— Ты ведь на это и рассчитывал? С самого начала знал, что так будет?
— Что ты захочешь присвоить Ипостась себе? — уточнил Альфред. — Разумеется. Что шансов выстоять против трех архангелов у тебя немного и твоя затея обречена на поражение? Тут были варианты, но в конечном счете моя ставка сыграла даже лучше, чем я рассчитывал.
Ангел горько усмехнулся:
— Что ж, ты прав. Я оказался не способен ни на что. Я не могу покинуть это место, не могу встать на ноги, не могу даже умереть без разрешения! Лишь дожидаться, пока проклятая магия сожрет меня живьем, не имея возможности даже отомстить стоящему передо мной убийце!
— А ты, кусок имбецила, на что рассчитывал? — не удержавшись, рявкнул Ури. — Тебе перед носом котлетой помахали, а ты и устремился! Даже полный идиот подумал бы о почти стопроцентной вероятности подставы. Хотя, о чем это я, где ты и где «подумал», правда?
— Мне жаль, что все так вышло, — прошелестел Сироэль, склоняя голову и словно лишаясь последних крох силы воли. — Поверь, архангел, никто не сожалеет о содеянном мною больше, чем я сам. Что теперь?
— Я выполню свою часть сделки, — неожиданно с неуместной улыбкой заявил Альфред, привлекая к себе всеобщее внимание. — Мне пришлось тебя использовать, ангел, но я не привык быть неблагодарным. Поэтому вот тебе мое предложение, а уж принять его или отказаться — решать тебе! — набрав силу, громыхнул голос начальника Таможни, эхом прокатившись по стенам зала. — Скоро здесь, если я все правильно рассчитал, окажется этот ваш «древний», и ты сможешь отомстить всем нам, превратив себя в живую бомбу. Что? — в ответ на полный ненависти и удивления взгляд единственного глаза хмыкнул Альфред. — Думаешь, я не догадался о твоей маленькой тайне? Стал бы ты так долго держаться, если бы не мечтал отомстить напоследок всем своим обидчикам, включая меня. В печати на твоей груди сейчас столько энергии, что любая твоя попытка неповиновения вызовет неминуемый распад, который разнесет добрую половину этих руин. Но я предлагаю другой вариант, для разнообразия честный.
Шеф небрежно махнул рукой, вызвав в воздухе едва заметную рябь, через секунду сформировавшуюся в мерцающий белыми и серыми красками овальный проем размером с обычную дверь.
— Вот проход. Позволишь освободить себя от магии печати — и будешь волен войти в него, оставив позади все остальное.
— Что там? — спустя долгую минуту выдохнул Сироэль, когда любопытство и безумная надежда в очередной раз взяли верх над осторожностью.
— Она, — просто пожал плечами мужчина в ответ на изумление, отобразившееся на лице ангела. — Что, не веришь?
— А должен? После всего того, что ты со мной сделал?
— Почему бы и нет? Ни я, ни мои люди ни разу не соврали тебе. Пообещали меч — и отдали его тебе. Обещали шанс вернуть возлюбленную — и вот я стою перед тобой. Быть может, мои действия не соответствовали твоим ожиданиям, но здесь уж будь добр винить свои ожидания, а не меня.
— Это правда?
Уриил ощутил на себе полный мольбы взгляд ангела и нехотя покачал головой:
— Не знаю, что он несет, но не врет при этом ни единым словом.
— Как такое возможно? — едва слышно поинтересовался Сироэль, вглядываясь в грустную усмешку на лице Альфреда.
— Вы, ангелы, очень многое забыли. Но еще больше никогда не знали. В мире существует множество разных троп, есть среди них и такие, которыми можно воспользоваться лишь раз в жизни. Эта — одна из таких. И да, если все же решишься ступить на нее, помни, что здесь старые сказки в кои-то веки не ошибаются: идя по ней, действительно не стоит оборачиваться назад.
— Я… согласен, — прошептал ангел, откидывая назад голову и обнажая доступ к разъедающей его тело татуировке. — Делай, что должен.
— Хорошо, раз так. — Получив необходимое ему согласие, Альфред быстрым шагом подошёл к поврежденной колонне и одним движением выдернул из мраморной толщи меч Андраса, словно тот был скован не камнем, а свечным воском, заставив его владельца утробно зарычать. Не обратив на это никакого внимания, мужчина чуть ли не бегом приблизился вплотную к Сироэлю и заговорил, строго всматриваясь в его лицо: — Когда все будет кончено, у тебя останется очень немного времени, понятно? Ты должен успеть!
Получив в ответ еще один едва заметный кивок, Альфред сделал короткий замах мечом, наотмашь полоснув по груди Сироэля и рассекая тлеющий рисунок на две равные половины. Вскрикнув, ангел стал заваливаться на бок, едва удерживаясь в сознании, но остался висеть, подхваченный второй рукой мужчины.
— Очнись! Сейчас не время! — рявкнул шеф, вновь вызвав гулкое эхо над головами присутствующих. — Шагнуть на тропу ты должен по своей воле!
Через силу кивнув, Сироэль на подгибающихся ногах сделал несколько пробных шагов к курящейся неподалеку от него арке, ведущей в неизвестность. Наблюдая за ангелом, Уриил с беспокойством отметил, что вокруг того начинает конденсироваться и расползаться во все стороны рябящее в воздухе алое марево — энергия печати, покидая тело Сироэля, накапливалась в воздухе, пытаясь найти себе новое вместилище. Наконец ангел, словно на что-то решившись и обнаружив в себе скрытые силы, пошел быстрее, с каждым новым шагом все ускоряясь и двигаясь более уверенно.
Когда до портала оставалось совсем немного, Сироэль неожиданно для самого себя испытал ощущение неподдельной и абсолютной свободы и, широко улыбнувшись, распахнул исцеленные крылья. За один короткий шаг до прохода он на мгновение бросил полный печали взгляд на оставшуюся лежать позади него оболочку, некогда бывшую его телом, после чего, уже не испытывая сомнений, широко шагнул навстречу дрожащей поверхности портала, всем телом погружаясь в неё и оставляя за собой багровую вспышку, которая, на мгновение ослепив всех в зале, растворилась вместе с закрывшимся проходом.
Комментарий к Глава 19 / Открытые истины
¹ Сандвичевы острова — устаревшее название нынешних Гавайских островов, использовавшееся до конца XIX века.
² Профос — палач и экзекутор на корабле.
³ Имеется в виду легенда о смерти Эсхила, который погиб от того, что пролетавший мимо орел уронил ему на голову черепаху. Орла привлекла сияющая лысина драматурга — птица решила, что это камень, о который можно разбить панцирь черепахи, чтобы затем ее съесть.
⁴ Акрофобия — боязнь высоты.
⁵ Глиссада — траектория снижения летательно аппарата, в т.ч. — непосредственно перед посадкой.
⁶ Мерлон — выступ, деталь завершения крепостной стены.
⁷ Baba Yetu (с суахили — «Отче наш») — песня авторства американского композитора Кристофера Тина.
⁸ Донжон — главная башня в европейских феодальных замках, в которой как правило располагалась оружейная, главный колодец, склады продовольствия и пр.
⁹ Аскеза — методика самоограничения в некоторых религиозных течениях; периодически включало в себя практики самоистязания и умерщвления плоти.
¹⁰ Освенцим — комплекс концентрационных лагерей на территории Польши.
¹¹ Маршалси (англ. Marshalsea) — тюрьма на южном берегу реки Темзы в Саутверке (ныне район Лондона). В 18-м веке свыше половины заключённых тюрем Англии составляли должники.
¹² Фартинг — английская монета в четверть пенни (1/960 фунта стерлингов). Самая маленькая денежная единица Великобритании.
¹³ Сигил — символ, обладающий магической силой.
========== Глава 20 / Последние слова ==========
Вечность тянется очень долго. Особенно под конец
«Пшекруй»
— Милорд! — в тёмную залу, которой больше всего подошла бы роль усыпальницы из-за освещающих её допотопных масляных факелов и расставленных прямо на полу чадящих чаш с благовониями, с криком ворвался мужчина средних лет в деловом костюме, стоимость которого была написана на нем даже без взгляда на ярлык и могла легко конкурировать с бюджетом какого-нибудь африканского государства.
Спотыкаясь о расставленную на полу утварь и игнорируя направленные на него взгляды ещё троих находящихся в сумраке комнаты людей, мужчина наконец добрался до своей цели — узкого каменного ложа, выступающего прямо из пола и действительно больше всего похожего на анатомический стол в морге — и склонился в глубоком поклоне перед лежащим на нем существом, предположительно живым.