает нас, это покажется похожим на обман.
— Да, но нас знают все, — легко сказала я. — Для каждого совершенно ясно, что здесь нет никакого подвоха, и единственный человек, который потерял на этом, это Чарлз Лейси. Но даже он получил очень хорошую компенсацию.
— Бедный старый Чарлз! — хихикнул Гарри. — Он вполне мог питать кое-какие надежды, а, Беатрис?
— Да, — улыбнулась я. — Ты его здорово перехитрил, Гарри!
— Мы вместе его перехитрили, — великодушно признал он.
— Но первоначальная идея принадлежала тебе, — настаивала я. — Как зорко ты предвидишь будущее, Гарри. Какая счастливая жизнь предстоит нашим детям.
Гарри кивнул и уставился в окно. Мы ехали по лесной дороге, идущей в Чичестер с севера. Особняк де Курси остался слева, и следом потянулся длинный ряд жалких лачуг бедняков. Но вот колеса застучали по мостовой, и мы оказались в городе, среди особнячков процветающего городского населения, и впереди виднелся шпиль главного собора города.
Гарри, воодушевленный успехами своего острого ума, с ходу подписал нужный документ, как было указано, в двух местах.
— Все это выглядит несколько странно, — сказал наш поверенный. — Неужели обязательно было делать это без подписи доктора Мак Эндрю?
— Мой муж болен, — тихо произнесла я.
Старик кивнул головой, даже этот седой, погрязший в делах человек жалел меня, зная, что самая красивая девушка графства имела несчастье выйти замуж за пьяницу.
— К сожалению, мы не знаем, когда он поправится, — и я остановилась, так как не могла говорить от с трудом сдерживаемых слез.
Поверенный подал мне руку.
— Я прошу у вас прощения, миссис Мак Эндрю, — виновато произнес он. Не думайте больше об этом, прошу вас.
Я кивнула и послала ему на прощание извинительную улыбку, он склонился к моей руке и поцеловал ее. Я медленно спустилась по лестнице и в карете, с обессиленным видом, склонила голову на подушки. Гарри увидел мое лицо и взял меня за руку.
— Не грусти так, Беатрис, — сказал он. — Джон скоро поправится. Возможно, вы еще будете счастливы. Селия уверена в этом. Что бы ни случилось с твоим мужем, ты и твой сын всегда будете в безопасности на земле Вайдекра.
Я кивнула и пожала его руку.
— Да, — произнесла я, — мы сделали сегодня хорошее дело, Гарри.
— Это точно, — подтвердил он. — Когда мы скажем Селии?
Я лихорадочно стала думать. Я не хотела говорить ей ничего, но знала, что это нужно. Я предвидела ее возражения, когда мы объявим радостную весть об изменении майората в пользу Ричарда и Джулии. Она прекрасно знала, что они наполовину брат и сестра, оба мои дети. Она могла даже догадаться, что у них к тому же один отец, ее собственный муж. Но ей всегда не нравилась их близость. И она не выносила моих контактов с Джулией.
— Позволь мне первой поговорить с Селией, Гарри, — предложила я, подумав. — Тогда ее это меньше расстроит. Будет лучше, если я мягко скажу ей, что ты все знаешь, но нашел очень умный путь сделать Джулию наследницей.
— Это будет лучше всего, дорогая, — согласился он. — Делай, как ты находишь нужным. Все, о чем я сейчас в состоянии беспокоиться, — это мой обед. Какие холодные вечера в этом году в апреле! Сегодня будут подавать суп к обеду?
— Наверняка, — спокойно ответила я. — Я поговорю с Селией в гостиной, немного попозже. Ты можешь подольше пить свой портвейн. Не приходи, пока я не позову тебя.
— Очень хорошо, — послушно согласился Гарри. — Я велю подать сыр к портвейну, и у меня не будет причин торопиться, уверяю тебя…
Гарри заказывал этот сыр с таким важным видом, что Селия сразу поняла: мы с ней должны выйти в гостиную.
— Я согласна, — смеясь, ответила я. — Я вполне могу сунуть яблоко в карман. Так что оставляем тебя, Гарри, наедине с твоим сыром.
Гарри рассмеялся, совершенно не обиженный.
— Вы слишком добры, мои дорогие, — парировал он. — Идите, поболтайте. Селия, я надеюсь, то, что Беатрис расскажет тебе, станет для тебя приятной новостью и сделает тебя счастливой.
Глаза Селии метнулись к моему лицу, и ее всегдашняя улыбка осветила ее черты.
— О, Беатрис, это Джон? — спросила она, едва дверь гостиной закрылась за нами.
— Нет, — сказала я. — Но в своем последнем письме доктор Роуз обнадеживает нас. Речь идет уже буквально о месяцах.
Селия кивнула, но глаза ее потускнели. Она была жестоко разочарована. Я не могла не размышлять над этим с моим обычным житейским цинизмом. Ранняя женитьба Гарри превратила его из сказочного золотоволосого принца в дремотное, вечно объевшееся существо. И не будет ничего удивительного, если тонкая натура Джона, его отчаянное горе, его нервная, страстная борьба со своим пороком и моим влиянием на него возбудили в Селии любовь более, чем сестринскую.
Но я не собиралась разоблачать эту тайну и поддразнивать Селию. Передо мной стояло более трудное препятствие, и все свои силы и внимание я направила на него.
— Это хорошие новости, — сказала я, подходя к камину, усаживаясь и ставя ноги на скамеечку. Селия сидела в кресле, напротив меня, не сводя с моего лица глаз. В отблесках огня и пламени свечей она выглядела, как юная серьезная школьница. Слишком юная, чтобы выбраться из паутины лжи и полуправды, которой я опутала ее. И слишком хрупкая, чтобы ослабить мою хватку и высвободиться из нее.
— Гарри известно о том, что ты бесплодна, и он отчаялся иметь наследника мужского пола, — резко сказала я.