на нем рабское клеймо.
– Не он один, его покровители тоже – вся семейка Рокас.
Фин бросил быстрый взгляд на Содью, но та не отрываясь смотрела на Квинн.
– А что тебе сделали Рокасы? – ровным голосом спросила Содья.
– Моя семья издревле занималась морской торговлей. Пришли Рокасы, захватили наши суда, превратив их в пиратские корабли, а людей угнали в рабство… – Глаза у Квинн заблестели, но она не проронила ни слезинки. – Когда я была ребенком, нам с родителями удалось сбежать. Рокасы натравили на нас Салтара. Мы сбежали в Нижний квартал, там-то Салтар нас и нашел. Родители меня спрятали, а сами погибли… Он отнес их головы маркизе Сэвор.
– Сэвор? – переспросил Фин. – Я думал, мы тут про Рокасов говорим.
– Так и есть, – ответила Квинн, пристально глядя на Содью. – Мне было восемь, когда Сэворы стали именовать себя домом Рокас; это случилось, когда Тиана Сэвор вышла замуж за Винтана Рокаса. С тех пор почти тридцать лет прошло, и за это время Сэворы сделали все возможное, чтобы заставить всех и каждого позабыть, кем они были изначально. Но я не забыла.
– Я сочувствую тебе, – произнесла Содья. – Семейство Рокас и мне причинило немало страданий.
Квинн кивнула.
Теперь Фин точно знал, что Салтара она не упустит. Она либо остановит его, либо погибнет, сражаясь.
– Но почему ты молчала? Зачем нам выкуривать Салтара, если ты можешь просто сжечь его этим серым огнем?
Квинн ничего не сказала, только посмотрела исподлобья. Ответил за нее Толк:
– Магия ее истощает, Фин. Квинн потом на ногах едва держится.
– Я не думал, что магия так действует.
– Когда занимаешься теневой магией, она действует именно так, – сказала Содья. – И чем слабее твои способности, тем больше сил тебе требуется на заклинание.
– Ты-то откуда знаешь? – удивилась Квинн.
– А ты как думаешь? – Содья щелкнула пальцами, и над ее ладонью появилась полупрозрачная дымка. – Серый огонь я никогда не вызывала… зато умею кое-что другое.
– Это я уже поняла. – Квинн сделала паузу. – Ворон – твое настоящее имя?
– Такое же настоящее, как и Квинн.
– А не ты ли это сражалась в Ямах в маске ворона? – спросил Нэлдон, который с задумчивым видом прислушивался к их разговору.
– Может быть.
Нэлдон усмехнулся:
– Значит, я тебя знаю.
– И что, хороша она в бою? – спросила Поли.
– Не то слово. Одна из лучших. Впрочем… – Он посмотрел на Содью. – Давненько о тебе ничего не слышно. Сколько прошло – года три?
– Года три.
– Никогда тебя раньше без маски не видел.
– Я надеваю ее только для выхода в свет.
– Так, – вмешался Фин, – давайте-ка ближе к делу. Почему бы нам не поджечь дрова и смолу этим вашим серым огнем?
– Потому что от него не бывает дыма, – ответила, бледнея, Поли. – Он просто… горит. Цепляется к тебе, словно твоя тень, и не отстает. И ты горишь. Только ты.
– Ясно… – Фин прочистил горло. – Если это правда, то я впечатлен. Тогда давайте подожжем Салтара, запечатаем все выходы и просто подождем, пока от него не останется один пепел.
– Ты не понимаешь, – оборвала его Квинн. – Это другой огонь. Им не зажжешь факел, на нем не зажаришь кусок мяса. Он только называется так же, а на деле… нечто совсем другое. Просто поверь мне.
– Ладно, ладно, – сдался Фин. – Остаешься у главного входа. Сидж, Поли, вы делаете все, что она скажет, ясно?
Те дружно кивнули. Фин повернулся к Содье и Толку, но не успел и слова произнести, как Содья подняла руку, останавливая его:
– А мы трое должны поджечь туннель и убить Салтара, если он к нам сунется. Все понятно, вопросов нет.
Фин перевел взгляд на Толка:
– А у тебя?
– Вообще-то, есть, – ответил парень. – Два.
– Спрашивай.
Толк показал ему маленькие деревянные плитки, с которыми возился на протяжении двух последних недель.
– Первый: нам ведь придется как-то коротать время, пока свечи не догорят, верно? И второй: вы умеете играть в кровавые шары?
Глава 52
– Я вообще ничего не понял, – протянул Фин, уставившись на лабиринт, построенный из резных деревянных плашек.
– Вижу, – бодро ответил Толк, сгребая с доски последние красные камешки. – Даже я, вор без чести и совести, чувствую себя последним негодяем, что так легко побил тебя в игре.
Содья покачала головой:
– Никогда в это не играла, но со стороны все выглядело как бойня.
Щеки у Фина отчаянно запылали. Он бросил взгляд на свечу:
– Может, начнем готовиться? Свеча почти догорела.
– Она погаснет через час, не раньше, – возразила Содья. – Сыграй-ка лучше еще раз.
– Сама сыграй.
– Почему бы и нет? – Она уселась перед Толком, скрестив ноги. – А разве доску не нужно очистить?
– Это необязательно.
Содья улыбнулась:
– Сдается мне, в этой игре важно соблюдать два правила: с умом разместить плашки на доске и выбрать чемпионов в соответствии с особенностями рельефа и отрядами противника.
– Ты не ошибаешься, – ухмыльнулся Толк.
– Даже прикасаться не хочу к этому уродству, что вы тут понастроили. Давай-ка заново.
Они убрали плашки, разделили их поровну и начали по очереди выставлять по одной. В конце концов на доске выстроился кривобокий лабиринт.
– Ты зачем так сделала? – спросил Фин. – Несимметрично же получилось. Теперь у него преимущество.
– А вот и нет. – Содья постучала пальцем по деревяшке. – Преимущество у него появится, если расставлять свои плашки так же, как он. Тогда, считай, ты позволяешь ему выбирать рельеф. Я же, пожертвовав оптимальным расположением в одной области, приобрела преимущества в других.
– Это где? – поинтересовался Фин, разглядывая лабиринт. Потом ткнул пальцем. – Вот тут?
Содья одарила его хмурым взглядом:
– Если я тебе покажу, то никакого преимущества у меня уже не окажется.
– О, точно. – Фин отдернул руку. – Прости.
Вдруг Содья подняла голову и замерла:
– Вы слышали?
– Что?
Фин как раз отвернулся, чтобы снова проверить свечу. Вдруг в глубине туннеля что-то грохнуло, а мгновение спустя из самых недр донесся низкий рык.
– Кеос! – Толк сгреб плашки с доски.
– Это наверху, – прошептала Содья, широко распахнув глаза.
Фин схватил свечу и швырнул ее в залитый смолой туннель. Послышалось шипение, весело заплясали языки пламени, и в лицо троице ударил едкий дым. Они закашлялись, но уже несколько секунд спустя клубы дыма начало засасывать вглубь туннеля. Прошла минута, потом две. Языки огня змеились по каменным стенам, с жадностью пожирая сваленные у входа охапки дров. Все трое молча вслушивались в рев огня и звуки, доносившиеся из туннеля, пытаясь понять, что произошло.
Наконец Толк, смуглое лицо которого стало почти черным от сажи, сглотнул и просипел:
– Они что, начали заваливать туннель раньше времени?
Из темноты до