Читать интересную книгу Альфа Центавра. Второе путешествие на землю - Владимир Буров

Он нарочно упал – почти нарочно – чтобы она получше узнала его, а вышло наоборот:

– Одиссей никогда не должен проигрывать.

– Но это неправильно, – сказал он, – ибо я слушаю, – он хотел сказать:

– Богов, – но решил сказать правду:

– Я слушаю Альфу Центавра.

– С Альфы не могли приказать тебе падать от такого Гераклито, – она почти ласково потрепала Ката за ухо, и он полез с ней через канаты, точнее: через-под. Как обычно, ибо иначе с ринга не выйдешь, так сказать:

– Заколдованный Квадрат.

– Почему, непонятно? – сказал Оди.

– Чего тебе еще не ясно? – сказал Кати, и добавил: – А то ведь я могу подойти.

– С того света не возвращаются. И знаете, почему? У нас на Альфе Центавра был Круг.

– Да ладно.

– Точно.

– Ничего особливого, – ответила Фекла, – у нас тоже был, и более того, даже сейчас есть, – и добавила: – В деревне.

– Ах, так ты из деревни, что ли? – даже улыбнулся Катовский. – Я думал, ты здесь на продуктовой бале подъедался. – И добавил обидное:

– Водила с Нижнего Тагила.

– Пусть сыграет что-нибудь в подтверждение своих слов, – сказала Фекла, можно сказать, уже лежа между канатами.

– Прости, но на роялях, даже на домашних пианинах я не умею, – сказал Оди.

– А чего же тебе, трубу, что ли, дать большую? – заржал Кат.

– Тока на баяне.

– Да, пусть, – сказала Фекла, – думаю и на баяне ничего не получится.

– Ладно, играй, эй! эни боди, подайте ему фисгармонию.

И он спел, так сказать, что многие заплакали:

– А поезд уходит в далека-а, скажем друг другу:

– Прощай-й! – Если не встретимся – Вспомни!

– Если приеду – Встречай!

Одиссей уже хотел сложить инструмент, но многие не только из зала, но и раненые за рингом закричали:

– Ишшо! Пажалста.

– Помню тебя перед боем, в дыме разрывов грана-а-т-т.

– Платье твое голубое-е, голос, улыбочку, взгляд.

– Ишшо! – опять заорали не только некоторые, но и многие.

– Много улыбок на свете, много чарующих гла-а-а-з-з.

– Только такие, как эти в жизни встречаются – Раз!

Он надеялся, что на этот Раз Фёкла, как смелая щука, сможет выбраться из сетей Ката, но она, как крикнула любовница Дэна Коллонтай:

– Не смахгла! – Смех сменил минорную ситуацию на жестко мажорную, в том смысле, что:

– Смело мы в бой пойдем, а потом умрем. – А конкретно:

– Бой, бой, бой!

Глава 17

– Если Одиссей не хочет драться за свою любовь, можно я выйду? – спросила Коллонтай своего Дэна.

– Так, естественно. Только зачем? – ответил генерал.

– Знаешь, открою тебе тайну:

– Мне всё равно: любить иль наслаждаться.

– Вот так, значит?

– Нет, я тебя спрашиваю:

– Ты не против, если что?

– Что?

– Ну, если я ее выиграю, то мы можем потом продать ее Одиссею, как наш общий трофей.

– Ничего не понял! – рявкнул Дэн.

– Ответь просто:

– Ты в доле?

– Хорошо, да.

– Тогда давай залог.

– Сколько? Рублей двести хватит?

– Лучше триста, и да: нет ли в долларах?

– Прости, с собой нет.

– Это плохо. И знаешь почему? Если нам придется отчаливать с острова Крым, то в Туркистане лучше иметь доллары или фунты их стерлингов.

– Почему?

– Рубли могут не взять на Тараканьих Бегах.

– Мы будем играть на Тараканьих Бегах?

– А почему нет?

– Я думаю, это… э-э… бесчеловечно.

– Тем не менее, это делается. И более того, не только в Турции, но и повсеместно.

– Повсеместно, – повторил Дэн.

– А ты, что таракан, что ли, что так заморачиваешься по этому поводу? – Кали удивленно посмотрела ему в лицо.

– Нет, это только одна из моих Эманаций, – ответил Дэн. – Ты, кстати, в курсе, что такое Эманация?

– Ну-у, это, собственно, и есть то, что мы видим.

Он удивленно посмотрел на подругу:

– Откуда ты знаешь? Ты с оттуда, с Альфы?

– А ты забыл? Ты все забыл, осленок ты не оседланный, а ведь, как я тебя любила тогда. Ты помнишь, какой бар у меня был, какой бар, фантастика! Хеннесси, пожалуйста, Итальянский Вермут тоже был. Помнишь ты иногда давал мне на чай, заказывая для меня сто писят Мартини с маслиной? Вкус-сно, здесь так не делают.

– Так ты на самом деле инопланетянка?

– А ты думал?

– Я всегда, нет, не всегда, но часто считал, что ты только прикидываешься Инопланетянкой, а так-то…

– А так-то, приставлена ко мне шпионом.

– Я тебе этого недоверия, наверное, уже не прощу никогда.

– Да?

– Да.

– Тогда ответь все-таки на контрольный вопрос.

– Я вас слушаю.

– Назови мне Эманацию картины Ван Гога Лес Роулоттес.

– Извольте, но… но есть, как здесь иногда говорят, одно но. Заплати сначала. И знаешь, почему? А потому, что ты может сам не знать ответа.

– Сколько?

– Сириус.

– Во-первых, это слишком много, а во-вторых, у меня его нет.

– Где он?

– Бриллиант Сириус часто воруют, и я не знаю, где он сейчас.

– Ты считаешь меня не достойной быть Доктором Зорге?

– Он был…

– Ты имеешь в виду, что он мужчина? Где это написано? Хорошо, считай меня тогда Абелем. Да ладно, не мучайся, для тебя я буду Элен Ромеч.

– По забывчивости я могу приказать тебя расстрелять.

Конец ознакомительного фрагмента.