joy [GOI] curiosity [kjuqrI`OsItI] crown [kraun] Revelation [revq`leISn] murderer [`mq:dqrq]
“Don’t it, though?” cried Dick, with a sort of joy. “Well, I reckon that’s worth having, too.”
“Here, Jim — here’s a cur’osity for you,” said Silver; and he tossed me the paper.
It was a round about the size of a crown piece. One side was blank, for it had been the last leaf; the other contained a verse or two of Revelation — these words among the rest, which struck sharply home upon my mind: “Without are dogs and murderers.” The printed side had been blackened with wood ash, which already began to come off and soil in fingers; on the blank side had been written with the same material the one word “Depposed.” I have that curiosity beside me at this moment; but not a trace of writing now remain beyond a single scratch, such as a man might make with his thumb-nail.
That was the end of the night’s business (это был конец ночных событий; business — занятие, дело; хлопоты, история). Soon after, with a drink all round, we lay down to sleep (вскоре после того, выпив по кругу /рому/, мы улеглись спать), and the outside of Silver’s vengeance was to put George Merry up for sentinel (и снаружи в часовые в качестве мести Сильвер поставил Джорджа Мерри; sentinel — часовой) and threaten him with death if he should prove unfaithful (и пригрозил ему смертью, если он окажется предателем = недосмотрит чего-нибудь; unfaithful — вероломный, предательский; faith — вера; faithful — верный, надежный).
It was long ere I could close an eye (прошло много времени, прежде чем я смог закрыть глаза = уснуть; ere — до, перед, прежде чем), and Heaven knows I had matter enough for thought (и одному Богу известно: «Небеса знают», что у меня было достаточно вещей, чтобы подумать о них; matter — сущность, предмет; вопрос) in the man whom I had slain that afternoon (о человеке, которого я убил тем днем; to slay — убивать, уничтожать, лишать жизни), in my own most perilous position (о своем собственном очень опасном положении; peril — опасность; риск, угроза), and, above all, in the remarkable game that I saw Silver now engage upon (и, прежде всего, о замечательной игре, которую, как я видел, Сильвер теперь вел; to engage — заниматься чем-л., быть занятым чем-л., вовлеченным во что-л.) — keeping the mutineers together with one hand (удерживая бунтовщиков одной рукой), and grasping, with the other, after every means, possible an impossible (и хватаясь другой за любые средства, возможные и невозможные; mean — середина, способ, средство), to make his peace and save his miserable life (чтобы заключить договор: «сделать мир» и спасти свою жалкую жизнь). He himself slept peacefully, and snored aloud (сам он спал мирно и громко храпел); yet my heart was sore for him (и все же мое сердце сочувствовало ему = было мучительно смотреть на него; sore — чувствительный, опечаленный, горестный), wicked as he was (каким бы он ни был грешным; wicked — злой, порочный, грешный, отвратительный), to think on the dark peril that environed, and the shameful gibbet that awaited him (и думать о темной опасности, которая окружала /его/, и о позорной виселице, которая его ожидала; to environ — окружать, охватывать; shame — стыд, позор).
vengeance [`venGqns] sentinel [`sentInql] unfaithful [An`feITul] environed [In`vaIqrqnd]
That was the end of the night’s business. Soon after, with a drink all round, we lay down to sleep, and the outside of Silver’s vengeance was to put George Merry up for sentinel and threaten him with death if he should prove unfaithful.
It was long ere I could close an eye, and Heaven knows I had matter enough for thought in the man whom I had slain that afternoon, in my own most perilous position, and, above all, in the remarkable game that I saw Silver now engage upon — keeping the mutineers together with one hand, and grasping, with the other, after every means, possible an impossible, to make his peace and save his miserable life. He himself slept peacefully, and snored aloud; yet my heart was sore for him, wicked as he was, to think on the dark peril that environed, and the shameful gibbet that awaited him.
Chapter XXX (глава 30)
On Parole (под честное слово)
I WAS wakened — indeed, we were all wakened (меня разбудил, вернее, нас всех разбудил), for I could see even the sentinel shake himself together from where he had fallen against the door-post (потому что я видел, как даже часовой вскочил с /места/, где он прислонился о дверной косяк; to shake — трясти, встряхивать) — by a clear, hearty voice hailing us from the margin of the wood (ясный энергичный голос, поприветствовавший нас = раздавшийся на опушке леса; hearty — сердечный, искренний; энергичный; margin — граница, опушка, край): —
“Block-house, ahoy (эй, в срубе; ahoy — на палубе, на корабле /окрик/)!” it cried. “Here’s the doctor (идет доктор).”
And the doctor it was (и это был /действительно/ доктор). Although I was glad to hear the sound (хотя я был рад слышать звук = его голос), yet my gladness was not without admixture (но все-таки моя радость была не без примеси /стыда/). I remembered with confusion my insubordinate and stealthy conduct (я вспомнил со смущением о своем непослушном /поведении/ и тайном поступке /о том, что убежал из гарнизона/; insubordinate — не подчиняющийся дисциплине, непокорный; conduct — поведение, поступок); and when I saw where it had brought me (и когда я увидел, куда = к чему это меня привело) — among what companions and surrounded by what dangers (среди каких спутников и какими опасностями окружен) — I felt ashamed to look him in the face (я постыдился смотреть ему в лицо).
margin [`mRGIn] admixture [qd`mIkstSq] confusion [kqn`fjHZn] insubordinate [Insq`bLdnqt] stealthy [`stelTI]
I WAS wakened — indeed, we were all wakened, for I could see even the sentinel shake himself together from where he had fallen against the door-post — by a clear, hearty voice hailing us from the margin of the wood: —
“Block-house, ahoy!” it cried. “Here’s the doctor.”
And the doctor it was. Although I was glad to hear the sound, yet my gladness was not without admixture. I remembered with confusion my insubordinate and stealthy conduct; and when I saw where it had brought me — among what companions and surrounded by what dangers — I felt ashamed to look him in the face.
He must have risen in the dark, for the day had hardly come (он, должно быть, поднялся в темноте = до рассвета, потому что день едва начался); and when I ran to a loophole and looked out (и когда я подбежал к бойнице и посмотрел во двор), I saw him standing, like Silver once before, up to the mid-leg in creeping vapour (я увидел, что он стоял, как Сильвер когда-то, по колено в расползающемся/ползущем тумане; to creep — ползти).
“You, doctor! Top o’ the morning to you, sir (доктор, доброе утро, сэр)!” cried Silver, broad awake and beaming with good-nature in a moment (воскликнул Сильвер, полностью проснувшись в один миг и сияя благодушием). “Bright and early, to be sure (веселый и ранний, конечно = вы рано поднялись); and it’s the early bird, as the saying goes, that gets the rations (как раз ранняя птаха, как в пословице говорится, и получает пищу). George, shake up your timbers, son, and help Dr. Livesey over the ship’s side (Джордж, очнись: «встряхни свои деревяшки» и помоги доктору Ливси /взойти/ на борт судна). All a-doin’ well, your patients was — all well and merry (все в порядке с вашими пациентами, все в хорошем состоянии и веселые).”
So he pattered on, standing on the hill-top, with his crutch under his elbow (так он тараторил, стоя на вершине холма с костылем под локтем; to patter — бормотать, говорит скороговоркой), and one hand upon the side of the log-house (и /опираясь/ одной рукой о стену сруба) — quite the old John in voice, manner, and expression (совсем старый Джон по голосу, манерам и выражению /лица/).
vapour [`veIpq] elbow [`elbqu] patients [`peISqnts] manner [`mxnq]