Мазу?
— А почему бы и нет?
Рини не ответил.
— Какие вещи ты видел, как делали Уэйсы?
— Просто… заставляли вещи исчезать. И… духи и прочее.
— Духи?
— Я видел, как она вызывала дух.
— Как выглядел дух? — спросил Страйк.
— Как призрак, — сказал Рини, и выражение его лица показалось Страйку смешным. — В храме. Я видел его. Как будто… прозрачный.
Рини еще раз напряженно моргнул, затем сказал:
— Ты разговаривал с кем-нибудь еще, кто был там?
— Ты поверил, что призрак был настоящим? — спросил Страйк, проигнорировав вопрос Рини.
— Я не знаю — да, может быть, — сказал Рини. — Тебя там, блядь, не было, — добавил он с легкой вспышкой раздражения, но, взглянув поверх головы Страйка на нависшего над ним надзирателя, добавил с напускным спокойствием: — Но, может быть, это был трюк. Я не знаю.
— Я слышал, что Мазу заставила тебя бить себя по лицу, — сказал Страйк, внимательно наблюдая за Рини, и, конечно, по лицу заключенного прошла дрожь. — Что ты сделал?
— Ударил парня по фамилии Грейвс.
— Александр Грейвс?
Рини стало еще более неуютно от этого очередного доказательства того, что Страйк выполнил свою домашнюю работу.
— Да.
— Почему ты его ударил?
— Он был придурком.
— В каком смысле?
— Чертовски раздражал. Все время говорил какую-то тарабарщину. И он часто попадался мне на глаза. Это меня раздражало, и однажды ночью, да, я ударил его. Но мы не должны были злиться друг на друга. Настоящая любовь, — сказал Рини, — и все такое.
— Ты не кажешься мне человеком, который согласился бы выпороть себя.
Рини ничего не ответил.
— Это шрам на лице от порки?
Рини по-прежнему молчал.
— Чем она тебе угрожала, чтобы ты себя выпорол? — спросил Страйк. — Полицией? Мазу Уэйс знала, что у тебя есть судимость?
Снова эти ярко-голубые глаза с густыми ресницами моргнули, напряглись, но наконец Рини заговорил.
— Да.
— Как она узнала?
— Ты должен был признаться во всем. Перед группой.
— И ты сказал им, что скрываешься от полиции?
— Сказал, что у меня возникли проблемы. Ты… втянулся, — сказал Рини. Тигр снова вздрогнул. — Этого не понять, если только ты не был частью этого. С кем еще ты разговаривал, кто там был?
— С несколькими людьми, — сказал Страйк.
— С кем?
— А почему ты хочешь знать?
— Интересно, вот и все.
— С кем, по твоему мнению, ты был ближе всего на ферме Чепмен?
— Ни с кем.
— Потому что что “у странника мало друзей”?
Возможно, потому, что никакой другой формы ответа на этот мягкий сарказм не было, Рини освободил правую руку, чтобы поковырять в носу. Осмотрев кончик пальца и стряхнув результат этой операции на пол, он снова сунул руку подмышку и уставился на Страйку.
— Мы с Допи были приятелями.
— У него, как я слышал, был неудачный опыт с какими-то свиньями. Случайно выпустил несколько и был за это избит.
— Не помню этого.
— Правда? Его собирались выпороть, но две девушки украли кнут, и членам церкви было приказано избить его вместо этого.
— Не помню этого, — повторил Рини.
— По моим сведениям, избиение было настолько сильным, что у Дрейпера могло остаться повреждение мозга.
Рини несколько секунд жевал внутреннюю сторону щеки, затем повторил,
— Тебя там, блядь, не было.
— Я знаю, — сказал Страйк, — поэтому я и спрашиваю, что произошло.
— Допи был не в себе до того, как его избили, — сказал Рини, но тут же пожалел о сказанном и решительно добавил: — Ты не можешь свалить на меня Дрейпера. Там была куча людей, которые пинали и били его. А тебе зачем?
— Так ты не дружил ни с кем кроме Дрейпера на ферме Чепмена? — спросил Страйк, игнорируя вопрос Рини.
— Нет, — сказал Рини.
— Ты знал Шери Гиттинс?
— Знал ее немного.
Страйк уловил беспокойство в тоне Рини.
— Ты случайно не знаешь, куда она отправилась после того, как покинула ферму Чепмена?
— Без понятия.
— А как насчет Эбигейл Уэйс, ты ее знал?
— Немного, — повторил Рини, все еще выглядя встревоженным.
— А как насчет Кевина Пирбрайта?
— Нет.
— Он был бы еще ребенком, когда ты там был.
— Я не имел никакого отношения к детям.
— Кевин Пирбрайт не связывался с тобой в последнее время?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да, я чертовски уверен. Я знаю, кто со мной связывался, а кто нет.
— Он писал книгу о ВГЦ. Я ожидал, что он попытается найти тебя. Он тебя помнил.
— И что? Он так и не нашел меня.
— Пирбрайт был застрелен в своей квартире в августе прошлого года.
— Я был здесь в августе прошлого года. Как я, блядь, должен был в него стрелять?
— Был двухмесячный период, когда Кевин был жив и писал свою книгу, а ты все еще был на свободе.
— И что? — снова сказал Рини, яростно моргая.
— Ноутбук Кевина был украден его убийцей.
— Я только что сказал тебе, что был здесь, когда в него стреляли, так что как я мог украсть этот чертов ноутбук?
— Я не предполагаю, что ты его украл. Я говорю тебе, что тот, у кого находится этот ноутбук, вероятно, знает, разговаривал ты с Пирбрайтом или нет. Выудить пароль из человека несложно, если направить на него пистолет.
— Я не знаю, о чем ты, черт возьми, говоришь, — сказал Рини. — Я с ним никогда не разговаривал.
Но на верхней губе Рини выступил пот.
— Можешь ли ты представить себе, что Уэйсы убивали, защищая церковь?
— Нет, — машинально ответил Рини, а затем: — Я не знаю. Какого хрена я должен знать?
Страйк перевернул страницу в своем блокноте.
— Ты когда-нибудь видел оружие, когда был на ферме Чепмена?
— Нет.
— Ты уверен в этом?
— Да, конечно, я чертовски уверен.
— Ты не брал там оружие?
— Нет, блядь. Кто говорит, что я это сделал?
— Убивали ли скот на ферме?
— Что?
— Члены церкви лично сворачивали шеи курам? Забивали свиней?
— Куры — да, — сказал Рини. — Не свиньи.