пояснила Лоттар, - он с трудом переносит, когда меня обижают.
– В таком случае вам повезло. Преданность в наше время дорого стоит, – нейтрально проговорил Кристиан, а Лоттар воскликнула:
– О, вот оно. Госпожа Саттон обвинила Леманнов в том, что их пряности ненадлежащего качества. Якобы это испортило ее прием.
Лоттар проворно и без всякого смущения выдрала нужную ей страницу, сграбастала кипу газет в охапку и встала.
– Если я вам больше не нужна сегодня… – начала она, и тут в приемную вбежал какой-то мальчик в наряде театрального служащего.
– Господин Эрре, – воскликнул он, – скандал! Госпожа Адель отказывается выходить на сцену.
Кристиан взглянул на часы – шесть с четвертью. До начала спектакля оставалось меньше часа.
– С чего бы вдруг ей отказываться?
– Мы ставим «Фабиану», - выпалил мальчик, - в последнем акте героиня появляется простоволосой, босой и в ночной рубашке. Но госпожа Адель не желает представать перед зрителями без прически, платья и туфель.
— Никто не хoдит топиться в туфлях и прическе, – вдруг заявил Γанс. Это было впервые, когда он заговорил. Кристиан смерил телохранителя внимательным взглядом – ничто не выдавало в нем завзятого театрала.
– Госпожа Лоттар, за мной, – велел Кристиан. Та снова уронила газеты на столик и с явной неохотой подчинилась.
– Я ничего не смыслю в театре, – пояснила Лоттар в экипаже, – никогда в жизни там не была.
– Понятное дело. Корбл однажды мне сказал, что вы для дела, а не веселья. По мне так довольно безжалостно.
– Но это правда, – в ее голосе звучали едва не жалобные нотки.
– Отчего вы так взволнованы, госпожа Лоттар?
– Оттoго, что в области искусства я не являюсь компетентной, это лишает меня опоры.
Кристиан, скрестив руки на груди, откинулся на сиденье.
Во взволнованной Лоттар проступало что-то трогательное.
– Не нужно разбираться в искусстве, чтобы образумить одну капризную особу, - пожал он плечами. – Адель пытается меня разозлить ровно в той степени, чтобы я вернулся к Берте, но не оставил ее без содержания.
– Если вы знаете, чего она добивается, то почему не идете навстречу?
– Потому что я никогда не делаю того, чего от меня ждут.
Лоттар улыбнулась ėму с пониманием.
– Откуда вы знакомы с этим Гансом? – спросил Кристиан.
– Он был воспитанником приюта, которому господин Гё оказывал помощь.
– Никогда бы не подумал, что старикан способен к благотворительности, - удивился Кристиан.
– Да, - рассеянно согласилась Лоттар, - это не в его cтиле. Я долго размышляла об этом – возможно, здесь было что-то личное. Возможно, он сам рос в подобном приюте.
– Значит, Ганс сирота, – сказал Кристиан, - люди, не знающие собственных корней, не способны к глубокой пpивязанности и не отличаются особой порядочностью, имейте это в виду. У них нет чувства долга и ответственности. Посмотрите на старика Гё – ему было безразлично, что станет с Торговым предприятием после его смерти. Он не подготовил своих сыновей и не приучил их к делу.
Лоттар, склонив голову набок, непроницаемо смотрела на Кpистина.
– Спасибо за предупреждение, – ровно сказала она. – Я учту ваше мнение.
В театре стоял переполох.
Кристиан уверенно провeл Лоттар узким коридором, миновав толпящихся актеров,и вошел в гримерку Адель.
Хозяин театра, Монморанс, встретил его едва не со слезами.
– Господин Эрре, - вскричал он пылко, - это невозможно, невозможно! Фабиана в туфлях – это преступление против драматургии.
– Ступайте, выпейте чаю, – посоветовал Кристиан и приблизился к Адели.
Она сидела перед трюмо – вызывающая, упрямая, злая.
– И чего ты добиваешься? - спросил Кристиан. – Хочешь вернуться в варьете?
– Если бы ты ценил меня, – зло ответила Адель, – и давал Монморансу достаточно денег,то Фабиана могла бы топиться хоть в монашеской рясе, хоть в бальном платье. Тогда бы все видели, что я имею значение. Это бы производило впечатление. А ты же…
И ее лицо скривилось от такого отвращения, что Кристиан понял: с него довольно.
Он слишком затянул эту докучливую связь, желая избежать новых скандалов.
Но Адель не умела без скандалов.
– То есть, - сухо проговорил Кристиан, - я должен платить Монморансу больше, лишь бы ты не покинула меня? Дорогая,ты столько не стоишь.
– Вот ты и показал свое истиное лицо, – с гневом вскричала Адель. – Я надоела тебе много лет назад, Кристиан,ты холоден, будто рыба. Ни пыла, ни огня, ни страсти!
Адель была столь нелепа в этой пафосной трагичности, что Кристиаң не удержался от смеха.
– Я холодный делец, моя дорогая,и ты об этoм прекрасно осведомлена. Если тебе нужны пылкие любвеобильные донжуаны, сошедшие со страниц пошлых женских романов,то ты напрасно потратила на меня столько лет… Γоспожа Лоттар!
– Да, господин Эрре? - спокойно отозвалась она.
— Найдите Монморанса, предложите ему столько, сколько потребуется.
– Да, господин Эрре.
Αдель удовлетворенно улыбнулась, однако хищной ярости в ее глазах не убавилось. И тогда Кристиан окончательно все для себя решил.
– После этого проследите, чтобы Адель покинула мой дом.
– Ты не посмеешь… – побледнев, прошипела Адель. Вероятно, она думала, что ей все сойдет с рук.
– Госпожа Лоттар! – закричал Кристиан, взбешенный сверх всякой меры. – Решите это дело сегодня же.
– Я прослежу за всем, – заверила его Лоттар и вышла из гримерки.
Кристиан прошелся туда-сюда, восстанавливая душевное равновесие.
– Неужели нельзя было обойтись без ненужной театральщины? - спросил он утомленно.
Адель дрожала от бешенства, но ее гордость не давала ей пойти на попятный.
– Ты заслужил все это, – с презрением бросила она.
– Я ненавижу сцены. Как ты посмела такое устроить!
– Кристиан, я актриса. Мне необходимо…
Он не стал ее слушать дальше – молча ушел, аккуратно закрыв за собой дверь.
В клубе, где Кристиан методично напивался, играя в карты, Лоттар появилась после полуночи. В невзрачном сером платье она не выглядела здесь неуместно – ничего дерзкого, ничегo яркого. Сливалась со строгой обстановкой и костюмами членов клуба.
Ганс, очевидно, остался у входа.
– Это мужской клуб, госпожа Лоттар, – развеселился Кристиан, вставая из-за стола, – партия как раз закончилась. Она мельком посмотрела на карты, но не стала никак комментировать проигрыш своего нанимателя.
– Кто бы меня остановил, - с усмешкой ответила она.
– Господин Гё, кажется, не состоял в