стороны в сторону. Он только косил глазом и принюхивался. У него был такой странный, такой дикий взгляд, я не встречал такого ни у одной лошади. Я видел это в свете луны. Всю ночь я не спал и все наблюдал за ним. Но он так и не сдвинулся с места. На следующий день мы не стали трогать мустангов, и они постепенно успокоились. На второй день мы решили заарканить тех, что нам были нужны, а остальных отпустить. Днем я стоял в дозоре, а в полночь крепко уснул – как обычно спят после бессонной ночи. Мы проснулись на рассвете и стали готовиться к ловле отобранных мустангов. Я осмотрел табун.
– Ты хотел поймать буланого?
– Да. Но он исчез.
– Исчез?!
– Исчез. Я не буду расписывать тебе, что я почувствовал. Ты и сам можешь это себе представить. Я расспросил часовых. Они не заметили ничего необычного. Не стану повторять тебе и слов, которые я говорил часовым; это тебе тоже понятно. Но никакие слова не помогли – буланый мустанг как сквозь землю провалился.
– Что же было дальше? Вы узнали, как ему удалось выбраться из загона?
– Когда мы отловили и стреножили отобранных мустангов, а остальных прогнали, мы внимательно осмотрели загон. Ни один мустанг не способен перепрыгнуть такой забор. Буланый не столько перепрыгнул, сколько перелез через него, как рысь. Он вернул себе свободу. Мне не оставалось ничего другого, как пройти немного по его следу. Этого жеребца теперь не поймает ни один наездник. Его теперь никто не сможет перехитрить.
– Ты думаешь, это и есть мустанг-призрак?
– Да, это он. Потом я видел его еще один раз. Какой жеребец! Но ум его помутился. Он больше не идет ни в один табун. Он думает только о той страшной минуте, когда он разгадал нашу хитрость, когда он понял, что привел свой табун в ловушку и табун перестал повиноваться ему, а он сам уже не мог повернуться и ускакать. Он вспоминает свой страшный бой со своим собственным табуном и нападает на мустангов, где бы они ему ни встретились. Табуны мустангов уже давно боятся его как огня.
– Сколько ему может быть лет?
– Три года, не больше. Для вожака он был очень молод. Наверное, он еще жеребенком был необычайно сильным и норовистым.
Харка еще раз набил трубку табаком и закурил.
– Харка, Убивший Волка!
– Что?
– Ты намерен всю ночь предаваться мечтам об этом жеребце?
– Возможно.
Охотники распределили часы ночного дежурства, и Харка первым лег спать. Могучий Олень не ошибся: его брату и в самом деле приснился буланый жеребец.
Заступив в полночь в дозор, Харка тщательно обследовал ближайшие окрестности. Никакой опасности им не грозило, но осторожность уже вошла у него в привычку. Он прополз к болоту, выбрал хороший наблюдательный пункт и осмотрел леса, долины и горы, безмолвствовавшие в мерцании звезд. Затем он бесшумно пошел по лесу, прислушиваясь к звукам и шорохам. Когда наступило утро и Могучий Олень проснулся, Харка решил еще более основательно изучить болото и добраться до его края у склона горы, где из него вытекал широкий мелкий ручей. Ночью со своего наблюдательного пункта он заметил там интересный след и хотел посмотреть на него при дневном свете.
Не дождавшись его, Могучий Олень пошел по его следу.
– Что ты там увидел, Харка, Убивший Волка? – спросил он, найдя его.
– Вот! Это был он! Два дня назад.
В болотистой почве на берегу ручья глубоко отпечатались копыта одного-единственного мустанга, приходившего на водопой. Он вставал на дыбы и лягался, хотя следов каких бы то ни было врагов нигде не было. Харка снял с ветки несколько повисших на ней волос из конской гривы.
– Покажи! – попросил Могучий Олень и, внимательно изучив волосы, вернул их Харке. – Ты прав. Это был он.
Харка спрятал волосы в карман и пошел дальше по следу, который вел на склон горы.
– Что будем делать? – спросил Могучий Олень.
– Сейчас у меня нет времени на поиски. Вернемся назад и займемся лосем. Твой отец завтра сообщит мне, какое решение принял шаман.
– Ты верно рассудил.
Охотники длинными прыжками, в одном темпе устремились вниз по склону. Им было приятно вспоминать свое первое невольное состязание несколько лет назад, когда они одновременно достигли цели. Лося они решили освежевать в стойбище с помощью женщин. Они погрузили тушу, равную по весу двум крепким мужчинам, на мустанга Харки, и тот повел коня за повод. Могучий Олень же пока ехал верхом впереди. Потом, около полудня, они поменялись ролями, перегрузив оленя на другого мустанга. Обратный путь оказался намного дольше из-за тяжелого груза. Им пришлось еще раз заночевать в лесу. К полудню следующего дня счастливые охотники добрались до стойбища.
Собаки бросились им навстречу и облаяли мертвого зверя. Мальчики вторили им радостными криками. Мужчины радовались молча. Все восхищались охотниками и их богатой добычей.
Сбросив тушу лося наземь перед вигвамом вождя, Харка и Могучий Олень сразу же принялись свежевать его широкими охотничьими ножами. Это была тяжелая мужская работа. Ситопанаки вместе с матерью резала мясо на куски, а черная собака жадно пожирала кишки. Оба щенка уже немного подросли и не казались такими беспомощными, как три дня назад.
Пришли Горящая Вода и Темный Дым и, осмотрев раны от копий на туше лося, заявили:
– Каждый из вас убил его. Он в равной мере принадлежит вам обоим.
Юные охотники решили, что Могучий Олень должен взять себе рога, а Харка Твердый Камень – шкуру. Когда Харка передал ее женщинам в вигваме вождя для выделки, мать Ситопанаки улыбнулась и сообщила ему, что семь шкур семи бизонов, шесть из которых несколько лет назад убил Маттотаупа, а одного Харка – еще мальчиком, – хорошо выделаны и ждут своего хозяина. Четыре выдублены как кожа, а две с мехом. Так Харка в одночасье стал «состоятельным» человеком. Его ложе было устлано отцовскими и его собственными трофеями. Он мог заказать себе хорошую зимнюю одежду и меховые мокасины, и у него к тому же теперь была лосиная шкура, из которой ему сошьют летнее праздничное платье.
Вечером в вигваме вождя собрались самые уважаемые люди рода, в том числе Мудрый Змей и Темный Дым. Пришел и шаман. Ужин сопровождался торжественными церемониями и закончился священной трубкой, пущенной по кругу. Только потом каждый воин закурил свою собственную трубку. Начался совет. Могучий Олень и Харка Твердый Камень, Убивший Волка, в нем не участвовали, хотя и могли слушать речи вождя, воинов и старейшин, сидя, как в детстве,