Юлька с Ленкой вытаращились на полковника, как на Антихриста.
– Храбришься? – усмехнулся майор. – Ну-ну. Время пошло. Посмотрим, что кончится раньше. Заложники или твоя совесть.
– Нельзя кончиться тому, чего нет, – снисходительно отозвался Палыч.
Абсолютно очевидно, что полковник тянул время. Изводил командира боевиков, провоцировал его, заговаривал ему зубы. Но зачем? Неужели группу захвата направил к сооружению в обход? Быть того не может. Это же гарантированные потери ещё на ближних подступах к объекту. Мы это только что прошли и повторили: обороняться проще, чем наступать и штурмовать. Десантирование с крыши было наиболее правильным решением. Но я по-прежнему тут. Или Мигунов кого-то кроме меня отправил? Но когда? Я этого не слышал и не видел.
Признаться, пока направление мысли офицера не улавливал. Равно как и не понимал, зачем я Мелихову. Ну, получит он мою тушку. А дальше что? Улетит со мной в закат? Кто его отпустит? Или прикончит меня? А дальше что? Помрёт сам в результате штурма? Ему некуда отступать. Здание блокировано. Наличных сил для прорыва нету. Отходить, прикрываясь заложниками, не получится: их слишком много. Половина разбежится, половина сама его порвёт в рукопашной. Неважно, сколько там боевиков. Две сотни заложников способны сами кого хочешь завалить тупо мясом и грубой силой. Удивлён, почему до сих пор этого ещё не сделано.
Значит, у Мелихова приготовлен гарантированный путь отхода. Но что это? Что может помочь майору сбежать, если отрезаны все пути отступления?
Картина сложилась в мозгу в ту же секунду, стоило лишь немного напрячь извилины.
Нижеследующая схема буквально сама всплыла перед глазами.
Во время отсутствия на базе всего лётного состава вместе с машинами неподалёку высаживается вражеский десант, который оттягивает на себя весь вооружённый контингент. Последний занимается отражением натиска, который не особо-то и успешен. Но не возвращается, потому что по классике военной науки после неудачного наката должен быть второй, призванный добить потрёпанные предыдущим силы обороняющихся.
Во время отсутствия в лагере вооружённого контингента, занятого защитой лагеря, безоружных гражданских и раненых собирают в лазарете. Когда все яйца в одной корзине, их проще защитить от посягательств: для защиты корзины требуются меньшие силы. Таким образом, заложники сами пришли в руки к боевикам. Даже захватывать никого не пришлось.
Пока мы тут пытаемся переиграть друг друга и переигрываем сами себя, над лагерем или в непосредственной близости от него в скрытном режиме ожидает какой-то корабль люсианцев, который, вероятно, и доставил сюда десант. И именно он, за отсутствием в небе господства с нашей стороны или наличия систем противовоздушной обороны, должен будет забрать получивших своё боевиков с тем, чтобы те могли удалиться в закат. Это единственная причина, почему в полностью безвыходной ситуации боевик продолжает настаивать на своём. Он не боится штурма: в любой момент может призвать подкрепление и авиацию. Он не боится смерти: его в любой момент могут забрать. Он ни хрена не боится. Поэтому даже позволяет Мигунову тянуть время. Оно всё равно не работает против него.
Вопрос. А понимает ли это полковник? Обязан. Если даже ефрейтор сумел просчитать такую комбинацию, то боевому офицеру подавно опыта хватило бы. Тогда почему тянет время? Специально выманивает этот самый корабль? Хочет его сбить? Если понадобится, то вместе со мной на борту? Я-то, в общем-то, не против, могу даже подыграть. Но тогда почему я всё ещё тут? Кто-то другой за пультом одного из «прыгунов» ожидает в готовности? Ни хрена не понимаю.
– «Звезда», – я позвал Палыча. – Люсианский корабль поблизости.
На всякий случай решил уточнить. Один раз я уже доверился офицеру и его опыту: по итогу, про пристрелку личного оружия под гравитацию и атмосферу другой планеты все забыли.
– Я знаю, «Рассвет», – отозвался офицер. – Не мельтеши.
[цензура]
Кажется, теперь до меня дошёл если не весь расклад, то большая его часть.
Оба оппонента уверены в своей беспроигрышной позиции или чрезвычайно успешно блефуют.
В случае с Мелиховым всё понятно: он рассчитывает на корабль, доставивший сюда десант. Будь то ал`кеш или тел`так, на обоих типах судов есть транспортные кольца: устройства, предназначенного для перемещения грузов и пассажиров посредством дематериализации. Принцип схож со звёздными вратами, только радиус действия несравнимо меньше. Едва дотягивает до орбиты, если идёт речь о двух носителях, оснащённых этой платформой. Значит, майор дожидается прибытия этого борта.
В случае с Мигуновым всё ещё понятнее: офицер догадался о плане люсианцев и послал кого-то на «прыгуне» искать этот сраный корабль. Он умудрился провернуть это, пока я бегал за оружием? Или когда? Не видел, чтобы при мне полковник отдавал такие команды. С другой стороны, он же не мой подчинённый, чтоб передо мной ответ держать? Если сделал что-то – отчитываться передо мной не обязан. Успел и успел. Сделал и сделал. Тогда всё ещё проще.
Видимо, мысли схожего характера мелькали и в не по годам светлой головке Юльки. Глазки Рыковой-младшей в режиме спринта с низкого старта бегали туда-сюда с места на место, будто бы юный гений расписывала на доске визуализированную схему отношений. Взгляд мелкой порой сменялся с непонимающего на удивлённый, с изумлённого на ошарашенный, с испуганного на обнадёженный.
Внезапно, рация полковника ожила. Вот только голос в ней принадлежал уже не майору Мелихову.
– «Звезда», я «Кристалл», – рабочий голос скупо и без эмоций докладывал о состоянии дел, в части касающейся. – Цель обнаружена. Живая сила ликвидирована. Литак затрофеили.
Мигунов зажал тангенту и с тошнотворной помесью сарказма, дешёвой театральщины и наигранной заинтересованности удивился в эфир:
– О, как! Мужики! – это было обращено боевикам. – А мы тут какой-то рыдван нашли. Не ваш, часом? С виду такой хороший… если вам не нужен, можно мы его к себе заберём? А то нехорошо технику бросать!
Мне показалось, что даже с нашей позиции я услышал, как скрипели и скрежетали зубы люсианцев в здании медсанчасти.
Примерно минуту эфир пустовал. Не было слышно звуков изнутри здания. Никто не ответил на издевательские вопросы полковника.
– Ау? – всё с той же тошнотворной помесью в голосе позвал кого-нибудь на связь офицер. – Ребзя, вы тут? Если ушли, то хоть попрощались бы. Так мы забираем эту колымагу или вам её прямо сюда пригнать?
– Ходовая часть готова, – проинформировал на этом же канале «Кристалл». – Расчётное время прибытия триста секунд.
Ох, и наглый же клоун этот Мигунов! Ох, и клоун, сукин сын! Он даже радиообмен с группой, направленной на подрыв коммуникаций и транспорта боевиков, общается на той же частоте, на которой ведёт переговоры с террористом! Ну, полковник! Ну, Палыч! В натуре, рэкс ох*евший!
Офицер не просто вырос в моих глазах. Я уже на серьёзных щах задумываюсь в том, чтобы принять его предложение и по возвращению на Землю подписаться в его подразделение. Тем паче, «Звезда» и личное дело моё попросил отложить в сторонку. Полдела, считай сделано.
Интересно, он все кризисные моменты решает с подобным творческим подходом? Или на него только сегодня что-то нашло?
Где-то минуту рация молчала. Потом произошло то, что не ожидал вообще никто. По крайней мере, судя по удивлённо вытянутым мордам лиц тех, кто находился в оцеплении.
Изнутри заброшенного строения раздалась серия пистолетных выстрелов. Сосчитать не успел, но, по-моему, что-то около десятка, плюс-минус.
Девчонки вздрогнули от звуков хлопков. Не слишком громких (расстояние и стены), но тяжёлых психологически.
Прошла ещё минута. Затихло эхо от последнего выстрела. В окне второго этажа появилась неопознанная с расстояния, но хорошо различимая по силуэту фигура человека.
– Это Клим, – р/с полковника представилась голосом молодого парня. – Ваши решили курткобейнуться. Такие дегенераты, что даже застрелиться нормально не могут. Некоторые ещё шевелятся.