мотыльков, резвившихся на солнце.
Впереди под деревом стоял молодой крепкий мужчина и смотрел на девушек. Ситопанаки и Сойка Пересмешница сразу узнали Гуляющего по Ночам, сына Мудрого Змея. Ему было года двадцать два, он еще четыре года назад стал воином. С уст Сойки Пересмешницы уже готово было сорваться шутливое замечание, потому что этот молодой воин, и в самом деле по уши влюбленный в Ситопанаки, и дня не мог прожить, чтобы не повидать ее. Однако дочь вождя не обращала на него внимания, хотя и не пыталась избегать его.
Они прошли мимо юноши, словно тот был деревом. Ситопанаки слышала, что незадачливый ухажер пошел следом за ними. Когда подруги вышли на опушку, прерия уже была залита солнцем, в котором таяла утренняя дымка. Вдруг в стойбище переполошились собаки. Самые сильные и смелые из них даже побежали в прерию. Причину их беспокойства девушки узнали очень скоро.
По зеленой равнине к вигвамам сиксиков направлялся одинокий всадник. Сердце Ситопанаки встрепенулось и бешено заколотилось. Опустив голову и даже не простившись как следует с подругой, она почти бегом устремилась в отцовский вигвам. Сойка Пересмешница же остановилась и вперила взгляд вдаль. Гуляющий по Ночам тоже стал всматриваться в приближающегося всадника.
Тот уже был отчетливо виден. Он скакал на пегом коне, покрытом бизоньей шкурой. Узнав всадника, Гуляющий по Ночам молча повернулся и пошел прочь.
От вигвамов навстречу всаднику уже мчался на своем гнедом Могучий Олень. Тот тоже пустил коня в галоп. Наконец они поравнялись друг с другом, подняли коней на дыбы и обменялись приветствиями – жестами и радостными возгласами. Потом вместе поскакали к стойбищу и остановились перед вигвамом вождя, полог которого был открыт. Горящая Вода уже стоял перед входом. Юноши спешились, и вождь почтительно приветствовал гостя.
Сойка Пересмешница с ведром в руке следила издали за происходящим у вигвама вождя. Гуляющий по Ночам, удалившись на несколько шагов от нее, тоже остановился и наблюдал сцену приветствия. Прибывший всадник снял с себя винтовку. Судя по всему, его пригласили в вигвам. Он повел своего пегого коня в табун и прошел мимо Сойки Пересмешницы, а потом и мимо Гуляющего по Ночам. От пытливого взгляда молодой женщины не ускользнула ни одна деталь его внешности. Он был выше и мускулистей Гуляющего по Ночам. На шее у него висело ожерелье из медвежьих когтей и зубов, а в швы кожаных штанов были вшиты скальпы побежденных им врагов. Он выглядел старше двадцатидвухлетнего Гуляющего по Ночам, хотя ему не исполнилось и двадцати.
Сойка Пересмешница наконец поспешила в свой вигвам, где ее ждало много дел. Заглянув напоследок в открытый вигвам вождя, она увидела, что Ситопанаки, передав матери воду, принялась раскладывать по местам шкуры, и необычная неловкость, скованность движений подруги удивила Сойку Пересмешницу.
Вынув младенца из заплечного мешка, Сойка Пересмешница напоила его, потом сварила мясо и накормила мужа. Себе она приготовила и с аппетитом съела тетерева. В голове у нее при этом непрерывно роились мысли.
Тем временем в вигваме вождя все, казалось, светилось от радости, которую испытывал Могучий Олень, глядя на своего вернувшегося побратима. Горящая Вода улыбался. Его жена достала из своих запасов самый лакомый кусок бизоньего мяса, чтобы зажарить его на вертеле для гостя. Ситопанаки, расставляя миски, двигалась уже свободно и непринужденно.
Гость остался доволен угощением.
Когда все насытились и юноше были оказаны все знаки гостеприимства, хозяин вигвама – вождь Горящая Вода по старшинству первым взял слово.
– Харка Твердый Камень, Убивший Волка, Охотник на Бизонов, сын Маттотаупы! – молвил он. – Ты вернулся к нашим вигвамам. За те несколько лет и зим, что тебя не было с нами, ты победил много врагов и убил большого серого медведя. Нам говорят об этом твои трофеи. Ты боролся как настоящий воин. Ты уже стал воином?
Харка отвечал так же серьезно и неторопливо, как вождь:
– Я еще не стал воином. Мой нож, мои стрелы, мои пули победили много врагов, и скальпы их всегда со мной. Большой серый медведь был убит моей пулей и моим ножом. Но чтобы стать воином, недостаточно одержать победы в бою и на охоте. По обычаям племени, к которому я принадлежу, мужчина, желающий удостоиться этого звания, должен сначала удалиться от людей, побыть наедине с собой. Духи должны говорить с ним во сне и назвать ему его имя и его духа-покровителя. Будущий воин должен доказать, что может стойко переносить голод и жажду и умеет владеть собой. Возможно, Великая Тайна или Великое Солнце потребует от него особой жертвы.
– Харка Твердый Камень, Убивший Волка! Ты готов удалиться от людей, узнать свое имя и принести особую жертву, если Великой Тайне будет угодно принять ее?
– Да, я готов.
– Тогда я сегодня же, как только зайдет солнце, поговорю с нашим шаманом и спрошу его, желает ли он подвергнуть тебя, Харка Твердый Камень, и моего сына Могучего Оленя всем испытаниям, необходимым, чтобы стать воином. Жив ли еще твой отец?
– Он жив.
– Захочет ли он тоже вернуться к нам?
Кровь прилила к лицу Харки.
– Горящая Вода, – ответил он, – воин по имени Мудрый Змей и твой сын Могучий Олень, наверное, сказали тебе, почему Маттотаупа и я покинули ваши гостеприимные вигвамы. Ты спрашиваешь, захочет ли мой отец вернуться к вам. Разве белые люди не потребовали от вас или от верховных вождей сиксиков выдать нас им, потому что мой отец застрелил в Миннеаполисе этого злобного койота по имени Эллис?
– Белые люди никогда не спрашивали о твоем отце или о тебе. Минуло шесть зим и шесть лет, с тех пор как твой отец уехал. Если белые люди все это время – в пору снегов и морозов, в пору зноя и засухи, в пору зеленой травы и в пору увядания листьев – не спрашивали ни о твоем отце, ни о тебе, то, я думаю, они не станут искать вас и теперь. Я не могу один решать этот вопрос. Но как только ты станешь воином, я поскачу к нашим верховным вождям и спрошу их, думают ли они так же, как мы, и одобрят ли решение нашего совета старейшин, если те захотят принять твоего отца и тебя в наше племя.
– Шарлемань… – с трудом произнес Харка, потрясенный услышанным. – Шарлемань сказал мне, что белые люди хотят заключить меня в свою тюрьму как сына убийцы для перевоспитания.
– У белого человека по имени Шарлемань лживый язык. Мы проследили за ним, когда Мудрый Змей рассказал нам, что