– Нет, а я попробую твою, – ответил Лева Задов под аплодисменты близстоящей публики. Даже Корнилов, севший в подставленное ему кресло прямо у татами, как будто был боковым судьей, сказал:
– Браво. Но. Пора и начинать.
– Щас, щас, отец, не торопись, ишшо насладишься бойбой и боксом-то.
– Никакого бокса, – сказал Дэн с высокой, как в Большом теннисе трибуны. – Мы не Англии.
Тем не менее, Сонька сдала золотую пятерку, а Лева попросил публику ответить. Но таких денег ни у кого не нашлось. Тогда поставил сам Корнилов. Еще в Питербурхе он встретился с одним менялой по имени Тр-й, и обменял у него несколько небольших бриллиантов на горсть золотых червонцев и пятерок, которые этот денежный мешок, достал, между прочим, из каблука нового хромового сапога. Вот они, каки банки-то здесь, подумал тогда Кор, можно сказать:
– Уму непостижимо.
Много народу еще поставило деньги на бой, ибо Лева объяснил, что:
– Это теперь право любого человека, который считает себя свободным.
– Да, с прилетом инопланетян негоже оставаться всё в том же вековом скотообразном состоянии, – сказал Махно и тоже попросил у кого-то взаймы небольшую сумму.
– Так, – как сказал он в ответ на вопрос:
– Сколько вам? – рублей двадцать.
У Учительницы по прозвищу Учитель было всего два коронных приема, но исполняла она эти, как другие не могли сделать и все. Точнее, как раз наоборот. Но, не будем заморачиваться на и так всем понятном.
Один – это Подхват – удар, можно сказать между ног противника пяткой при одновременном повороте к нему задом. Тут от одного поворота задом можно задуматься:
– А дальше-то что? – а тут еще и удар пяткой. – Становится вообще мало что понятно. И как раз в это время вас отправляют в полет, и кажется, что:
– К Солнцу, – ибо в глазах только солнечные круги, и никаких мыслей о самозащите без оружия.
Второй – Задняя Подножка с переходом на Переднюю. Но это так думает противник, что его обманным путем хотят бросить вперед, изобразив обманный финт, как бросок назад, а она переводит его на диагональ. Вот если кто ничего не понял, то это и правильно:
– Вы побывали в этом броске.
Хотя Ника всё поняла, а полетела от этой Задне-Передней, а в итоге Боковой Подножки, как будто и не знала ничего никогда.
Судья, Лева Задов, поставил на Нику Ович, и поэтому не засчитал Чистую Победу, Иппон, а только так:
– Вазари. – Так и констатировал:
– Пол Победы.
Гул неодобрения напополам с недоразумением прокатился по рядам благородных зрителей. Да и всех остальных, кстати. Даже не взирая на то:
– Кто на кого ставил. – Природное чувство справедливости взяло верх над валютой. Тем более, не вся она была конвертируемой. Кстати, кто поставил небольшую корзинку с яйцами, а кто-то даже мешок овса.
– С другой стороны, всё это вкусно, друзья мои! – рявкнул со своего места Махно, несмотря на вроде бы недовольство судьи, что только он здесь решает, что хорошо ставить, а что лучше бы сразу выбросить.
Махно чтобы не оставаться в долгу перед выпадами Левы Задова сказал, что:
– Можно и по-другому выяснить, кто из нас луччий.
Лева был в два раза полнее, выше плечами, вообще саном осанистей, но пока что воздержался от борьбы за власть в ее местном, так сказать, масштабе.
Во втором подходе Ника бросила Учителя, да прямо на Корнилова, вальяжно развалившегося в кресле, как Карл Пятый у папского дворца.
– Да, ладно, – сказала она, – считай на сегодня я твоя.
Кор не нашелся, что достойно ответить. Так только махнул рукой:
– Ну, может быть, может быть, – без слов разумеется.
И воодушевленная этим неотразимым действием на мужчин своего боевого обаяния Ника пошла на болевой из стойки. Кто, собственно, здесь точно знает, что в Дзюдо такие приемы запрещены? Да никто. Ну и получи. Да, но только не в этот раз. Учитель по прозвищу Агафья, или наоборот, кто как запомнил, поймала ее на тот же прием, что и Ника Артистку Щепкину, Кувырка:
– Переворот с Захватом между ног. – Тем более, что переворачивать было не надо: Ника сама взлетела ногами в небо, как бы просясь туды-твою на Альфу Центавра, мол:
– Они сюды, а мы туды. – На самом же деле хотела упасть камнем вниз, но уже не одна, а с рукой Агафьи в своих цепких объятиях. А на татами уже оторвать эту руку для окончательного Иппона.
– Вообще, запрещенный прием, – сказал с вышки Дэн. – Судья на ковре, куда смотришь? – обратился он Леве.
– Не могу же я броситься на них третьим, – логично ответил Лвеа, и добавил: – Потом не засчитаю.
– Так потом будет суп с котом, поздно, ибо руку-то она уже оторвет Учительнице.
– Брось, брось, – протестуя против вмешательства в его права успел сказать Лева, а дальше уже открыл рот от удивления:
– Летела, постепенно приближаясь к ковру не Учительница, а Ника Ович, которой был проведен Контрприем, именно тот же, который сама Ника провела Артистке:
– Бросок Переворотом с Захватом Между Ног.
Правда и сама Агафья-Учительница летела вслед за ней, ибо, ибо…
– Чем-то зацепилась, – сказал Василий Иванович, высунув голову из толпы.
– Скорее всего, наоборот, – поправил его Дэн с верхатуры: – Что-то ее зацепило.
– Как вы думаете, что бы это могло быть? – спросил Кор, повернувшись назад к Дэну.
– Честно? Не знаю.
– Вот и я тоже: не знаю.
– А надо знать! – тявкнул Вася из толпы, и опять спрятался. И правильно, ибо одного, Кота, уже загребли в Контрразведку, и ты дождешься.
Хотели присудить Чистую Победу Учителю, но двумя голосами против одного – бой был продолжен.
– Я не понял, почему? – спросил спокойно Лева Дэна и Кора, которые проголосовали за отмену броска. Контрброска, точнее, ибо начинала Захват руки на Болевой из Стойки Ника, а потом они упали вместе, после Броска Переворотом, который провела Учительница.
Почему? – как говорится. А посчитали, что Учительница ненароком схватила уже брошенную ей Нику за… да, дорогие друзья, за наган, точнее тридцатидвухсантиметровый Маузер, который она украла у Махно. Потому и спрятала его куда подальше, так решили судьи.
– Я ничего не трогала, я ничего не трогала, – лепетала Агафья-Учительница-Галина.
– Три имени, – вздохнул Дэн печально, и добавил: так бывает?
– Действительно, – сказал, молчавший до сих пор Лева, – сказала бы просто…
– Ладно, ладно, не ругайся, мил человек, – махнул рукой Кор.
– Я вам, господа инопланетяне с Альфы и ее Центавры, не мил человек, а судья международной, даже межпланетной категории, – обиженно ответил Лева, и отошел на свое место, намереваясь продолжить судейство.
И Ника Ович уложила Агафью простым приемом: провела Переднюю Подножку. Пару раз дернула именно в этом направлении, и бросила. Расстроенная Учительница не успела оказать сопротивление. Она отошла к Махно, и он ее подбодрил:
– Я ставил на тебя двадцать рублей.
– Спасибо, но ты видел, как меня засудили?
– Конечно. Но неужели ты не знала, что она это…
– Что? Нет я ничего такого не знала. Она украла у тебя Маузер?
– Практически и то и другое.
Уже хотели отдать Нике Ович и ее продюсеру, которым вызвался быть сам Кор, приз триста рублей, три золотых пятерки, и еще пятьсот рублей со ставок. Некоторые засуетились, но Кор сказал, что был влюблен у нее:
– Намного, намного раньше.
Но вышла одна дама в длинном платье и сказала:
– Пока надо обожать.
– Что?! – рявкнул Кор, а Дэн, желавший уже покинуть свою вышку, его поддержал:
– Что значит, сударыня:
– Обожать? – Кого обожать? Меня7
– Вы задаете слишком много вопросов, сэр, – сказала дама, – я хотела сказать, что надо пока что:
– Обо…
– Обо ждать.
– Ах, подождать! – обрадовался Кор, и добавил: – А, простите: кого, чего или что? Всё, как говорится:
– Уже кончилось.
– Нет, нет, я хочу…
– Что? – не понял и Дэн.
– Выступать.
– Что-о?! Выступат-ть-ь? Ну. мать моя, ты не сюда попала, здесь татами, а не веранда в летнем парке, где выступают. А впрочем, ладно, спойте нам что-нибудь эдакое простонародное.
– Между прочим, это хорошая идея, – сказал Дэн, – петь после каждого раунда.
– Надо подумать, – ответил Кор, придерживая уже севшую ему на колени Нику. И добавил:
– Но в другой раз.
– Да, – поддержал его Дэн, – приходите завтра.
– Что значит Завтра, сэр, существует только сегодня.
– Да, давай я оторву ей руку или ногу, – сказала Ника. – Хотя… – она подумала: – Я устала, действительно:
– Приходи-те-те-е Завтра.
Но дама оказалась не так проста, как могло показаться. Она подошла поближе. Ребята думали, что будет просить че-нибудь, или соглашаться, но она взяла Нику за волосы и бросила на землю.
– Всё по-честному, всё по-честному! – закричал Лёза Задов.