<1911>
Алферово*
Немало славных полководцев,Сказавших «счастлив», умирая,Знал род старинных новгородцев,В потомке гордом догорая.
На белом мохнатом коне,Тот в Польше разбил короля.Победы, коварны оне,Над прежним любимцем шаля.
Тот сидел под старой липой,Победитель в Измаиле,И, склонен над приказов бумажною кипой,Шептал, умирая: «Мы победили!»
Над пропастью дядя скакал,Когда русские брали Гуниб,И от раны татарскою шашкой стекалРучей. – Он погиб.
То бобыли, то масть воронаяПод гулкий звон подковНосила седоковВдоль берега Дуная.
Конюшен дедовских копытаШагами русская державаБыла походами покрыта,Товарищами славы.
Тот на Востоке служилИ, от пули смертельной не сделав изгиба,Руку на сердце свое положилИ врагу, улыбаясь, молвил: «Спасибо».
Теперь родовых его именийГорят дворцы и хутора,Ряды усадебных строенийВсю ночь горели до утра.
Но предан прадедовским устоям,Заветов страж отцов,Он ходит по покоямИ теребит концы усов.
В созвездье их войдет он сам!Избранники столицы,Нахмурив свои лица,Глядят из старых рам.
1911
Числа*
Я всматриваюсь в вас, о числа,И вы мне видитесь одетыми в звери, в их шкурах,Рукой опирающимися на вырванные дубы.Вы даруете – единство между змееобразным движениемХребта вселенной и пляской коромысла,Вы позволяете понимать века, как быстрого хохота зубы.Мои сейчас вещеобразно разверзлися зеницы:Узнать, что будет Я, когда делимое его – единица.
1911, 1914
«Закон качелей велит…»*
Закон качелей велитИметь обувь то широкую, то узкую,Времени – то ночью, то днем,А владыками земли быть то носорогу, то человеку.
<1911>
«Сон – то сосед снега весной…»*
Сон – то сосед снега весной,То левое непрочное правительство в какой-то Думе.Коса – то украшает темя, спускаясь на плечи,То косит траву.Мера – то полна овса,То волхвует словом.
<1911>
«Слоны бились бивнями так…»*
Слоны бились бивнями так,Что казались белым камнемПод рукой художника.Олени заплетались рогами так,Что казалось, их соединял старинный бракС взаимными увлечениями и взаимной неверностью.Реки вливались в море так,Что казалось: рука одного душит шею другого.
<1911>
«Люди, когда они любят…»*
Люди, когда они любят,Делающие длинные взглядыИ испускающие длинные вздохи.Звери, когда они любят,Наливающие в глаза мутьИ делающие удила из пены.Солнца, когда они любят,Закрывающие ночи тканью из земельИ шествующие с пляской к своему другу.Боги, когда они любят,Замыкающие в меру трепет вселенной,Как Пушкин – жар любви горничной Волконского.
<1911>
«Когда рога оленя подымаются над зеленью…»*
Когда рога оленя подымаются над зеленью,Они кажутся засохшее дерево.Когда сердце речаря обнажено в словах,Бают: он безумен.
<1911>
«Когда умирают кони – дышат…»*
Когда умирают кони – дышат,Когда умирают травы – сохнут,Когда умирают солнца – они гаснут,Когда умирают люди – поют песни.
<1911>
«Други, оба молодые…»*
Други, оба молодые,Оба взглядами лихие,Вы оба моих брата,Но один из вас мой деверь.О, сияющий брательник,Побежим вдвоем на север,И в лунах златых закатаСтанет темным можжевельник.Други! Жребий сердца вынут.Так хотел черный камень,Он из зева солнцем ринут.Да блестит молитвы пламень!
<1911>
«Мирно величавый вид…»*
Мирно величавый видОткрыл служения зла наймит.
Осетр, согнутый в три погибели,Качал вселенной шар,И шар вола вдыханья зыбили,Сливался с небом влажный пар.
На том утесе не был посторонний,Был на вселенной мир ладони.
1911
«Я закрываю веки и вижу пагоды благоуханны…»*
Я закрываю веки и вижу пагоды благоуханны:Здесь мамонт жил, любимец богдыхана.И с края кровли льют свой звон на пол бубенчики,И разноцветных светочей горят красиво венчики.Я вижу сопки керченской подземную зарюИ радугу висячую, и сизый дым,И красных камней лёт, и вой, и гром.И красный дождь ужасен дикарю.Но что же? К облакам седымЛетит кумир с протянутым челом.
<1911>
К трупу мамонта*
Уж не одно тысячелетье,Когда гонитель туч суровый ВырейГнал птиц лететь морозной плетью,Птицы тебя знали, летя над Сибирью.
Тебя молнии били, твою шкуру секли ливни,Ты знал ревы грозы, ты знал свисты мышей,Но как раньше сверкают согнутые бивниНиже упавших на землю ушей.
И ты лежишь в плащах косматорыжихКак сей земли суровый разум,Где лишь тунгуз бежит на лыжах,Чернея тонким узким глазом.
1911
«Пламёна…»*
Пламёна –Первые племена,Как снег блистающей земли.В лучах цвели огня кремли.Среди пустыни мира синейЗемля пылала. Красный инейЕе широко одевалВ багрец воздушных покрывал.И в вихрях радостного светаБлистала община огней.Ковром зарниц была одетаСестра зеленая людей.Тогда к реке текло два тока,Тот с запада, этот с востока.И одинокий человек,Паря широкими крылами,Стрелою тучу пересек,Как спутник кормчего мирами.Огня листвой горят деревьяС дымными горячими стволами,И тучи носятся в кочевья,Точа ядовитыми смолами.И с серным запахом зарницами,Жилищем смерти, облаками,И смертоносными криницамиТот век, те дни богаты были,И на земле лишь бури жили.И в этот миг я кинулся с копьем,Темный, смуглый,Серебряным шумя крылом.Главы кудрями круглый.Огонь бесовских думВ мозгу, как лава, клокотал.И свист, и шум,Когда копье рукой метал.Пособник солнца, ветр ломалКрыла возвышенного перья,Но мне, бойцу высокомерья,Противник был и слаб, и мал.Я издал стон ликующей борьбы.Дневная песнь тигра в нем и рядом свисты соловья.Журчанием нежным были рядом с ним в грозу дубы,Когда в трех солнц семью направил кол копья.Своим серебряным крыломЯ бурю резал, как мечом.И в этот миг, когда я солнце кромкое убилИ брызнула на землю кровь,Мне кто-то шептал, что я любил,Что то была земная первая любовь.
<1912>
«Меня проносят на слоновых…»*
Меня проносят на слоновыхНосилках – слон девицедымный.Меня все любят – Вишну новый,Сплетя носилок призрак зимний.
Вы, мышцы слона, не затем лиПовиснули в сказочных ловах,Чтобы ласково лилась на земли,Та падала, ласковый хобот.
Вы, белые призраки с черным,Белее, белее вишенья,Трепещете станом упорным,Гибки, как ночные растения.
А я, Бодисатва на белом слоне,Как раньше, задумчив и гибок.Увидев то, дева ответила мнеОгнем благодарных улыбок.
Узнайте, что быть тяжелым слономНигде, никогда не бесчестно.И вы, зачарованы сном,Сплетайтесь носилками тесно.
Волну клыка как трудно повторить,Как трудно стать ногой широкой.Песен с венками, свирелей завет,Он с нами, на нас, синеокий.
<1912>