здания Москвы. Тогда он ещё не мог знать, что покидает Россию навсегда.
В Одессе
1
В первых числах января вагон Рутенберга остановился на одесском вокзале и на
платформу спустились утомлённые длительным перегоном пассажиры. Прощаясь друг с другом, все подходили к Пинхасу и благодарили, благодарили за спасение. Они прекрасно сознавали, чем могло кончиться их продолжительное пребывание в Москве. «Вольный город» на берегу Чёрного моря беспокойства не вызывал. Ещё осенью с приближением победы Антанты гетман Скоропадский, желая сохранить свою власть, начал вести переговоры с Францией и Великобританией. В сентябре премьер-министр Франции Жорж Клемансо подписал с Великобританией план военного контроля над черноморскими портами. А месяц назад сюда прибыл французский линкор «Мирабо» и высадился пятнадцатитысячный корпус Антанты, и в Одессе теперь находился штаб французской десантной дивизии генерала Филиппа д'Ансельма, командующего войсками Антанты на юге России. Однако вскоре иллюзии о благополучной и безопасной одесской жизни рассеялись: прибывшие из большевистской столицы столкнулись с ещё большим беспределом хаоса и беззакония. Но у Рутенберга не было никаких иллюзий. Бандитская Одесса была в России притчей во языцех.
Распорядительным органом городского самоуправления являлась Одесская Дума. Гласные, депутаты Думы, избирали исполнительную власть — городскую управу, в которую входили городской голова и несколько членов, а также председателя и членов различных исполнительных комиссий. Непосредственное заведование делами городского хозяйства и общественного управления возлагалось на городскую управу. Туда напрямую и обратился Рутенберг, сказав городскому голове, что в Петрограде работал помощником губернатора по гражданским делам. Тот предложил ему войти в комитет, управляющий в городе многочисленными службами, и договорился об этом с Думой — по правилам мирного времени члены управы могли избираться только из её гласных.
Генерал д'Ансельм заявлял, что отношения к гражданской власти не имеет, но это не совсем соответствовало действительности, потому что город был наводнён французами и его подчинённый, начальник штаба союзных войск полковник Фрейденберг, не мог ими не заниматься. Военную власть в Одессе и губернии представлял генерал-губернатор Гришин-Алмазов. На эту должность его утвердил командующий Добровольческой армией Деникин. Невысоким ростом, энергией, хорошим сложением, правильными чертами лица и властными жестами он напоминал Наполеона, и, возможно, даже хотел на него походить, однако был речист и хвастлив, демонстрировал авантюризм и необузданные страсти. Он активно и жестоко боролся с бандами, наиболее сильной из которых была Еврейская молодёжная дружина под предводительством Мишки Япончика, но численность и влияние бандитов были велики и, как в сказке, вместо одной отрубленной головы вырастали сразу три.
Рутенберг с энтузиазмом и умением опытного и знающего чиновника взялся за дело. Вечером уставший он навещал друзей и рассказывал им о положении в городе, которое наблюдал каждый день. В эти дни он сблизился с Шрейдером, с которым познакомился в Петрограде, где Григорий Ильич был городским головой. Жил он в центральном районе Одессы на втором этаже четырёхэтажного дома. Им было о чём поговорить. Они вспоминали любимый город и его труднейшие проблемы. Но теперь в Одессе они представлялись им простыми и ясными по сравнению со здешними поистине неразрешимыми. У Шрейдера по образованию экономиста можно было получить дельный совет и поучиться верной оценке ситуации.
Они сидели в креслах в гостиной, и пили чай с галетами, которые Рутенберг принёс с собой. Электричества не было, и хозяин зажёг свечи.
— Такого беспредела и хаоса в Петрограде всё-таки не было, Григорий Ильич.
— Действительно, в Петрограде не было организованной преступности и такого взяточничества чиновников, — произнёс Шрейдер.
— В городе практически полное отсутствие продуктов, — заметил Пинхас. — Весь одесский район блокирован украинской армией. Нет подвоза продовольстия. Поэтому голод и беспорядки, инфляция и дороговизна. Ещё и массовая безработица.
— В Петрограде вагоны на станциях были полны продуктами. Но они гнили и портились — никто не хотел их разгружать, — вспоминал Григорий Ильич. — А что делает Гришин-Алмазов?
— Он-то как раз действует. Он добивается расширения зоны под контролем французских войск. Это позволит создать хорошую военно-хозяйственную базу. В то же время открылась бы железная дорога на Румынию.
— В порту множество судов, которые никак не используются, — заметил Шрейдер. — Почему бы не договориться с их владельцами и не отправить их за хлебом, сахаром и всем прочим? В Крыму и на Кубани большие запасы продовольствия.
— Я думал об этом. Но у меня такое впечатление, что Дмитрий Фёдорович Андро не заинтересован в наведении порядка и снабжении города. Это такой авантюрист, Григорий Ильич! Он ловко выдаёт себя за внука француза-эмигранта графа Александра Федоровича де Ланжерона, строителя и градоначальника Одессы. И французы, и некоторые наши облечённые властью соотечественники ему верят. А он борется с вымогательством и спекуляцией только на словах. Он же на этом только наживается.
— Конечно, ведь это создаёт дороговизну, — подтвердил Григорий Ильич. — Но разве французы не хотят обеспечить порядок и накормить город?
— Да они тоже занимаются спекуляцией. Ею заняты решительно все, кто может. Перекупают в порту друг у друга ящики и платят вдвое. Они знают, что всё равно останутся в огромных барышах. Спекулируют иностранной валютой, спекулируют товарами, в том числе и продовольственными.
— Где же власть, почему не борется с беспределом? — возмутился Шрейдер.
— Пытается бороться, хотя и понимает, что проблемы в городе можно решишь, если обеспечить население продовольствием и работой.
— А как к тебе относится городской голова?
— Неплохо. Но ему приходится вертеться, как уж на сковородке. Нужно угодить и городу, и союзникам.