Короче, она вручила нам по двадцать копеек и сказала, чтобы мы сходили в кино самостоятельно. Мы с Катюшей переглянулись. Билеты на утренние сеансы стоили по десять копеек. Получается, после покупки билетов у нас на двоих останется ещё целых двадцать копеек! Огромная сумма! От таких денег у некоторых могла бы закружиться голова. И я знаю таких людей…
Я сбегал вниз за газетой, и мы быстро выбрали французский «Три мушкетёра», который шёл в «Горняке». До начала оставалось полчаса, поэтому мы не мешкая оделись и пулей помчались к кинотеатру. На развлечения времени уже не оставалось, потому что первый звонок прозвенел, когда мы ещё стояли в очереди в кассу. Мы не очень огорчились, потому что мороженное и сок мы могли после кино купить и в гастрономе.
***
Немного очумевшие от того, что с первого ряда экран, как обычно, казался гигантским и приходилось интенсивно крутить головой, особенно когда герои дрались или сражались на шпагах, мы вышли из тёмного зала на яркий свет. Как и все, мы щурились после темноты зала, поэтому, наверно, я не сразу заметил ту троицу, которую следовало бы обойти стороной.
Этих пацанов я знал. Они были из другой части города, я не знал откуда, но время от времени появлялись и в наших трёх дворах. Всё что им было нужно от таких, как мы, — это деньги. Они подлавливали поодиночке пацанов помладше и трясли с них мелочь. Мы с Серёжкой попались им как-то в прошлом году, и я до сих пор помню испытанное тогда унижение.
Им всем было лет по тринадцать или даже четырнадцать. Главной ударной силой у них был невысокий, не выше меня, крепыш, который носил с собой раскладной нож с лезвием не длиннее двух сантиметром. Лезвие, может быть, и смешное, но я отчётливо помню тот свой страх, когда он вытащил этот нож из кармана и демонстративно разложил его на наших глазах.
Уже потом, на трезвую голову, стало понятным, что никакого особого вреда он этим ножом нам причинить не смог бы. Максимум это порезать одежду. Это было скорее психологическое оружие, как назвал его Валерка, когда мы с Серёгой рассказали ему о том случае.
Да, надо было бы их миновать, но это уже было невозможно. Толпа несла нас прямо на них. В общем, случилось именно то, чего я хотел бы избежать. Мы с Катюшей проходили мимо этой троицы, когда этот крепыш сильно толкнул меня в плечо и хрипло спросил:
— Слышь, ты! Мелочь есть?
— Нету! Отвали… — ответил я, опустив глаза в землю.
Мне были известны их повадки. Так просто они не отцепятся. Здесь, в толпе, они побоятся нас тронуть, но пойдут следом. Похоже было, что драки не избежать. Если бы я был один или с кем-нибудь из друзей, мы просто попытались бы сбросить их с хвоста и смыться, но с Катей это стало невозможным. Опозориться перед ней я не мог! Пусть будут синяки, но я буду драться!
Коли драки не избежать, а всё шло к тому, потому что троица эта снялась с места и сейчас следовала за нами, отстав метров на пять. Так вот, если драка неизбежна, нужно максимально хорошо подготовиться к ней. Я взглянул на Катю, увидел её испуганные глаза, ободряюще подмигнул ей и улыбнулся. Стараясь говорить тихо, чтобы те, кто топал за нами, не услышали, я сказал:
— Не дрейфь! В обиду тебя не дам. Держись от меня подальше и к нам ни в коем случае не подходи. Ничего не бойся! Всё будет хорошо!
Сказав это, я снял с головы шапку и сунул её Кате. В драке шапка здорово отвлекает и мешает. Для этого же я снял и варежки. Их я затолкал поглубже в карманы. Заодно они их закупорят, и мелочь не вывалится в случае, если придётся падать.
Так… Этот длинный и худой, кажется у него кличка Шнур. Он опасен только тем, что в начале драки заходит за спину потенциальной жертве и становится на четвереньки. Стоит этому крепышу легонько толкнуть меня, и я полечу на голый асфальт через спину Шнура. Подлый приёмчик, но он сегодня за это поплатится! Третьего в их компании я в деле не видел. Он, по-моему, у них для массовки, но иметь в виду его тоже нужно! Не расслабляемся, в общем…
Всё шло по плану. Мы с Катей свернули в улицу, которая вела к гастроному. Людей поблизости не было, и тут же сзади донёсся окрик:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, ты! Ну-ка постой! Поговорить нужно.
Я спокойно сказал Кате:
— Иди вперёд метров на десять и жди меня. Я сейчас…
Развернувшись лицом к троице, я подождал, пока они приблизятся. Странно, но страха я сегодня не испытывал! Я смотрел в подбородок крепышу и краем глаза отмечал передвижения остальных. Они пока оставались на месте по обе стороны от своего главаря и переминались с ноги на ногу. Как можно нахальнее я спросил:
— Ну! Чего нужно?
— Мелочь есть?
— Есть. Но должен тебя огорчить, она мне самому нужна… — не глядя в его глаза, я гадко улыбнулся.
Как я и предполагал, Шнур начал смещаться, заходя справа. Крепыш оторопел:
— Ты, бля, чё, борзый?… Давно харю не чистили?
Я решал задачу. Правильнее было бы сейчас сделать короткий шажок назад с небольшим доворотом вправо, чтобы эти трое опять оказались передо мной. Но мне очень хотелось отомстить Шнуру за Серёгу, который в прошлом году полетел через его спину и больно ударился о землю головой. Для этого было бы лучше, чтобы он пока ничего не заподозрил.
Искушение было очень велико! На мне жёсткие ботинки, шнурки завязаны туго, так что при ударе я их не потеряю. Я остался на месте, глядя крепышу в область солнечного сплетения, краем глаза фиксируя асфальт под ногами. Низкое солнце светило мне в спину, и я понимал, что тень на асфальте я увижу своевременно.
Если он ничего не понял и снова опустится на четвереньки у меня за спиной, пару зубов я ему вышибу! Нужно только не позволить крепышу уцепиться за рукав или воротник пальто руками. Он массивнее меня, и я сразу потеряю все мои преимущества. Так думал я, украдкой наблюдая, как тень на асфальте передо мной встаёт на коленки.
Я улыбнулся крепышу, на полметра отпрыгнул влево, разворачиваясь в воздухе на сто восемьдесят градусов, легко приземлился на носки и выпрямляясь нанёс Шнуру тупым, прочным носком ботинка страшный удар в подбородок. Как меня научил Славка, мой приятель из старшей, "мастерской", как мы между собой её называли, группы самбо, я ещё громко вскрикнул при этом.
***
По поводу улыбки мне Славка популярно объяснил. Говорит, это элемент психического давления. Ты таким образом пытаешься противника заранее сломать. Когда я не поверил, он предложил мне подумать над тем, как воспринимается широкая улыбка вначале, и как она воспринимается потом, если человек, дружелюбно улыбаясь, тебе внезапно под дых ударит.
— После этого такая улыбка уже будет восприниматься остальными, как серьёзная угроза!
***
Я тут же сделал широкий шаг вперёд с поворотом на девяносто, готовясь маневрировать, если увижу несущуюся на меня тушу крепыша. Но оказалось, что оба оставшихся противника, открыв рты смотрят на своего друга, который лежит на асфальте и не двигается. Судя по тому, какой звук издали зубы последнего, они если и не вылетели, то покрошились изрядно.
— Давно хотел это сделать… — широко улыбаясь, громко сообщил я и сделал шаг вперёд, возвращаясь в прежнюю позицию.
Согнув руки в локтях, я сделал обманное падающее движение корпусом в сторону второго пацана. Мне нужно было его напугать, и это удалось. Пацан отпрыгнул чуть ли не на два метра назад и едва не ляпнулся на жопу, зацепившись каблуком за ямку в асфальте.
Теперь посмотрим, достанет крепыш свой ножик или побоится? Я чувствовал своё преимущество и поэтому протянул к нему раскрытую руку и, по-прежнему улыбаясь, сообщил ему, что он мне кое что должен.
— Слышь, ты, кабан! Ты в прошлом году у моего друга двадцать копеек отобрал. Ты мне теперь должен сорок!
Вот теперь можно было взглянуть ему в глаза. Только не забывать улыбаться. Мне нравилось, как он стоял. До него не больше двух метров, левая рука опущена вдоль тела, правая в кармане. Непосредственной опасности он не чувствует. Стоит набычившись, с ненавистью глядя мне в глаза, рожа красная. Долго ждать не следует. Если попытается вытащить руку из кармана, буду сразу бить!