не представляется возможным, – печально отозвалась Хагиша. – Зря отказываешься от «Зеленого чайка». Такой не продается ни в Шальхе, ни в Гельхе, нигде. Мы варим его по секретному, первоначальному рецепту исключительно для себя.
– Я сюда не пить пришел!…
– Но спасти своего друга?
– Верно!
Первосвященник–друид заложила себе за десну свежий пучок красницы. Бурая пена, выступившая на ее синих губах, отвратительно запузырилась.
– Благородство и безумство, – тихо проговорила Хагиша, сверкая черными глазами–агатами. – Может, есть еще способ повернуть все вспять.
– Какой?!
– Траурный, как сама безлунная ночь и скверный, как пагуба Назбраэля. Он не присущ Духу Зелени, но тянет свои всходы из Мира Тьмы, – еще тише зашептала первосвященник–друид, наклоняясь ко мне так близко, что я ощутил её дыхание на своем ухе. – Я думаю, что Альфонсо вообще не добрался до прерий Зеленого Духа, а по случайности, вызванной гадким, извращенным и целиком неизведанным эффектом Катиллы, угодил в одну из дыр–пространства, что пребывает под властью неименуемых и неописуемых субстанций, которые обитают в бесцветных пластах Вселенной. Я не говорила о своей догадке ни Лике, ни своим сестрам и братьям друидам, однако по всем признакам она верна. Упокоить Альфонсо на складчину из валежника и поленьев – верное решение, покуда он не осознал себя совсем не собою, однако…
Тут Хагиша приложилась губами вплотную к моему уху.
–… Однако если ты примешь ту же дозировку Катиллы, что и Альфонсо, то быть может, прободив заслон вещности, окажешься вместе с ним в одном Плане.
Из складок одежды первосвященник–друид вынула полупрозрачную мензурку с пробкой–головой волка. Наполовину пустая, она содержала на своем дне чахоточный, бурый осадок, который самоочевидно смахивал на трупики мошкары.
– Пригуби этот настой из Катиллы, и ты увидишь Альфонсо.
Я неуверенно покосился на Хагишу. Что–то мне не понравилось в её мимике, её жестах и красной улыбке с выступами рубиновой пены на уголках рта. Моложавый вид первосвященника–друида, её инфернальные синие отметины на челе, как и замогильная бледность сухого эпителия – так же добавляли своего веса в моих впечатлениях.
– Сомневаешься? И правильно. Это правильно. Без сомнений мы превращаемся в бездумных, самоотверженных болванов.
– Ты не поведала, как мне и Альфонсо, когда я его отыщу, вновь проснуться.
– Где–то в стране сумрака и мглы, где бродит твой друг, есть «переход–портал». Он выведет вас к рощам Духа Зелени, а оттуда вы непременно разыщите дорогу домой.
Бурлящая жидкость из уст первосвященника–друида потекла на подбородок и закапала на балахон. Она впитывалась в него и расходилась мокрыми подводками, но Хагиша не придавала этому значения. Выражение её лица, сумасшедшего и экзальтированного, нагоняло на меня некое подобие страха.
– Давай сюда свою микстуру, – поборов нахлынувшую неприязнь, сказал я.
– Вот она, бери, – вкладывая мне в пальцы мензурку, промолвила Хагиша. – Спеши к Альфонсо, возляг на его койку, возьми его за руку и вкуси выжимку из Катиллы до последней капли. Помни, когда часы пробьют двенадцать раз, срок твоей миссии окончится. Если ты потерпишь неудачу, Альфонсо перенесут на пустырь, и там вместе с тобой отдадут всеочищающему пламени.
– Вместе со мной?
– А как иначе? – недобро сощурилась Хагиша. – Зачем нам в Энгибаре еще один демон из преисподней?
– Я вернусь.
– Или обратишься в пепел.
– Тому не бывать.
Я покинул Храм под Небом с впечатлениями не слишком приятными. Тон, облик и жестикуляция первосвященника–друида, вкупе с её нездоровыми посулами, не вязались у меня с кроткими и смиренными нравами поселенцев Энгибара, с их обычаями и укладом. Я осязал в речах Хагиши какую–то угрозу, налившуюся гроздью и готовую пролить на меня своё гнилушное семя. Меня смущало даже не сколько то, что мне предстояло сделать, сколько сама первосвященник–друид. Ну не такие они, друиды! Они таинственные, сведущие и мудрые, но никак не такие… зловещие и отталкивающие. Что–то тут было не так… Но что? Я поболтал в склянке яд Катиллы. Его мучнистый осадок из насекомых всколыхнулся и распределился по всей поверхности сосуда. Он, получается, введет меня в состояние летаргии. Эмилия частенько делилась со мной сведениями о подобных вирулентных настоях. Она как мастер уж знала в них толк. Если доля, к примеру, той же Катиллы окажется чуть больше, чем нужно, я моментально погибну. Однако если Катиллы будет немногим меньше, меня увлечет в сон–забвение, который всего на один шаг будет отделять от смерти. Обычно в такой сон–забвение погружают людей с каким–то умыслом, подразумевая, что при желании достанет сноровки их выдернуть из забытья обратно. Мне же Хагиша ничего такого не обещала. То есть, не сыщи мы с Альфонсо червоточину, все – все пропало. Как–то незавидно. Впрочем, разве у меня есть иной выход, кроме как рискнуть? Я очень люблю Альфонсо Дельторо, и подставить или не подставить свою шкуру под «губительную случайность», у меня выбор не стоит.
Когда я подошел к дому Альфонсо, то изрядно удивился тому, что на его пороге меня поджидала не только Лика, но и Хагиша в своих красных одеждах и накинутом капюшоне. Рядом с ней топтались несколько друидов, тоже все в красном и с красницей в зубах. Их челюсти мяли стебли и производили отвратительные багровые слюни, которые они не сдерживали в себе. Мерзкое пренебрежение посетило меня при их виде, тошнотворное и гнусное. Куда делись все те, знакомые мне, ревнители Духа Зелени? Почему они превратились… в этих странных и безобразных кумирослужителей с мыльной охрой на губах?
– Как ты меня опередила?
– От Храма под Небом есть свои тропы в любую точку Энгибара, –ответила мне Хагиша. – Мы пришли, чтобы узреть твой переход в Устье Грез.
– Пусть так, – кивнул я, после чего обратился к Лике Дельторо: – Приведи сюда кого–нибудь из верных Альфонсо следопытов. Тех, на кого он мог действительно положиться.
– Зачем? – тут же осведомилась первосвященник–друид.
– Затем, что так мне хочется. Лика, я подожду тебя тут.
– Я… да, я исполню, что ты просишь, Калеб, – быстро сбегая по порожкам, крикнула через плечо Лика.
Я стоял и ждал, ощупывая взором тех людей, что звались друидами. Их поведение и повадки казались мне заслуживающими недоверия. Почему? Может всему виною красница, что брызгала мелкими каплями из отечных горловин друидов, или их холодные, отдающие гробовой пустотой взгляды. Не знаю. Мне показалось неизмеримо важным не оставаться одному в кругу этих, с позволения сказать, людей, когда я буду без сознания. Могу списать свою подозрительность на то, что вскоре мне предстояло окунуться в бессвязный и порочный омут Катиллы. Впрочем, перестраховка еще никому не навредила…
Минут через пятнадцать–двадцать Лика Дельторо показалась с шестью неприветливыми мужчинами, каждому из которых было к сорока годам, и одной женщиной лет тридцати трех. Все они супились и исподлобья косились на Хагишу и её спутников. Первосвященник–друид расправила плечи и как будто сверху вниз глядя на пришедших, надменно промолвила:
– Так,