— Название королевское, — одобрил Эйдон.
— Да и цена тоже: почти две дюжины ретов за горсть.
Эйдон присвистнул. Его собственное поместье приносило около трех сотен серебряных монет в год. За тот мешочек Хельдерам, наверное, пришлось выложить доход своего баронства за полдюжины лет. Немудрено, что Мартон расходовал его столь экономно.
— Кстати, о королях… а на холм она не заберется?
— Через «семерку» всё равно не пройдет.
Гвардейцы надолго замолчали.
Стараясь не смотреть в сторону жутковатой статуи, в которую превратился рах, капитан размышлял о событиях этого бесконечно долгого дня. Поражение королевской армии, ошибочное решение устроить лагерь на холме Сальви, сделка с Сальвийским духом, бесплодные поиски его слуги. А теперь — будто всего остального было мало! — они заперты внутри собственного же круга, под охраной безумного призрака.
— Везет, как утопленникам, — вслух подытожил он свои размышления.
— Веселее, капитан, — мрачно ответил Мартон, который, похоже, думал о том же. — Смотри.
Рах встрепенулся, будто услышал что-то, доступное только ему. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений по худому телу пробежала волна, и призрак бесшумно исчез, не оставив после себя даже примятой травы.
— Ушла? — Эйдон пытливо посмотрел на товарища. — Или уловка?
— Может быть, — с сомнением отозвался Мартон, поднимаясь на ноги. — А может, учуяла добычу попроще.
* * *
Кристина вздрогнула и широко распахнула глаза. Онемевшей со сна рукой она ощупала шею — и только убедившись, что всё в порядке, позволила себе расслабиться. Как назло, первым после освобождения из плена сном оказался кошмар — не слишком, впрочем, замысловатый.
Она бежала. Подбирая полы длинного платья и постоянно оборачиваясь, она мчалась по залитому осенним солнцем лесу. Узкая ткань стягивала грудь, отчего дышать было совершено невозможно; ноги то и дело путались в длинной юбке — ей даже пришлось остановиться и с помощью невесть откуда взявшегося кинжальчика распороть платье с обеих сторон. Словом, это был один из тех снов, в котором несчастный сновидец вынужден спасаться от чего-то непонятного, темного и пугающего до чертиков.
А вот дальше всё походило на сюжет низкобюджетного слэшера с самой Кристиной в главной роли. Она подстерегла одного из своих преследователей — им оказалась женщина — и зачем-то попыталась зарезать её тем самым кинжалом. У неё ничего не получилось — хотя, в этом как раз не было ничего удивительного: с ножом в руках Кристина могла быть опасна разве что для себя самой — и они ещё долго катались в грязи, вцепившись друг другу в горло. Уже задыхаясь и теряя сознание, Кристина нащупала тяжелый камень и с ненавистью опустила его на голову своей противницы, а затем ещё, и ещё — и так до тех пор, пока изуродованная женщина наконец не затихла.
Кристина поморщилась. Как это часто бывает во сне, ей было совершенно непонятно ни как она там оказалась, ни от кого так отчаянно пыталась спастись. Картины просто сменялись одна за другой.
Примитивное копье — на самом деле, обычная палка с черным, видимо, обожженным наконечником — вонзилось в спину какого-то мужчины. Другой сумел схватить Кристину за руку, но тут же поплатился за это: миниатюрное лезвие чиркнуло ему по запястью, а затем несколько раз ударило в горло. За ним был четвертый… пятый…
Её похождения закончились так, как и должны были: в конце концов Кристину поймали — судьба всех маньяков — и повесили. Правда, на этом кошмар не закончился: по всей видимости Кристине достались билеты сразу на все сеансы, включая показ режиссерской версии, так что ей раз за разом пришлось пересматривать эту незатейливую историю с самого начала. Снова бежать, снова бороться со своими преследователями — и снова умирать тем или иным — хотя и всегда болезненным — способом.
По телу пробежали мурашки; Кристине никогда не нравились настолько реалистичные сны: особенно такие, в которых ей приходилось умирать. Причины, впрочем, лежали на поверхности: когда-то она читала, что именно через кошмары психика сбрасывает напряжение и тревогу; и уж чего-чего, а причин для тревоги у неё было предостаточно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Ещё бы мне не снились всякая дичь».
Девушка безразлично уставилась в темноту. Распаленное сном воображение рисовало причудливые очертания каких-то сказочных существ, и на секунду ей даже показалось, что густая тень под одним из деревьев чем-то отдаленно напоминает человека.
С тяжелым вздохом Кристина заставила себя подняться. Сделала пару неуверенных шагов на негнущихся ногах — кажется, боль только усилилась — и поковыляла к заинтересовавшему её дереву. Воображение не унималось: теперь густая тень подняла голову. Кристина хмыкнула и прибавила ходу, чтобы раз и навсегда избавиться от навязчивого наваждения. Темноты она совершенно не боялась.
Но не успела девушка сделать и шага, как голова закружилась от слабости, а к горлу подкатила тошнота — пришлось даже расставить руки в стороны, чтобы не потерять равновесие.
«Это от голода, наверное», — решила Кристина и упрямо побрела дальше.
Под деревом, как и следовало ожидать, никого не оказалось. Девушка мысленно покрутила пальцем у виска и уже собиралась вернуться, как вдруг буквально физически почувствовала, что кто-то сверлит её взглядом.
Кристина обернулась — и тут же попятилась назад, с трудом сдерживая крик. Она была не одна.
Бледная, худощавая девушка со всклокоченными светлыми волосами, и в контрастирующем темном, почти черном, изодранном платье. Голова медленно склонилась набок, отчего она стала похожей на любопытного, хотя и жутковатого, ребенка. Глаза скрывала тень, но Кристина и без этого ощущала на своем лице неподвижный взгляд.
«Кто ты?»
Требовательный голос зазвучал прямо в голове.
Кристина удивленно моргнула. Девушка напротив исчезла без следа.
В темноте что-то мелькнуло; Кристина даже не успела понять, что происходит — только рефлекторно отшатнулась, больно ударившись о жесткую кору. Теперь странная незнакомка стояла почти вплотную к ней. Будто этого было недостаточно, она подалась вперед и пытливо заглянула Кристине в глаза.
Это было слишком. Девушка не удержалась и вскрикнула, ещё сильнее вжимаясь в дерево. Но, похоже, незнакомка испугалась ещё больше — она тут же пропала из виду и появилась на прежнем месте.
«Привидение». — Кристина вздохнула с облегчением и медленно осела на землю. Сердце по-прежнему норовило выскочить из груди, но теперь, сообразив, с кем имеет дело, она немного успокоилась.
Привидения, призраки, фантомы, тени — несмотря на свой пугающий вид и дурную привычку подкрадываться по ночам к ни в чем ни повинным девушкам, эти существа не могли причинить человеку вреда. Впрочем, довести до сердечного приступа им было вполне по силам, с этим не поспоришь.
Между тем, сознание снова наполнилось чужими мыслями:
«Ты плохо выглядишь».
— Кто бы говорил, — машинально огрызнулась Кристина и нервно хихикнула. Если даже привидение обратило на это внимание, значит выглядела она действительно неважно.
Правда, в отличие от призрака, Кристина не видела в темноте, а потому судить о том, насколько всё плохо, могла только наощупь. Хватило, впрочем, и этого. Нижнюю часть брюк было уже не спасти, и, недолго думая, девушка оторвала всё лишнее, чтобы превратить их в бриджи. Рубаха, ещё вчера белоснежная, стала жёсткой от грязи, но разорванные рукава можно просто закатать — так они дольше проживут. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о кофте из тонкой шерсти без рукавов: ткань держалась на честном слове. И всё же Кристина ещё не была готова с ним расстаться: кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем появится возможность переодеться?
Привидение, тем временем, незаметно подобралось ближе.
«Что ты такое?»
— А то ты сама не видишь… — отозвалась Кристина, слишком погруженная в собственные мысли, чтобы обращать внимание на странную формулировку. — Или ты хочешь узнать, как меня зовут? Кристина. А у тебя есть имя?