Читать интересную книгу Лёха - Николай Берг

Далее комиссар пообещал сегодня же праздничный ужин, тем более что картошку тоже привезли, и стали выступать совсем уже неинтересные люди – типа поварих, призывавшие бойцов смело громить проклятых ворогов и так далее. Стоявший рядом Середа тоже стал мяться и задумчиво озираться.

– Слушай, а не пойти ли нам помочь товарищам разгрузиться? Или ты хочешь слушать вдохновенные речи работников тыла и кухни? Ну что, попы сдували пыль с икон? – тихонько шепнул на ухо товарищу артиллерист.

– Чего? – не понял Леха сказанного.

– Слушаем дальше то, что будут рассказывать неучаствовавшие, или попы сдували? – опять шепнул, ехидно глядя, Середа.

Слушать все это Леха не захотел, а подался туда, где без излишней суеты возились у разгружаемых телег более деловитые люди. А по дороге до него дошел и вопрос с попами. Чертов Середа! Вот ведь артистическая натура, вечно накрутит!

Ясное дело – у телег нашли бурята и ефрейтора. Бурят задорно ухмыльнулся приятелям, хитро сощурив и так узенькие глазенки, а ефрейтор кивнул с невозмутимым видом. Он был занят тем, что раскладывал по кучкам какие-то явно немецкие шмотки; как сразу заметил Леха – местами дырявые и запачканные кровью.

– С почином! – приветствовал их артиллерист.

– Спасибо на добром слове! – отозвался ефрейтор, а бурят смущенно улыбнулся и тут же окутался клубами махорочного дыма.

– Потерь не понесли? – спросил Середа.

– Мы – нет, – так же лаконично отозвался Бендеберя.

– А они? – усмехнулся Середа.

– А они – да! Две овцы, десяток битых гусей, капуста, сало, окорок, яблоки, лук-чеснок, всякое такое – и все на двух телегах, факт, – плотоядно облизнулся ефрейтор.

– Какие овцы? Ты хотел сказать – немцы? – растерялся Леха.

– Ну так немцев тоже пощипали, но две телеги с харчами нам сейчас куда как полезней. Осточертела уже пшенка эта, – недоумевающе сказал Бендеберя.

Видно было невооруженным глазом, что матерый вояка почти счастлив. Хоть и кремень человек, а покушать явно любит. Что же касается винтовок – так война же, винтовки забрать на войне – удача, но как бы обычное дело, не какое-то удивительное, и лично ему – ефрейтору – трофейные винтовки не шибко надобны, у него свой ствол холеный есть. А вот когда говорил о затрофеенных гусях и капусте – мало что не облизался. Лехе тоже остро захотелось свежих мясных щей, даже вроде и запах почуял.

– Из засады напали? – спросил он.

– Та ни. Мы картошку рыли, никого не трогали. А тут по дороге с того края поля – эти ухари на телегах. Нас увидели – стали стрелять, хорошо не попали ни в кого, но близенько свистнуло. Мы в канаву. Они в цепь – и на нас. Один у телег остался, остальные шустро так к нам. И постреливают на ходу.

– А вы по ним – залпом и всех положили? – понял Леха.

– Сдурел? Там, считай, нас стрелков всего трое было – мы с товарищем Жанаевым да Сурков. Но он только стрелять умеет, а вот вовремя башку пригнуть еще пока не приучен, факт, – возразил ефрейтор, как раз связывающий короткой бечевкой пару немецких башмаков за петельки.

– Как так? А лейтенант? А молокосо… ну эти ребята молодые?

– У лейтенанта автомат на двести метров бьет нормально, дальше хрен попадешь. А парубки эти… в общем, они хорошие, но их учить еще и учить. Да и патронов у них по четыре обоймы было, в перестрелке это, извини, шиш да ни шиша. Так что в лучшем случае, если бы мы их и перестреляли героически, то девять обученных солдаперов нам бы трех-четырех человек подстрелили, факт. Еще бы и удрал кто из них. И это – самое малое. Так что лейтенант грамотно сообразил…

– Ну не тяни жилы, рассказывай!

– Да чего рассказывать-то? Просто все, факт, – отмахнулся ефрейтор, которого в этот момент больше интересовали немецкие портки.

Хорошие портки, суконные, практически новые. И особенно интересовали потому, что собственные ефрейтора шаровары хэбэ за время войны поистрепались и теперь были заплата на заплате, а впереди – зима.

– Тебя в бока пихать или щекотать? Взялся рассказывать – так рассказывай, не мучь младенцев! – отозвался от телеги Середа, как раз вынимавший оттуда связки репчатого золотистого лука.

– Канава там глубокая, удобная. Лейтенант выглянул и приказывает: «Не стрелять!» Потом оглядел всех и говорит: «Те, у кого гранаты, готовят их к броску. Скомандую когда: «Гранатами – огонь!» – кидаете разом и укрываетесь до взрывов. Потом командую еще раз: «Гранатами – огонь!» – кидаете невзведенными – и сразу в атаку. Безоружные – тут остаются. Суркову – снять того, что у телеги. Все ясно?» Все кивают, дескать, так точно. Он еще раз напомнил, что взрывами надо фрицев накрыть, а второй раз – чтоб не рвалось ничего. Подождали. Поляки поверх канавы постреливают, даже уже и пригибаться перестали, осмелели, идут себе как в парке, прогуливаются, факт; слышу – даже смеются…

– Это, погоди… какие поляки? Немцы же? – удивился Леха.

– А черт их разберет: когда гранаты рванули у них под ногами, они там завопили «курва» да «матка боска». Не похоже на немцев, факт. В общем, все удачно отбомбились, рвануло тютька в тютьку, а лейтенант сам «феньку» кинул с замедлением, так что они только снова подниматься начали – она бахнула, они опять носами в землю. А лейтенант орет опять: «Гранатами – огонь!»…

– Шибко вопил, да, – кивнул веселый бурят.

– И что дальше? – опять поторопил рассказчика, вертевшего в руках суконные штаны, Леха.

– Я же говорю – просто все, факт. Мы из канавы выметнулись, а те лежат плашмя, взрывы ждут, кроме двух-трех, что вопили и корчились.

– Летенант – др-р-р, др-р-р, др-р-р, – добавил красок Жанаев.

– Да, вблизи автомат – лютая машинка, факт. В общем, встать никто не успел. Так к земле и пришили.

– А последний? – поднял вопросительно бровь Середа.

– Жадный дурень. Ему бы в кусты бежать, а он решил телегу увести. Лошадь что-то заупрямилась, он ее стал тянуть по дороге прочь… ростовая мишень на триста метров. Сурков, зараза, своей пулей весь китель испохабил, факт, только на заплатки и годится теперь.

– Лихо! А ты говоришь – обученные!

– Обученные, факт. И железяки наградные на груди у половины были. Их подвело то, что они шли брать за задницу безграмотных бандитов и напуганных селян, уже победу спраздновали… А тут – мы. Ну и то, что РГД у нас были. Так-то от гранаты и удрать можно, и залечь за то время, пока замедлитель горит. А эти – тюк, и все. Хотя конечно, одежку потрепало, штопать тут до черта. Ничего, зимой и штопаной рады будем, по лесам шатаясь, тут одежка и обувка огнем синим горят, факт!

Леху поразило, что собеседник очень спокойно относится к удачно выигранному бою, но вот портки, которые он заботливо растягивал на руках, явно занимают все его мысли, а рассказ про драку – так, попутно. Хотя теперь уже брезжило где-то понимание, что, в общем, действительно – для своего выживания важно тыловое дело. И да – рассказы про щи вызвали активное слюноотделение.

Задумываться долго не получилось – сияющий Сиволап, запыхавшись, тронул «старшину ВВС» за плечо:

– Старшина, комисар кличе, зараз лейтенант розповисть, як бий пройшов, тоби наказав пидготувати материал до «Бойового листка»!

Заранее поморщившись, потому как ему не очень было интересно покидать «трофейную команду» и заниматься нудной политработой, Леха почапал за торопыгой Сиволапом…

Митинг у партизан, как убедился менеджер, очень по структуре напоминал дежурный рок-концерт. И разогрев был перед выступлением основных исполнителей, и чем дальше к концу – тем топовее звезды, и подтанцовка есть. Даже усмехнулся про себя.

«Конферансье»-комиссар дал слово Березкину, витиевато и хвалебно представив лейтенанта как полководца почти уровня Александра Невского, отчего тот густо покраснел и застеснялся. Откашлялся, поглядел на толпу внимательно слушавших, чуточку помолчал, и потомку показалось, что в душе у лейтенантика идет внутренняя борьба. Потом Березкин решился и начал:

– Товарищи! Не надо оваций. Я должен признать, что такая практика ведения боя с превосходящими силами противника – не мое изобретение, увы. Так воевали стоявшие рядом с нами не то ополченцы, не то остатки истребительного отряда, они и одеты были большей частью в гражданское. Их командир после боя рассказал, как дело было. Ситуация: группа ополченцев, около тридцати человек, в обороне на высотке. Вооружение: японские винтовки без штыков, по две обоймы патронов, по две гранаты РГД-33 и противогазы. Командир: матерый вояка, в прошлом унтер-офицер и ветеран Германской войны. Действия командира: отделил тех, кто честно сдал на «Ворошиловского стрелка» и умеет стрелять. Таких оказалось пять бойцов. Им отдал все патроны. Потом отделил тех, кто умеет драться, в основном шпану. Таких оказалось семь человек. Дал им саперные лопатки, велел заточить, залечь в первой линии и выскакивать вместе с ним по команде «Два». Из остальных отобрал тех, кто с мозгами и не хилый. Дал им гранаты с запалом и сказал кидать по команде «Раз». Остальным – хромым, подслеповатым и не умеющим драться – раздал гранаты без запалов и сказал кидать по команде «Два». После чего орать «Ура!», не вылезая из окопов.