– У меня переночуешь, – обдумав все это, произносит Валя.
– Ты что? Нет, зачем? – пытается протестовать Пашка. – ДМО в двух кварталах.
– На всякий случай, – многозначительно говорит Валя.
Пашка смотрит на нее и все понимает.
– Нажрался в хлам, да? – бормочет он. – Ты извини меня, Валюша.
– Пошли уже, – хмыкает Валя.
Они поднимаются на этаж. Причем Пашка несколько раз спотыкается, чертыхаясь и браня крутые ступеньки и свою неуклюжесть.
– Тихо! – говорит ему Валя, отпирая дверь в квартиру. – Не разбуди соседей. У Кузнецовых девчонка маленькая, не забыл?
Пашка согласно кивает, проявляя ту нарочитую готовность выполнять приказы, которая свойственна пьяным людям, старающимся угодить своим приятелям. И они действительно прокрадываются по коридору тихо, как мыши. По крайней мере, так кажется Вале. Внезапно они видят старуху-соседку. Что она делает в такой час в коридоре, трудно сказать.
– Неужели разбудили? – думает Валя, чувствуя неловкость, и добавляет уже вслух извиняющимся шепотом: – Простите, мы…
– Брысь! – перебивает ее Пашка, замахиваясь на старуху.
– Ишь ты, – шипит та, поспешно ретируясь в свою комнату.
– Дрессировку надо закреплять время от времени, – бормочет Пашка, кивнув в сторону закрывшейся за старухой двери. – Иначе, – он неопределенно машет в воздухе руками, – выветрится!
Вале Пашкино поведение не нравится. Как бы ни была злобна старуха, подобное хамство в ответ не может быть оправдано. Но Пашка пьян, и Валя решает воздержаться от нравоучительной беседы. Она потом ему все объяснит. Когда представится удобный случай.
Валя с трудом снимает с Пашки пиджак с ватными плечами и укладывает незадачливого кавалера на диван. Вздохнув, она стягивает с него лакированные туфли и подкладывает ему под голову подушку. Пробормотав что-то маловразумительное, Пашка тут же засыпает.
Сама Валя еще долго сидит в кресле и смотрит на него. Спать ей совсем не хочется. Она вспоминает слова Натана о первой любви. Наверное, он по злобе их сказал. Чтобы ранить ее. А вдруг он прав? Не забывается она?
Наутро Пашка выглядит, как новенький. Он извиняется перед Валей, говорит, что вел себя просто неприлично и что их поход в ресторан никак не должен был закончиться подобным образом.
– Я искуплю. Вот увидишь, я искуплю, – кается он, как генерал, сдавший по халатности врагам тщательно обороняемую крепость.
Валя с улыбкой кивает, говорит, что ничего не произошло.
– Ты из-за меня снова спала в кресле, – казнит себя Пашка.
– Да я почти и не спала, – фыркает Валя, вызвав новую бурю Пашкиных терзаний.
– Мне пора на вахту, – говорит Пашка, доев приготовленный Валей завтрак, и уходит, все еще виновато качая головой.
Он возвращается через пару дней с цветами и конфетами. И они снова идут в ресторан. На этот раз Пашка заказывает вина, как хотела в предыдущий раз Валя. Он много говорит, рассказывает о море и едва притрагивается к спиртному.
– А ведь у нас с ним был роман, – думает Валя, почти не слушая Пашкины истории и лишь изредка с улыбкой кивая ему для приличия. – Как давно это было. Словно в другой жизни.
Он провожает ее до дома. А она снова предлагает ему подняться, хотя на этот раз в этом нет решительно никакой объективной необходимости. И Пашка на этот раз даже не пытается отказываться и протестовать. Так их прежний, из другой жизни роман завязывается вновь. Скоро Пашка перебирается из ДМО к Вале в комнату.
– Совсем, как когда-то я к Натану, – думает Валя.
Но это сравнение почему-то нисколько ее не расстраивает, а кажется приятным и каким-то успокаивающим. Через месяц Пашка уходит в очередной рейс.
18
– Грешно так говорить, но у меня приятное известие, – однажды вечером заговорщически сообщает Вале соседка Лена. – Старуха наша умерла сегодня.
– Правда, грешно, – вздрагивает Валя.
Она только что пришла с работы и столкнулась с Леной на кухне. Валя знала, что старуха в последнее время болела. Неделю назад скорая забрала ее в больницу.
– Отмучилась, – бормочет Валя.
– Скорее, мы отмучились, – поправляет ее сияющая Лена.
Она глядит на Валю, а потом, сплюнув через плечо, шепчет:
– Да, нехорошо так говорить, нехорошо.
– А тебе кто сказал о ее смерти? – интересуется Валя.
– Старухина родственница, – охотно сообщает Лена. – Приходила сегодня. С ключами от комнаты. Сказала, что вещи кое-какие надо забрать.
– Одежду, может, для похорон, – предполагает Валя.
– Наверное, я не знаю, – тараторит Лена. – Вот она мне и сообщила, что старуха-то скончалась в больнице. А она сама – ее племянница.
– Что ж она раньше-то никогда к покойной не заходила? – скорее просто размышляя вслух, спрашивает Валя.
– А ты бы к такой тетке часто заходила? – приняв вопрос на свой счет, усмехается Лена.
– Да я и у своей милой тети Поли уже пять лет не была. Как уехала в Мурманск, так ни разу и не повидалась, – думает Валя, и ей сразу становится грустно.
– Не унывай, Валюха, – подбадривает ее Лена. – Доброе ты сердце!
– Да я не из-за старухи, – хмыкает Валя. – Так, вспомнилось кое-что свое.
– Понятно, – кивает Лена.
Валя разогревает на плите жареную рыбу и начинает ужинать. Лена присаживается на табуретку у краешка стола. Подобная навязчивость ей не свойственна. И Валя понимает, что соседка хочет поделиться с ней чем-то еще.
Конец ознакомительного фрагмента.