Солнце клонилось к горизонту. Поднялся легкий ветер. Это меня тревожило больше всего. Снежные волки чувствовали приближение их времени и готовились проснуться. Вечерело. Были и другие вопросы. Кто были те люди на тропе? Что же там произошло? Где сейчас огненный пес, и не встретим ли мы его снова, когда вернемся? Успеем ли прежде, чем Инем закроет нашу дверь или сотрет ее? Я хотела попросить Макса пойти с нами, когда представится случай. Мне все чаще казалось, что с ним нам безопаснее, чем без него, но, включая здравый смысл, заставляла себя вспомнить, что боюсь его. Он шел впереди, и, глядя на него, только глупец мог решить, что сможет его одолеть. Все движения Макса были ровными, уверенными, наглядно демонстрирующими силу. Он не застревал в снегу, как мы, не выдохся даже к вечеру и все время держался так, словно для него такая прогулка — обычное дело. Кто знал, на что он способен в бою? Я была уверена в одном: быть на его стороне лучше, чем сражаться против него.
Чем ближе становилась ночь, тем сильнее поднимался ветер. Солнце больше не грело, одаривая нас скудным светом. Вчера замечание Макса о рваных штанах заставило меня усомниться в пользе чулок, а сегодня я радовалась, что не выбросила их: лишь они защищали ноги от колючего морозного ветра. Еще было платье в пол, которое скорее мешало. Косуха тоже грела меня под плащом Макса, и это единственное, что не давало мне превратиться в ледышку. Я все ближе была к этому состоянию. Глядя на сестренку, радовалась за нее: хотя бы она защищена от холода и ветра. И все же спать без укрытия не стоило, и, наверно, без Макса — тоже.
Ближе к вечеру, когда он наконец-то остановился, мы смогли отдышаться и утолить жажду. Губы потрескались и саднили, отчего пить было неприятно. Горло жгло от теплой воды. Я хотела спросить, долго ли нам еще идти, но при попытке заговорить закашлялась, да так сильно, что не смогла остановиться. Усилившийся ветер гонял снежный вихрь, от которого стало только хуже. Только со второй попытки получилось попить и остановить кашель. Больше рагзговоривать я не пыталась.
Макс подошел вплотную, чтобы я его услышала.
— Снега становится меньше. Скоро идти станет легче. Как только сможем бежать — побежим. Здесь заканчивается снежный лес, мы на его границе.
Он забрал бутылку и, поймав мои руки, сжал их в своих, согревая. Пальцы покалывало от его тепла… Я еле сдерживалась, чтобы не трястись, и постоянно шмыгала носом. Макс оценивающе посмотрел на меня, и, если это не было полубредовой галлюцинацией, в его глазах на миг отразилось сочувствие.
— Сможешь бежать?
Я утвердительно закивала, хотя сильно в этом сомневалась. Он тоже нахмурился: видимо, не только я в это не верила.
— Как только пересечем линию волчьих земель, станет теплее.
К этому времени я успела прижаться к его плечу, грея то ли щеки, то ли ухо. Он медленно обнял меня. Даже сквозь плащ я чувствовала тепло его тела. Какое-то время мы так и стояли.
— Ами, — окликнул он меня. — Ты слышишь?
Все тело ныло, двигаться не хотелось. Пришлось силой заставлять себя отступить на шаг и посмотреть на него.
— Осталось немного, потерпи, — сказал он, с граничащей с нежностью — заботой в голосе.
Я кивнула.
— Надо идти, — добавил он тут же сухо, что я засомневалась в том, говорил ли он предыдущую фразу или мне уже мерещится.
Макс не стал отпускать мою руку. Лина сунула бутылку в рюкзак и тоже схватилась за него. Моя сестричка! Она так хорошо держалась: не плакала, не отставала и почти не разговаривала. Мне так хотелось обнять ее, сказать, как сильно я ее люблю, но я просто тащилась вперед, схватившись за Макса. Сил не осталось даже на то, чтобы смотреть по сторонам, нет ли рядом опасности. Солнце уже наполовину село, когда я ощутила то, о чем говорил Макс: снега стало меньше, под ним чувствовалась трава. Откуда-то взялись силы прибавить в темпе, и я уловила улыбку Макса, который заметил, что я воодушевилась. Лина устроилась у него на плечах, когда начала валиться от усталости, и к этому времени уже часа три сидела там, поэтому она первой увидела проснувшихся хозяев этой земли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Волки! Волки! — завопила она. В этот же миг закатился последний солнечный луч, и раздался жуткий вой. Разве они не должны собраться из снега в том же месте, где развалились? Вой приближался. Видимо, нет. Мы побежали, если это можно так назвать. Из нас бежать смог бы разве что Макс, но он не отпускал мою руку. Я обернулась, и сначала мне показалась, что за нами обрушилась лавина. Пришлось моргнуть пару раз, прежде чем я поняла, что это не снежная волна неслась за нами, а десятки волков, рыча и воя, желая разорвать в клочья, прежде чем мы выберемся. Им оставался немного, чтобы исполнить желаемое. И тут я увидела впереди черную полосу земли. Мы не успеем!
Макс резко остановился, поставил Лину на ноги и выхватил меч.
— Бегите!
Дважды просить не пришлось. Взявшись за руки, мы помчались вперед. Сзади раздалось рычание и лай. Даже если он одолеет первый десяток, ему не справиться с целой сотней этих тварей. Мы убегали, оставляя его одного. И даже с теми драгоценными секундами, которые он для нас выиграл, нас ждала та же участь. Макс оказался целью, к которой устремилось большинство волков, но и о нас не забыли, крайние справа и слева, не сворачивая к основному сражению, продолжали преследовать. Их было много, и они догоняли. Спасительная земля была перед нами, но в то же время недосягаема.
За спиной раздалось рычание. В паре метров от нас, ближе, чем остальные, готовились к прыжку два волка. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из них отрывается от земли. Второй волк тоже прыгнул, но на первого, а не на нас, сбив его с ног, после чего продолжил защищать, оставаясь позади на шаг.
— Бобик! — закричала Лина.
Я посмотрела на сестру и поняла, что произошло. Это был ее волк — тот, которого она слепила. Я была права. Его там не было! И то, как Лина все время оглядывалась назад! Хотелось налететь на сестричку с «я же говорила», жаль, надо было бежать. Хотя Бобик и проделал свой трюк еще пару раз, спасти нас он не мог. Нас догнали. На меня прыгнул огромный снежный зверь, и я полетела вниз, подставив руку, в которую тварь тут же вцепилась. Я почувствовала острую боль от укуса и закричала, а потом еще раз, и еще раз. Не было ни замедлившего своего течения времени, ни осмысления прожитых лет. Только миг, когда я ждала своего конца и с грустью смотрела на сестрёнку. Бобик прикрывал собою Лину, защищая. Только снежных монстров становилось больше. Ее тоже ждала страшная смерть.
Раздался оглушительный взрыв. Огненный шар, появившийся там, где остался Макс, начал расти, расширяясь и испепеляя все на своем пути. Он стремительно приближался к нам, грозя сжечь заодно и нас. В этот же момент на меня прыгнули оба волка, и пламя накрыло всех. Я потеряла ощущение реальности. Остался только непрекращающийся свист в ушах. Взрывная волна пропала так же быстро, как и настигла. Но этого было достаточно, чтобы превратить всех тварей в лужу мокрого снега. Я встала, протерев глаза от того, что осталось от моих убийц, и отыскала взглядом Лину. Она сидела рядом, также очищая лицо.
— Боби? — позвала она, как только открыла глаза. — Ами, его нет! — Ее глаза наполнились слезам, и она заплакала. Я села рядом и обняла. Должно быть, он спас ее так же, как и меня его сородичи, с той лишь разницей, что сделал это осознанно. Так или иначе, его не стало. Не зная, что сказать, я молчала, поглаживая малышку. Все вокруг превратилось в слякоть. Ни одного монстра не осталось. Где-то вдали раздался одинокий и протяжный вой, полный скорби.
— Макс.
Я осторожно отпустила Лину.
— Пожалуйста, пожалуйста! — взмолилась я, пытаясь отыскать его. Ночь была темной, и даже теперь, когда метель резко прекратилась, ничего не было видно.
— Будь здесь, — сказала я сестре и сделала пару шагов.
Сделав еще пару шагов, я увидела силуэт Макса и ускорила шаг, а потом перешла на бег. Боялась не успеть. Не знаю, как, но я чувствовала, что нужна ему. Почти добежав, остановилась. Он стоял спиной ко мне.