Читать интересную книгу Лабиринт Данимиры (СИ) - Бариста Агата

— Какое? — с интересом спросил Кайлеан, приподнимая моё лицо за подбородок и поворачивая к себе.

— Будто она лимон съела, — пояснил Макс.

Я строптиво дёрнула головой.

— Нормально у меня всё с лицом. Просто я очень внимательно слушаю. Последнее слово было «играючи». Про то, как Его Высочество играючи завалил бы Аннморию наследниками. — Я скрипнула зубами.

— Макс. Рассказывай дальше. — Кайлеан понизил голос: — И без «играючи» всяких.

— Так вот. Да-да, помним-помним, говорят славные аннморийцы, было дело. Несколько лет назад приезжал свататься соседский мальчонка…  простите, Ваше Высочество, из песни слов не выкинешь, я как фольклорист-профессионал не могу себе этого позволить…  Так вот, говорят, все уж думали — дело на мази, породнимся с Эрмитанией, но что-то не срослось. И вовсе не факт, что это наша вашего турнула, может, всё наоборот — ваш нашу, уж больно мальчонка смурной был. А больше, говорят, мы его и не видели, впрочем, королева наша красавица и ещё в самом соку, нечего нам насчёт наследников волноваться, всё распрекрасно в нашей Аннмории и за это надо бы ещё выпить. Выпили. Но дальше как я не бился, с какой бы стороны не заходил, все твердили, что дела превосходны, а наследник ещё будет, торопиться некуда и беспокоиться не о чём. Будто я стучался в глухую стену без дверей. Такое поголовное благодушие показалось мне странным. Всегда находится желчный скептик, идущий поперёк течения. Кто-то же должен был высказаться в том смысле, что королева уже не юная девушка, а часики-то тикают…  Но такого не нашлось. И, наверное, от отчаянья, пришёл мне в голову вопрос — возможно ли охмурить всех жителей скопом…  целую страну? Сказки, скажете вы? Я и сам думал, что сказки. Но всё же решил осторожно проверить общий магический фон…

Кайлеан буркнул:

— Видимо, недостаточно осторожно.

Макс отмахнулся.

— Не, я в последний день напортачил…  а тогда ещё нет. Шарил я, шарил и в конце концов обнаружил это — тоненькую, искусно сплетённую сеть забвения, раскинутую над всей страной. Славная такая сеточка, кто-то аккуратно развесил её над всей Аннморией и закамуфлировал под атмосферную дымку. Если специально не искать, то и не заметишь никогда. По правде говоря, такой искусной работы я никогда не видал…

— Да, я и сам ничего такого не почувствовал, когда был здесь с…  э-э-э…  визитом…  — подтвердил Кайлеан.

— Должно быть, в присутствии прекрасной королевы задача скорейшего производства наследников — играючи! — занимала все мысли Вашего Высочества…  — сочувственным голосом предположила я. — Где уж тут заметить…

Кайлеан Георгиевич сделал вид, что ничего не услышал, Макс сдавленно хмыкнул и продолжил.

— Толком изучить заклинание не получилось — по всей сетке были развешены сторожевые колокольчики.

— Сторожевые колокольчики?

— Такие маленькие дополнительные заклинания, реагирующие на чужую магию. Только тронь — и хозяин заклинания мигом примчится узнать, кто это тут такой глазастый. Однако было ясно, что чары наложены пятнадцать-двадцать лет назад и что их воздействие строго направленное. В противном случае местные жители давно превратились бы в стадо беспамятных идиотов. Но люди были вполне нормальны…  пока речь не заходила о королевских семейных делах. Это было уже что-то…  Следом припомнился мне один рассказ…  Прозвучал он в самом начале моего пребывания в столице Аннмории и тогда я не придал ему особого значения, поскольку копал в другом направлении. Но запомнил, ибо память разведчика — бездонный колодец…

— Если он бездонный, то что туда упало, то пропало, — заметил Кайлеан.

— Это была поэтическая метафора! Не сбивай меня. В общем, сидел я за столом в окружении новых друзей и зашла у нас речь о наследственности. И один малый — в изрядном подпитии — упомянул о странной черте своего рода. В этой семье магов примерно раз в сто лет случалась аномалия — рождалась девочка, полностью лишённая магических способностей. Но к простолюдинам такого ребёнка тоже причислить было нельзя, потому как увечье частично компенсировалось полным иммунитетом к любому виду волшебства. Именно такой особенностью обладала прабабка рассказчика, и поныне проживающая в Гелсиноре, в доме своего правнука.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кайлеан вдруг взял меня за руку, я не стала вырываться. По всей вероятности сейчас должна была начаться самая важная часть повествования Макса.

— Пораскинул я мозгами да и разыскал того парня. И поведал ему о страстном желании пообщаться с его уникальной прабабкой. Дескать, вижу в её лице кладезь преданий старины глубокой. И весь горю в предвкушении нашей скорой встречи. И плачу наличными. Тот сперва отнекивался — я так понял, про бездарную бабулю он сболтнул по пьяной лавочке. Но я энергично потряс перед носом нашего козлика капустой и он повёлся…  Как выяснилось, престарелую леди Аврору держали на чердаке — семья позаботилась, чтобы магический мир позабыл о её существовании. Нет, ничего не хочу сказать, чердак сухой, тёплый и чистый…  мебель, клозет, все дела…  даже прялку ей там поставили для любимого хобби — вязания из собственноручно спрядённой пряжи…  но лестница, ведущая на чердак, была так узка и крута, что покинуть своё жилище хрупкая леди уже не могла. Мне такая скрытность оказалась на руку. Знай королева о существовании человека, которому невозможно запорошить мозги магией…  кто знает, на что бы она пошла…  Через час нашей занимательной беседы я знал, о чём Илгалея заставила позабыть всю Аннморию.

Я бессознательно сжала пальцы Кайлеана и сказала:

— Близнецы? Илгалея — моя тётя?

— Нет, вы подумайте! — возмутился Макс, — Я тут распинаюсь целый час, а ты уже всё рассказал Данимире?

— Угу…  как же, расскажет он…  Просто я видела Илгалею — довольно близко, в хронике. Она определённо не моя мать. Но сходство поразительное, издали и правда можно ошибиться. Кем же она ещё может быть? Но каким образом мама, принцесса Адского королевства, стала библиотекарем в Тихой Империи? Леди Аврора рассказала про это?

— О, это занятная история и произошла она как раз двадцать лет назад. Жили-были две сестры, две принцессы, Илария и Илгалея…

Макс пояснил, что рассказ будет весьма подробным, потому что историю, случившуюся двадцать лет назад, леди Аврора узнала от своей старинной подруги, дочь которой в ту пору служила во дворце старшей горничной. Как известно, слуги знают всё, особенно старшие слуги: информация стекается к ним отовсюду — от десятков, а то и сотен незаметных свидетелей.

Поначалу повествование Макса воспринималось мною отстранённо, будто под сводами Башни звучал пересказ какого-то фильма или книги. Я никак не могла осознать тот факт, что речь идёт о ближайшей родне. Даже когда Макс упомянул, что принцессы лишились родителей в юном возрасте, я, обычно сентиментальная сверх меры, ничего не почувствовала. А ведь получалось, что король Джонас и королева Темпл были моими дедушкой и бабушкой! Как выяснилось, королевская чета увлекалась рискованными магическими опытами, в подземелье Гелсинорского замка располагалась великолепно оборудованная алхимическая лаборатория. Одной тёмной ненастной ночью по подземелью прокатился глухой рёв и замок содрогнулся. Наутро перепуганные слуги обнаружили на закопченной стене лаборатории светлые силуэты убегающих мужчины и женщины, а короля с королевой больше никто никогда не видел.

До совершеннолетия принцесс регентство взвалил на себя первый советник короля, граф Ганнелон. Он проявил себя достойным человеком, став рачительным хозяином для чужого добра. Ганнелон трудился как муравей на благо королевства, однако педагогика не была его коньком. Осиротевшие пятнадцатилетние девочки-близняшки внезапно обрели чрезмерную свободу…  по мнению многих не пошедшую им на пользу.

Потерю родителей сёстры переживали по-разному. Принцесса Илгалея, и раньше отличавшаяся замкнутостью и склонностью к учёным занятиям в уединении, стала всё больше и больше времени проводить в лаборатории родителей, а принцесса Илария постепенно превращалась в настоящую дикарку. Её любимым занятием стала бешеная скачка на отцовском чёрном жеребце Неверморе, гигантском и свирепом. Принцесса проносилась по окрестностям как вихрь, распугивая крестьян и вытаптывая их посевы.