«Она просила рассказать обо всём, если он вдруг будет спрашивать», пояснил Рихтер. Имена изобразить было тяжелее, обычно он использовал жесты для обозначения целых слов, и эти бесконечные его «он», «она» и «они» ещё больше усложняли понимание. Но на этот раз Саша поняла без объяснений.
Он.
Её сын.
Князь Михаил Волконский.
Рихтер знал, что он придёт. Вот почему он узнал его, Сашиного спутника, хоть это и могло бы показаться невероятным, что она пришла в гости к дорогому Максиму Стефановичу в компании не кого-то там, а самого Волконского, хозяина здешних земель и самого богатого человека в округе.
Её сына.
Сына женщины, из-за которой бедный учитель потерял самое дорогое, что у него было.
Рихтер обо всём заранее знал. Он ждал этого визита. Он был к нему готов. Потому, что Юлия Николаевна предупредила его о такой возможности. Она хотела, чтобы её сын узнал правду, но сама она сказать ему эту правду не могла. Или не успела.
«Это придётся сделать мне», с очередным приступом панического страха подумала Александра. Как? Как?!
Однако мысли её зацепились за то самое несоответствие, показавшееся столь странным вначале.
— Спустя столько времени?
«У неё были причины», последовал ответ. Максим Стефанович несколько раз кивнул самому себе, а потом вдруг улыбнулся. Саше сделалось не по себе от этой улыбки — создавалось впечатление, что какая-то часть его измученной души была рада такому повороту событий. Рада — о таком и помыслить страшно! — рада, что её убили.
Нет. Нет-нет, Александра не хотела в это верить! В своей прошлой жизни, счастливой жизни, она привыкла считать всех друзьями, добрыми и милыми людьми, и пусть все они такими и останутся: и предатель Викентий Иннокентьевич, помогавший ей встать на ноги, и кровожадно улыбающийся Максим Стефанович, «добрый дедушка» из прошлого.
— И что же это за причины? — Спросила Александра, игнорируя его страшную улыбку.
Ответ последовал незамедлительно:
«Он вернулся за ней».
Опять эти бесконечные «он», «она», в которых Саша уже давно запуталась. Так как для неё-то априори виновником всех бед был Иван Кириллович, она поначалу подумала на него, но эта странная улыбка Рихтера заставила её усомниться и уточнить:
— Кто?
А потом Максим Стефанович сделал то, что, по святой убеждённости Мишеля, должен был сделать сразу же, как только они переступили порог его дома. Он достал из кармана пиджака блокнот, который Саша хорошо помнила. Не этот конкретно, быть может, а похожий на него: Максим Стефанович в прошлом писал свои пожелания для медсестёр, которые понимали его не так хорошо, как она — принести одеяло, открыть окно, подать воды, и так далее. В дальнейшем блокнот использовался для составления списка покупок — продавцы тоже не знали языка жестов, а вот читать умели превосходно, и всегда хвалили господина Рихтера за то, что он так грамотно вышел из положения.
«Давно бы так», подумал Мишель, с любопытством заглядывая через Сашино плечо — что там пишет этот сумасшедший старик? Догадался, наконец, снизойти до человеческого общения, неужто?! И пока Мишель комментировал его действия, в своей извечно саркастической манере, слава богу, мысленно, Максим Стефанович успел раскрыть свой блокнот на чистой страничке, и карандашом нацарапать одно-единственное имя.
Кройтор.
Глава 20. Юлия
А вот это было уже интересно! Мишель не то, чтобы начал всё понимать, но хотя бы не чувствовал себя лишним в этой милой молчаливой беседе двух старых знакомых. Наконец-то хоть одно знакомое имя!
Правда, от этого ситуация не стала понятнее.
Причём здесь Адриан? И почему у этого старого бородатого чёрта такое дьявольски довольное выражение лица? О чём он только что рассказал Александре, что она сидит сама не своя, смотрит в одну точку остекленевшими глазами, и боится поднимать взгляд? Что её так шокировало, что так потрясло?
О-о, сколько вопросов было у Мишеля! Но ни один из них он так и не задал, продолжая молча смотреть на страничку в блокноте, в надежде, что ему всё же что-нибудь объяснят.
А Александра в то же самое время думала совершенно о другом. Угадаете, о ком? Правильно, о Гордееве! Ни о ком, кроме него, она в последнее время столько не думала! Главный герой её девичьих мыслей, а иногда герой и её снов (кошмаров, конечно), на сто очков вперёд обогнавший милого сердцу Серёжу Авдеева…
Иван Кириллович знал. Обрывки мыслей собирались в целые фразы, и выстраивались у неё в голове в идеально правильном порядке. Тихо, спокойно, без паники. Иван Кириллович. Знал. Обо всём. С самого начала. Знал!
И это хорошо доказывают слова, что он сказал Георгию той ночью… Слова, которые она никак не должна была услышать. «Кройтор должен умереть, Георгий. Что угодно сделай, но найди мне этого человека, и принеси мне его голову!» Так и сказал.
Выходит, он не только не убивал Юлию Николаевну, но ещё и хотел отомстить Кройтору за её смерть?
Не-ет, помилуйте, нет! Саша категорически отказывалась в это верить. Гордеев же подонок! Он по определению не может быть хорошим. Никак не может.
Она в растерянности подняла взгляд на Рихтера. Тот развёл руками — что? Если остались какие-то вопросы: задавай, я постараюсь ответить.
— С чего вы взяли, что это он?
Этого вопроса Рихтер не понял.
«Она знала его в лицо, и когда увидела его здесь, сразу поняла, что он приехал за ней…»
— Нет. Я не об этом.
Рихтер послушно закивал — объясни, милая, чего ты хочешь, и я постараюсь ответить.
— С какой стати ему было приезжать спустя столько лет? Вы же сами сказали… — Александра запнулась, поняв, что «сказали» — не совсем правильное слово, ведь фактически Максим Стефанович ей ни слова не говорил! Но потом, махнув рукой на лингвистические тонкости, она продолжила: — Если верить вашему рассказу, им удалось убедить его. Вы сами сказали, он им поверил. Так с какой же стати ему было возвращаться и…
«Она всегда его боялась», Максим Стефанович жестом «перебил» её, не дав закончить вопрос. Ему показалось, он понял, что Саша имела в виду. «Боялась, что он рано или поздно догадается, и придёт за ней. Придёт, чтобы отомстить».
— Это не ответ, — огорчила его Александра. — Такой ответ меня не устраивает! То есть, простите, если это прозвучало грубо… я не в праве требовать от вас, разумеется… но… подумайте сами… столько лет прошло… и почему только теперь?
«Я не знаю», Максим Стефанович развёл руками.
— Возможно, она просто сказала вам это, чтобы вы поверили в её версию? — Вернулась к своим прежним надеждам Саша. Ох, и не хотела она так запросто смывать подозрения с честного и непорочного имени Ивана Гордеева! Конечно, это он один во всём виноват, а вовсе не Кройтор! Юлия Николаевна нарочно так всё подстроила, чтобы не подумали на дорогого муженька, прекрасно зная, что в Румынию никто не поедет, а если и поедет, то никаких тайн двадцатипятилетней давности там точно не найдёт. Концы в воду. Гордеев невиновен. Всё, как она хотела!