1931
Открытое письмо моим приятелям. — Впервые: «Звезда», 1931, № 5, затем — в книге «Все мои приятели». Адресовано товарищам Корнилова по работе в Семеновском укоме комсомола. Реальное участие Корнилова в Частях Особого Назначения (ЧОН) не подтверждено.
Октябрьская
Поднимайся в поднебесье, слава, —не забудем, яростью горя,как Московско-Нарвская заставашла в распоряженье Октября.
Тучи злые песнями рассеяв,позабыв про горе и беду,заводило Вася Алексеевзаряжал винтовку на ходу.
С песнею о красоте Казбека,о царице в песне говоря,шли ровесники большого векадобивать царицу и царя.
Потому с улыбкою невольной,молодой с верхушки до подошв,принимал, учитывая, Смольныйпитерскую эту молодежь.
Не клади ей в зубы голый палецникогда, особенно в бою,и отцы седые улыбались,вспоминая молодость свою.
Ты ползи вперед, от пуль не падай,нашей революции краса.Площадь перед Зимнею громадойвспоминает наши голоса.
А министры только тары-бары,кое-кто посмылся со двора.Наши нападенья и ударыи сегодня помнят юнкера.
На фронтах от севера до югав непрерывном и большом боюзащищали парень и подругавместе Революцию свою.
Друг, с коня который пулей ссажен,он теперь спокоен до конца:запахали трактора на саженькости петроградского бойца.
Где его могила? На Кавказе?Или на Кубани? Иль в Крыму?На Сибири? Но ни в коем разеэто не известно никому.
Мы его не ищем по Кубаням,мертвеца не беспокоим зря,мы его запомним и вспомянемновой годовщиной Октября.
Мы вспомянем, приподнимем шапки,на мгновенье полыхнет огнем,занесем сияющие шашкии вперед, как некогда, шагнем.
Вот и вся заплаканная тризна,коротка и хороша она, —где встает страна социализма,лучшая по качеству страна.
<1932>
Октябрьская. — Впервые: «Юный пролетарий», 1932, № 30. Алексеев Василий Петрович — один из основателей молодежного коммунистического движения в России, первый редактор журнала «Юный пролетарий».
«Тосковать о прожитом излишне…»
Тосковать о прожитом излишне,но печально вспоминаю сад, —там теперь, наверное, на вишненебольшие ягоды висят.
Медленно жирея и сгорая,рыхлые качаются плоды,молодые,полные до краясладковатой и сырой воды.
Их по мере надобности снимутна вареньеи на пастилу.Дальше — больше,как диктует климат,осень пронесется по селу.
Мертвенна,облезлаи тягуча —что такое осень для меня?Это преимущественно — тучабез любви,без грома,без огня.
Вот она, —подвешена на звездах,гнет необходимое свое,и набитый изморозью воздухотравляет наше бытие.
Жители!Спасайте ваши души,заползайте в комнатный уют, —скоро монотоннопрямо в ушиголубые стекла запоют.
Но, кичась непревзойденной силой,я шагаю в тягостную тьмупопрощаться с яблоней, как с милоймолодому сердцу моему.
Встану рядом,от тебя ошую,ты, пустыми сучьями стуча,чувствуя печаль мою большую,моего касаешься плеча.
Дождевых очищенных миндалинпадает несметное число…
Я пока еще сентиментален,оптимистам липовым назло.
<1932>
«Тосковать о прожитом излишне…» — Впервые: «Литературный современник», 1933, № 1.
Сыновья своего отца
Три желтых, потертых собачьих клыкаощерены дорого-мило —три сына росли под крылом кулака,два умных, а третий — Гаврила.
Его отмечает звезда Козерог.Его появленьем на светевсему населенью преподан урок,что есть неразумные дети.
Зачем не погиб он, зачем не зачахсей выродок в мыслящем мире,и вырос — мясистая сажень в плечах,а лоб — миллиметра четыре.
Поганка на столь безответной земле,грехи человека умножа,растет он и пухнет — любимец в семье,набитая ливером кожа.
Не резкая молния бьет о скалу,не зарево знойное пышет —гуляет Гаврила один по селу,на улицу за полночь вышед.
Не грозный по тучам катается гром,хрипя в отдалении слабо, —Гаврилиной обуви матовый хромскрипит, как сварливая баба.
Скрипит про Гаврилу, его похвальбу,что служит Гавриле наградой, —Гаврила идет.Завитушка на лбуПропитана жирной помадой.
Глядите, какой молодчина, храбрец,несчастной семьи оборона, —в кармане его притаился обрез —в обрезе четыре патрона.
А тучам по небу шататься невмочь,лежат, как нашлепки навоза…В такую ненастную, дряблую ночьумрет председатель колхоза.
И только соседи увидят одно,со злобы мыча по-коровьи, —разбитое вдребезги пулей окнои черную ленточку крови.
Тяжелым и скорбным запахнет грехом,пойдут, как быки, разъяренно,дойдут… А наутро прискачет верхом,сопя, человек из района.
Он в долгом пути растеряет словаи сон. Припадая на гриву,увидит — Гаврилы лежит голова,похожа на мятую сливу.
Ободраны щеки, и кровь на висках,как будто она побывала в тисках,Глаза помутнели, как рыбьи, грязны,и тело затронуло тленье…
Что значит, что приговор нашей страныуже приведен в исполненье.
<1932>
Сыновья своего отца. — Впервые: «Звезда», 1932, № 12.
Песня о встречном
Нас утро встречает прохладой,Нас ветром встречает река.Кудрявая, что ж ты не радаВеселому пенью гудка?
Не спи, вставай, кудрявая!В цехах звеня,Страна встает со славоюНа встречу дня.
И радость поет, не скончая,И песня навстречу идет,И люди смеются, встречая,И встречное солнце встает.
Горячее и бравое,Бодрит меня.Страна встает со славоюНа встречу дня.
Бригада нас встретит работой.И ты улыбнешься друзьям,С которыми труд и забота,И встречный, и жизнь — пополам.
За Нарвскою заставою,В громах, в огнях.Страна встает со славоюНа встречу дня.
И с ней до победного краяТы, молодость наша, пройдешь,Покуда не выйдет втораяНавстречу тебе молодежь.
И в жизнь вбежит оравою,Отцов сменя.Страна встает со славоюНа встречу дня.
…И радость никак не запрятать,Когда барабанщики бьют:За нами идут октябрята,Картавые песни поют.
Отважные, картавые,Идут, звеня.Страна встает со славоюНа встречу дня!
Такою прекрасною речьюО правде своей заяви.Мы жизни выходим навстречу,Навстречу труду и любви!
Любить грешно ль, кудрявая,Когда, звеня,Страна встает со славоюНа встречу дня.
1932