Читать интересную книгу Альфа Центавра. Второе путешествие на землю - Владимир Буров

– Тро, да именно так для друзей.

Обе дамы шагнули назад и чуть не упали, споткнувшись о скамейку.

– Что такого я сказал? Вам не понравилось мое имя?

– Еще один предатель, – сказала Кали.

– Вы должны сменить имя, – сказала Арт.

– Здесь был уже один Дро, первое, что мы сделаем, когда выйдем отсюда, уничтожим этого предателя.

– Он бежал без нас.

Прежде, чем намылиться Тр-й подошел к банщику, сидящему за окошком в отдельной каморке, и спросил:

– Правда ли, что Кали и Арт не могут покинуть эту баню уже примерно месяц?

Точнее, он хотел так сделать, но решил еще подумать, прежде чем спрашивать такую чушь, поэтому да, вышел, но уже намыленный.

– Оденьтесь, оденьтесь, – банщик замахал руками, – я с абсолютно голыми клиентами не разговариваю.

– Почему?

– Некультурно. У нас в деревне так не делается. Если уж разговаривать по-человечески, то надо разговаривать всем.

– Разговаривать всем?

– Да, чтобы разговаривать по-человечески, надо раздеваться всем. – И да: вы что-то хотели спросить?

– Да. Да-а. Да-а-а.

– Что?

– Что-то хотел, но лучше спрошу потом, когда оденусь.

Он уже дошел до парной, когда вспомнил, что хотел спросить глупость:

– Можно ли покинуть эту баню, если уже всё – надоело париться? а.

И улыбнувшись поднялся по ступенькам парной. А как говорится:

– Тут уже были.

– Простите, леди, но после, после, я парюсь только в одиночестве.

– Здесь правила устанавливаем мы! – мягко рявкнула Арт.

– Да не парься ты? – Кали ударила его под коленки, и Тро присел немного. Она приставила ладони к его голове, и спросила ласково:

– На кого похож?

– Заяц, – сказала Артистка Щепкина.

– Кролик, может быть? – Кали заглянула сбоку.

– А дальше вы скажете, что кролик и заяц вместе образуют слово Коза.

– Неправда, неправда, – защебетала Арт.

– Да, – поддержала ее Кали, – а р-р-р где?

– Ры-ы-ы, – зарычал Тро, и встал не четыре ноги.

Одна леди села на него верхом, и слегка повернувшись, похлопала по заднице веником. Другая надела на шею веревку и потащила, как осла вперед.

– Ты понял? – спросила одна.

– Что я… в том смысле, что вы здесь главные? Да, конечно.

– Нет, что мы теперь вместе.

– Куда ты – туда и мы.

– Хочешь оставаться здесь навсегда?

– Нет. Думаю, что нет.

– Тогда пойми: выйти отсюда мы можем только вместе.

– Да, да, конечно, – ответил Банный Заяц, как предложили пока звать его дамы, – я попробую.

– Попробую, что?

– Ну-у, то, что вы просили, естественно.

– Ты что просила? – спросила одна у другой, а другая ответила

– А ты?

– Я ничего не просила, и знаешь почему?

– Я никогда ничего не прошу! – ответили они хором.

– Более того, добавила Кали, мы даже не будем тебе приказывать.

– Ты должен до всего додумываться сам, – сказала Арт.

– Но я не понимаю, как?

– Мы будем тебе это Предсказывать!

Ключевое слово прозвучало, и Тро согласился на все, кроме Банного Зайца.

– Может быть – Кро?

– А разница? Уж лучше я буду помнить своё родное имя.

В белых с розовым и голубым, простынях они сели у самовара у Улуном, тортом и конфетами.

– Я не люблю конфеты, – сказала ЩеКа, – кто это заказал?

– Ты не привозил с собой? – спросила Кали.

– Так нет, я тоже не люблю, – ответил Американец, как про себя он решил попросить их называть его.

– Да банщик, скотина, притащил, – констатировала Арт. И добавила: – Иди сюда Веник. Мы зовем его Веник, – обратилась она к Американцу.

– Это ты, может быть, зовешь его Веник, а я Тазик, – сказала Ками, и мило, точнее:

– Глупо, – улыбнулась.

– Веник-Тазик! – со смехом крикнул Тро, – подь сюды.

– А ты что здесь надзиратель, чтобы вот так запанибрата разговаривать с нашим банщиком? – спросила Артистка.

А Коллонтай добавила:

– Я буду звать его Надзиратель.

– Я согласен. Но по-американски.

– А как по-американски?

– Супер.

– Супер?

– Супер-Супер.

– Он хочет над нами возвыситься.

– Ты хочешь над нами возвыситься, котик?

– Точнее, Кролик?

– Супервайзер здесь я, – раздался голос, как будто с небес, так как люди не видят обслуживающий персонал в упор. И хотя все здесь были инопланетянами, не считая Американца и Пархоменко, а именно он был послан Вильямом Фреем, по партийному псевдониму:

– Ильинский, – сторожить инопланетянок.

Хотя никто не считал их инопланетянками, а наоборот.

Но этот Старый пень уперся, что:

– Это должны быть Инопланетянки, и… и надо было проверить.

– Нет, вы послушайте, – сказал Супер, – он говорит, что он Супер.

– Так это само собой, – сказала Кали, – он и поставлен сюда за нами наблюдать.

– Вы знали? – спросил Пархоменко с тремя горшочками пельменей в сметанном соусе.

– Я буду с ним драться за право называться Супервайзером.

– Да? – попросила подтверждения Кали, а Арт добавила:

– Хорошо, мы посмотрим.

И американец Кро сказал, что знает один прием, который банщик супервайзер не ожидает.

– Давай, покажи, – сказала Кали и по забывчивости проглотила, взяв прямо ложкой, кусок торта граммов на триста.

От удивления Пархоменко рассмеялся. Почему? Ну чё-то делать надо, если такое удалось увидеть в первый раз.

Америкэн Бой удирал по подносу. Снизу ногой. Пельмени выскочили из своих горшочков – как сказала Кали:

– Видимо, тоже от радости, что стали, наконец, свободны.

– Ложись! – закричал Американец. И банщик лег.

Наконец дамы сжалились, и попросили его присоединиться к ним, предварительно также попросив:

– Приготовить всё заново.

– Я был контужен, – сказал Пархоменко, когда сел за стол вместе со всеми своими пельменями.

– Где?

– На поле боя.

– Ты уже показал, как умеешь сражаться, – сказала Арт.

– Да, видимо, я еще боюсь испуга, – сказал банщик.

– Хорошо сказано: боюсь испуга, – резюмировал Америэн Бой. Он взмахнул рукой, пытаясь опять напугать банщика, но Пархоменко неожиданно ее поймал.

– Итс май фиш, – сказал он, и повел руку на перелом. Кро закричал, и сбил головой самовар с кипятком.

Он упал прямо на Артистку.

Она успела сказать:

– Ты можешь испортить мне лицо, – и выпорхнула прямо из-под струи водопада.

Верхний – как прозвал себя сам Тр-й, – даже воскликнул от удивления:

– Это инопланетянка! – И добавил: – Для человека она слишком быстра.

– Он верит в инопланетян, – заржал банщик.

– Ты сам в них веришь больше, чем я, – сказал Американец, и провел банщику левый боковой.

Пархоменко перевернулся несколько раз по полу и затих.

– Полный бардак, – сказала Кали, и опять съела свои триста торта. Но, как говорится:

– Всем хватит – этот торт на три килограмма. Большой, большой!

– Этот банщик не зря учился на Подготовительных Курсах, – сказала Кали, – я приглашу его часа на полтора в парную, чтобы сахарно-шоколадно-масляные поросятки не успели сделать меня коровой. Окей?

– Нет, нет, – сказал Америкэн Бой. – Давайте сначала займемся Предсказанием, чтобы выйти отсюда.

Не успел Америка вынуть из черного с двумя замками, профессорского портфеля приспособление для Предсказания, как банщик, который едва успел уползти в свое потенциальное убежище – опять вернулся.

– Чё, еще дать? – нагло спросил Америкэн Бой, но дамы на него набросились, что, мол:

– Дай человеку слово сказать. – А другая:

– Я же ему обещалась дать в парной, может он за этим и пришел уже. – Без знака вопроса. Впрочем, я так его редко ставлю. А зачем заниматься тавтологией, если и так всё понятно. Вот если я и сам уже не понимаю:

– Вопрос это или ответ, тогда да:

– Ставлю наугад знак вопроса. – Ну, примерно, как Гегель предсказывает Историю:

– Может, Да, а вдруг и:

– Нет? – Только в виде исключения из правил.

– Кончили? – спросил Пархоменко, – разрешите ошарашить?

– Давай сюда, – что там?

– Я возьму, – сказала Артистка, – вы здесь второй и третий лишние. В том смысле, что ты только приехал – слово на букву х – знает откуда, а она щас пойдет с ним, – кивнула на Пархоменко, – в баню.

Бой хотел возразить, что:

– Мы и так в бане, – но решил, что возражение только еще больше осложнит то, что и так понять затруднительно.

– Ну, чего? – Точнее:

– Что ви хотель сказать? – по-немецки.

– По-немецки вот как раз вам послание, – сказал банщик, и, поклонившись, удалился.

– Что это с ним? – спросил Америка.

– Из-за тебя всё, – сказала Кали, – крыша, кажется, поехала.

Тем не менее письмо надо читать, а кто понимает по-немецки?

– Дак все, – сказала Артистка.

– Если ты понимаешь, это еще не значит: все! – сказал Амер.

– Ты хоть когда-нибудь изучал Пятый Постулат?