Здесь, на первом этаже, мне ещё не приходилось бывать, но дверь лифта оказалась прямо перед входом. Осматриваться я не стала, без раздумий вызвала лифт и спустилась в подвал.
Там было темно. Подражая Кайлеану, я щёлкнула пальцами над головой, и для верности подкрепила традиционной магической формулой:
— Да будет свет!
Свет действительно появился — тускловатый и неуверенно подрагивающий, впрочем, для моих целей этого было достаточно.
Я бросилась к двери офиса. Но не успела открыть заветную дверь, как услыхала протяжный стон. Стон, полный боли и муки, доносился откуда-то сбоку. Мурашки пробежали по спине, я застыла на месте.
Стон повторился.
Вытянув шею, на цыпочках я пошла на этот звук. Он доносился из-за неприметной деревянной двери неподалёку от офиса. Замирая от жуткого предчувствия, я толкнула дверь и она отворилась.
… Всё помещение было пронизано энергетической паутиной. Светящиеся нити крепились к полу, стенам, потолку. Сходились они в центре, где в воздухе висел, прочно опутанный ими, распятый человек. Вот что довело Кайлеана до магического истощения за день до бала! Я-то думала, он выплеснул энергию где-то… в лесу, может быть… сражаясь со зловредными тварями… а он потратил её всю тут, в подвале нашего дома, запеленав несчастного так прочно, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой… И в то время как я вертелась перед зеркалом в бальном наряде, здесь мучился, может быть, погибал человек?
Голова пленника была опущена на грудь, спутанные рыжевато-каштановые волосы закрывали лицо. Должно быть, от страха мой рассудок пошатнулся, потому что на какую-то долю секунды я вообразила, что это отец… потом, что это — Мортен. Но тут он поднял голову, уставился на меня большими карими глазами, и я поняла, что рыжеватый оттенок волос ввёл меня в заблуждение, — ничего общего ни с отцом, ни с Мортеном. Этого человека я раньше никогда не видела.
Он был молод, но очень измучен, его лицо показалось мне симпатичным и добрым.
— Принцесса Кайла… — прохрипел незнакомец и вдруг слабо улыбнулся. — Красивая…
Я осознала как нелепо выгляжу — в сверкающем бальном платье, с волосами, взбитыми в летящее облако…
— Я сейчас… я позову кого-нибудь на помощь… — забормотала я растерянно. — Я не позволю ему вас мучить… Господи, я даже представить не могла… Держитесь, я помогу вам. Кто вы, как вас зовут?
Незнакомец перестал улыбаться и вслушивался в мой лепет — как мне показалось — с каким-то недоумением.
— Я Макс… — успел сказать он, перед тем как снова впасть в забытьё.
Я не разбиралась в колдовстве такого уровня. Я только видела, что энергетическая конструкция напоминает сейд, магию, которой владела моя мать, и понимала, что нельзя самой рвать энергетическую паутину, пронизывающую тело несчастного, это могло его убить. Кто же такой Макс и за что Кайлеан так поступил с ним? И кого я могла позвать на помощь в моём положении?
— Я вернусь, — пообещала я узнику, хотя он не мог меня слышать, и бросилась вон из камеры.
… Интерьер офиса был лаконичен — пара стульев, пара стеллажей с папками и книгами, расположенных на противоположных стенах, большой рабочий стол, стоявший по диагонали в углу, в другом углу холодильник. Впрочем, даже если бы тут хранились музейные редкости, я не обратила бы на них внимания, потому что сразу увидела пресловутый интернетник.
Странная антенна с разветвлениями раскинулась над рабочим столом Кайлеана. Её основание вырастало прямо из корпуса моноблока и сооружение действительно, как и описывал Хим, напоминало не то оленьи рога, не то экзотическое деревце.
Я села за стол и включила компьютер. Подбирать пароль не потребовалось — защита была основана на биометрии и система сразу опознала меня как свою красная нить сработала и в этот раз.
Кайлеан пользовался неизвестной почтовой программой, но все «почтовики» несложны.
Я торопливо вбила адрес отца; путаясь в латинице, набрала короткое сообщение.
Всё-таки заменила «папочка, спаси меня» на «папа, забери меня отсюда».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Трижды отправила письмо отцу и трижды маме.
Для верности надо было отправить сообщения через социальные сети. Вдруг мама зайдёт на какую-нибудь из своих страниц раньше, чем в почту. Чем скорее родители увидят мои послания, тем больше у меня шансов выпутаться из этой истории.
С трудом вспомнив пароль, я залогинилась в «Контакте» и быстро просмотрела сообщения с недоумёнными вопросами по поводу моего отсутствия.
Сообщений от мамы не было. Вообще ни одного.
Я насторожилась.
Тогда я зашла на мамину страницу в «Контакте» и увидала такое, от чего волосы зашевелились у меня на голове.
«Последний раз Лара была в сети…»
И дата.
Последний раз мама посещала свою страницу в день, предшествующий моему дню рождения. Тому самому дню рождения.
Мамы не было в сети больше года!
Может быть, она забыла пароль, забросила эту страницу, завела новую?
В других сетях дата последнего посещения стояла та же.
Может, мама занялась моими поисками и потеряла интерес к виртуальной общественной жизни?
Я торопливо нашла сайт, посвящённый сейду. Мама вела там семинар, консультируя менее опытных коллег-ведьм, и относилась к этой деятельности очень ответственно, считая её своей миссией. Её ученицами были, в основном, ведьмы из провинции, из маленьких городков и сёл, из отдалённых уголков нашей страны. Мама опекала тех, кто не имел возможности ездить на очные семинары, и никак не могла их бросить безо всякого объяснения.
Но и здесь она отсутствовала больше года, исчезнув без видимых причин.
Сама не зная зачем, я нажала на звёздочку «избранного» и приоткрыла рот: последними в списке были все мамины страницы. Кайлеан собирал информацию о моей матери и давным-давно был осведомлён о её подозрительном отсутствии в Сети.
Я таращилась на экран компьютера и мысли мои разбегались как испуганные зайцы.
Что-то случилось.
Я вдруг вспомнила кривую ухмылку Мортена, когда я грозила ему местью отца. «Это вряд ли», — сказал он, будто что-то знал.
Что мне теперь делать, я не знала, и, когда в офис ворвался Кайлеан, продолжала сидеть за столом в полной прострации. С какой-то отстранённостью я отметила его вид: глаза горят, лицо искажено гневом, на висках вздулись тёмные вены, будто в его жилах текла чёрная кровь. И корону он где-то оставил.
Кайлеан накренился, упершись в столешницу кулаками, и прорычал:
— Как ты сюда попала?
Некоторое время я сидела неподвижно, потом очнулась, вскочила и тоже подалась вперёд.
— Нет, это я тебя спрашиваю, — зашипела я, поворачивая к нему монитор с маминой страницей. — Это что такое?
— Как ты вошла в систему? — продолжал рычать он.
Стыдно признаваться, но дальше я принялась кричать:
— Я-то отвечу — как! Но ты мне вначале скажи — это что такое? — Я трясущимся пальцем указывала то на монитор, то на антенну. — Это что такое?! Интернетник? Интернетник?! Он у тебя не просто есть! Ты! Его! Изобрёл!
— Зачем ты с бала удрала?
— Мамины страницы у тебя в «Избранном»! А сам говорил, что Интернета нет!
— Кто тебе помог?
— Кто угодно мне помог, только не ты. Ты только врал, врал, врал! Немедленно отправляй меня домой! Немедленно! Не хочу здесь больше оставаться! И тебя больше видеть не хочу!
Кайлеан внезапно замолчал и отодвинулся. Его желваки так и ходили туда-сюда, ноздри раздувались. Было видно, как он пытается обуздать эмоции. Красные угли в его глазах то вспыхивали, то гасли.
— Сядь! — Он взял стул и сел по другую сторону стола. — И успокойся.
— Не надо мне указывать, — огрызнулась я и села, демонстративно сложив руки на груди.
Мы тяжело дышали и молча буравили друг друга мрачными взглядами.
— Ты в очередной раз удивила меня, Данимира, — произнёс наконец уже ровным голосом Кайлеан. Его сжатая в кулак ладонь разжалась, по столу рассыпался жемчуг из моего порванного ожерелья.