— Макс?
— Уходи, — тихо сказал он.
— Макс, это я. — Разум призывал бежать от него. Что-то было не так.
— Уходи! — прорычал он и повернулся ко мне.
Это был не тот человек, которого я знала. Лицо стало жестким, глаза горели огнем, в прямом смысле этого слова. Они пылали так, словно внутри бушевал пожар. Макс крепко сжимал кулаки, сдерживая себя. Сейчас — монстром был он.
Я не могла уйти, хотя знала, что надо убираться как можно быстрее. Не могла. Сколько раз он спасал нас за эти дни? Сколько раз мог бросить, но не сделал этого! И я не могла — не только из чувства долга, нет. Из-за него самого. Он не этот монстр. Я верила, что где-то там еще есть Макс — настоящий, тот, которого я, кажется, успела увидеть. Каждая клеточка тела велела бежать, чувствуя угрозу. Сила, исходившая от него, накрывала волнами. Я ее ощущала, как нечто, клубившееся вокруг. Она бурлила и обжигала, словно Макс стоял в эпицентре пожара, готового разрастись и поглотить все. Его глазами на меня смотрел монстр. В них не было ничего от того Макса, которого, я кажется, успела полюбить. Признание оглушило не меньше, чем сковывающий страх. Когда?
— Я не уйду, — проговорила я.
Он рассвирепел. Лицо исказилось от ярости. Мгновенно оказавшись рядом, он схватил меня, и я увидела, что его руки покрыты язвами, в которых тек огонь, словно лава, пытавшаяся вырваться наружу. Стоило ему прикоснуться, как ощутила жгучую боль, которая потекла по всему телу, а вслед за тем и дикую злость, проникающую в меня. Я впитывала все, что сейчас было в нем, а было очень много. Много ярости. Чувствовала, как его злость хотела вырваться наружу и сжечь все: этот лес, эту Землю. Всех на этой Земле. Его ненависть перетекала в меня, меняя форму. Теперь злилась я: винила Лину в том, что мы попали в это мир, в том, что не попала на бал. Если бы она послушно сидела дома, ничего бы не произошло. Последней каплей оказался её волк. Было безразлично, что он спас ее. Она меня не послушала и должна быть наказана! Я ненавидела ее. Посмотрела на Макса и сквозь пелену ярости увидела его глаза — прежними, полными тревоги и чего-то еще. Мне было плевать. Ненавидела! Ненавидела всех, даже не задумываясь о причинах своей ненависти.
Меня пронзила острая боль. Я хотела увидеть меч, покрытый моей кровью, как доказательство его предательства. Все меня предали! Хотела зарычать от злости, но издала лишь всхлип, и провалилась во тьму.
Глава 7
Сперва я почувствовала запах еды — невероятно аппетитный аромат жареного мяса. Желудок свело спазмом, что и заставило меня проснуться. Открыв глаза, я тут же их закрыла, рефлекторно прикрыв руками. Солнечный свет ослепил меня, и я почувствовала, как сильно болит голова. Пошевелила рукой и тоже почувствовала боль. Щурясь, я все же посмотрела на свое правое предплечье. Оно было туго перевязано куском моей юбки. Если по разу в день делать из нее бинты, мое платье очень скоро станет мини.
Я вспомнила, как в меня вцепился волк. Рука болела не так сильно, как я ожидала. А ведь казалось, от нее не должно было остаться ничего. Более того, я вполне прилично ею двигала, не без боли, конечно. С головой дела обстояли хуже: она буквально раскалывалась не только от каждого движения, но и от каждого вздоха.
— Ами! — Сестра бросилась обнимать, не подозревая о моих страданиях. Я застонала. — Ой! Прости, прости! Рука болит?
— Угу, рука, — проворчала я. Конечно…
— Я так волновалась! Макс принес тебя на руках, и я очень испугалась, — рассказывала она. — А потом ты проспала всю ночь. Я, конечно, тоже спала, но не до обеда же. Здесь теплее, да?
— А где Макс? — Пока она говорила, я осмотрелась. Мы были на зеленом лугу, поросшем разными травами и цветами. На костре готовилась какая-то птица, от вида которой желудок снова свело.
— Он только что ушел.
— Куда? — быстро спросила я, отчего в голове затрещало. — М-м-м, — промычала, снова схватившись за голову.
— Ты как? Все хорошо? — Сестренка снова хотела прильнуть ко мне, но все же остановилась..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все хорошо, сейчас пройдет. Так где Макс?
— Сказал, что сейчас вернется. Ами, как же хорошо здесь!
Вот уж я не разделяла ее восторга. Дома было бы лучше. Все же, если сравнивать со вчерашним местом, то да, здесь гораздо лучше и теплее. Припекало, как в самый разгар лета. Летали бабочки, пели птицы.
— Ты в пижаме?! — удивилась я (не сразу заметив это).
— Ну да, в куртке и штанах очень жарко, — сказала она так, словно я задала самый глупый вопрос. Может быть, и так. Надо бы и себя осмотреть. Я осталась в своей одежде, плащ с разорванным рукавом лежал рядом. Увидев следы крови, вспомнила, как почувствовала боль в боку. Воспоминания вернулись ко мне, вызвав очередной приступ боли. Я застонала.
— Ами, тебе плохо? — засуетилась Лина.
— Нет, нет. Немного. Сейчас пройдет, — сказала я, сама не веря в то, что говорила.
Лина прилегла рядом.
— Ами, давай полежим, и у тебя все перестанет болеть? Да и я ничего не могу, кроме как лежать. Если встану — наброшусь на мясо и съем все сама. Когда же он придет? — У обеих заурчало в животе. Лина жадно уставилась на дичь, а я смотрела на сестренку. Какая же она еще маленькая! Нам обязательно нужно вернуться домой.
Крови на мне не было, как и дыры в животе от меча. Значит, это не Макс. Я с облегчением выдохнула. Как я могла такое подумать?! Тогда откуда же боль? Я встала и начала рассматривать себя более пристально. Не очень чистая куртка и конкретно грязное и укороченное платье. Я оказалась без сапог. Они лежали рядом и были куда чище, чем их хозяйка.
— Я их помыла. Вон за теми деревьями ручеек. Заодно и воды набрала. На. — Она протянула мне бутылку. С сомнением посмотрев на бутылку с водой, я все же отпила немного. Жара стояла нестерпимая, так что, последовав примеру сестры, я решила снять куртку, и тут что-то нащупала в кармане, осторожно вытащила так, чтобы Лина не видела. И застыла не веря. Этого не могло быть! В моих руках лежала подвеска, которую я видела лишь раз, в руках у парня по имени Тим. Та. Самая. Подвеска! Но как?!
Лихорадочно потекли мысли, пока не нашла то, за что можно ухватиться, и объяснить, как это произошло. Почти поняла. Вариантов было два: или мне её подбросил Макс, во что верилось с трудом, или это был тот мальчик, который спас меня, а сам у меня на глазах превратился в каменную статую. Видимо, в этот самый момент он и положил подарочек мне в карман. Но зачем? Вспомнить бы еще, о чем говорили те ребята.
Нет. Мне это вовсе не нужно. Никаких дополнительных бонусом сверху. Что бы сейчас с нами ни происходило, я собиралась вернуться домой. А быть вовлеченной во что-то опасное (звучит, конечно, смешно, учитывая, как проходит наше путешествие) не входило в мои планы. И то, что этот камешек — очень важен для местного населения, сулит нам большие неприятности.
— У-у-у, — застонала я от головной боли.
— Все хорошо? — раздался за спиной голос Макса. Я вздрогнула и попыталась скрыть панику, зажав в кулаке странный кулон. Не собиралась рассказывать ему о своей находке, да и, в принципе, никому не собиралась. Избавлюсь от него при удобном случае, пока он не принес бед.
Я обернулась, Макс стоял с букетом каких-то трав.
— Э-э-э? — вопросительно протянула я, пытаясь скрыть волнение. Он разделил букетик на две части.
— Это для твоей раны. Энэй заживляет раны и останавливает гниение плоти.
Вот черт! Я крепче сжала кулак. Если Макс сейчас же начнёт меня перевязывать, все пропало! Мое волнение не осталось незамеченным, и какое-то время он сверлил меня взглядом, после чего, отложил желтые целебные травки в сторону.
— Это для нашего обеда, — улыбнулся он и пошел к еде, дав время разобраться с собой. Улыбнулся? Мы точно с тем Максом, угрюмым и хмурым, вышли из леса?
Пока он отвлекся на готовку, я снова занялась этим проклятым камешком. Плохой из меня врун, всегда проигрываю в «Мафию», так что даже не сомневаюсь в том, что плохо изобразила спокойствие. Куда же забросить чертов кулон? Лужайка была зеленой, цветущей. Закинь я его в траву, он тут же затеряется. Я уже отвела руку, чтобы отбросить источник будущих проблем подальше, и остановилась. Это перестало казаться мне хорошей идеей. Интуиция? А, может, девчачья страсть к побрякушкам? Я зло хмыкнула.