Читать интересную книгу Пришествие Короля - Николай Толстой

По пути я в душе взывал к прозрачной, чистой, могучей Темис, становой жиле южного Придайна, порождающей лососей сестре Хаврен и Химир[114]. Я говорил о ее старине, о ее рождении, ее росте, перечислял ее имена, вспоминал источники, ручьи и озера, из которых черпает она жизнь, о том, как вырывается она из Бездны Аннона и течет к морю Удд и в благословенную гавань Каэр Сиди.

Но то время, которое провел я в реке, не было похоже на прогулку по бережку об руку с розовощекой белорукой девой. Не было это и сладостное уединение для размышлений поэта, когда ищет он ауэн, глядя с поросшего мхом возвышения на бурное слияние вод. Я слишком хорошо понимал, что Прачка У Брода, огненноокая Моргана из эльфийского кургана на севере, заметила мой уход из лагеря Кимри. Может, она залегла где-то в темных пустынных глубинах вод и поджидает меня, жаждая уничтожить, набросившись врасплох.

И она явилась, когда я обогнул поросший осиной островок. Она затаилась в потоке передо мной, поджав перепончатые пятипалые лапы к шелковистому мохнатому брюху, извиваясь и прыгая в воде, как змея. Глаза ее, блестящие и черные, как черное дерево, были прикованы ко мне, пока я безуспешно барахтался в воде, пытаясь проплыть справа или слева от нее. У нее были короткие и широкие прижатые уши, щетинистые усы стояли торчком, и ее широкая плоская морда насмешливо и злобно скалилась мне.

Я отчаянным усилием ушел вглубь, стараясь улизнуть, но она поднырнула под меня и вонзила мне в живот все тридцать шесть своих острых как иглы зубов. Я испустил долгий беззвучный вопль бессильной муки, а мой враг быстрыми ударами своих коротких сильных ласт тащил меня к берегу. Через мгновение она вынырнула, держа меня в челюстях, бросила, задыхающегося и бьющегося, на ствол торчавшего из воды упавшего дерева с почерневшими голыми ветвями.

Я был во власти моего заклятого врага и мог только биться на гнилом коре, ожидая того мгновения, когда она разорвет мое мягкое брюхо и глотку. Она наклонила ко мне голову. Смерть смотрела на меня из ее маленьких черных глаз. Красная пасть с рядами острых зубов наверху и внизу близилась с неизбежностью распахнутых врат Ифферна.

Во время моего испытания в Инис Вайр был миг, когда мне страшно захотелось погрузиться в уютную глубину, забыться бесконечным сном и вернуться в безопасность чрева моей матери. Но сейчас, чувствуя благоуханное, теплое дыхание летнего ветерка, слыша гудение пчел в лютиках и медленное хлопанье коровьих хвостов на лугу, я захотел жить! Я захотел жить под солнцем, в шумном людском мире. И как же Монархия Придайна, поход короля Мэлгона Высокого, судьбы моих друзей Эльфина и Рина и трибуна Руфина, если я погибну безвестно и в одиночестве на этом древнем дереве?

Послышались чьи-то мягкие шаги по торфу. Шаги приближались. Я умоляюще посмотрел вверх на моего убийцу, пока она приноравливалась, чтобы вцепиться в мое открытое горло или брюшко. Ее маленькие, злые черные глазки-бусинки на миг отвернулись от меня, она замерла на бесконечный миг — и исчезла, с глухим плеском нырнув в быструю воду. Резко изогнувшись всем телом, я прыгнул следом и сразу же, как только скользнул в холодную глубину, ушел в сторону. Сквозь щелку в густых зарослях тростника я увидел, что спугнуло моего безжалостного врага.

Вода надо мной раздалась, когда красный язык жадно стал лакать воду. Как можно глубже забившись в ту щелку, где я затаился, я мельком увидел серую морду, острые клыки и темно-карие глаза, которые, казалось, выискивали меня во мраке. Но потом я понял, что это всего лишь серый волк, который пришел утолить свою жажду — для меня как раз вовремя. Через мгновение он ушел, и я понял, что и мне нужно убираться отсюда поскорее, чтобы моя мучительница не вернулась закончить начатое.

Честно признаюсь, пока я плыл, сердце мое было полно ужасом. Отметины зубов Морганы на моем брюшке жестоко саднили, повсюду во мраке я видел ее насмешливую морду, следящую и ждущую. Я убегал как сумасшедший, бешено, забыв о длинных легких ударах, которые спокойно и быстро привели бы меня к моей цели. Проплыв много миль, я ощутил, что надо бы мне остановиться и передохнуть, и будь что будет.

Мне встретилась галечная бухточка, окаймленная чистым песком. Безопасно тут не было, но раз уж надо где-то передохнуть, то здесь по крайней мере моему врагу негде притаиться — тут не было зарослей. Я заплыл в воду, нагретую полуденным солнцем, которое теперь бросало на меня свои длинные лучи.

Тут я и завис на полпути между землей и воздухом, избавляясь от усталости и страха. Все время я стрелял глазами, но не видел даже намека на усатую плоскую морду Прачки у Брода. У меня немного отлегло от сердца, хотя я прекрасно сознавал, что, покуда я в темных глубинах вод, опасность подстерегает меня повсюду. Снова настало время взяться за дело!

Приготовившись уплыть, я вдруг наткнулся на то, что принял за две длинные камышины, растущие с речного дна и выходящие над поверхностью воды. Повернувшись, чтобы обогнуть их, я кинул взгляд вниз и, к своему изумлению, с ужасом увидел трехпалые лапы со шпорами, похожими на широкие зазубренные стрелы! Мой беспощадный преследователь был не рядом и не подо мной, а стоял надо мной — серый, тощий и неподвижный, как призрак. Я увидел, как в залитой солнцем вышине птица, расставив длинные зеленоватые ноги-ходули, наклонила узкую голову с двойным хохолком, изогнув змеиную шею, и готовилась вонзить длинное желтое копье своего клюва в мое еле трепещущее сердце. Теперь мне было куда страшнее, чем во время первого нападения Прачки. Я знал, что это копье острее, вернее и злее, чем Ронгомиант, копье Артура, смертоноснее, чем сверкающая молния Мабона маб Меллта, и что удар его страшнее, чем тот, который получил Исбададден в глаз и в затылок. Как только копье это ударит, оно пронзит мое сердце и внутренности, и останусь я пришпиленным ко дну реки, и брод будет красным от моей крови. Глаз наверху горел ненавистью и злобой, и в том, кто направлял копье, таилась гибкая сила связок и мускулов.

Я дико озирался по сторонам в отчаянной попытке уйти одним рывком, понимая, что моя преследовательница наслаждается, выжидая момент, когда сможет нанести свой молниеносный смертельный удар. Мой разум был в смятении, как вода, в которой я завис. Мне казалось, что прошли века, а минуло всего лишь мгновение. Жук-плавунец деловито прошел под углом от меня, красивый тритон с оранжевым брюшком вдруг всплыл с каменистого дна, шевеля лапками и растопырив тонкие пальчики. На миг наши глаза равнодушно встретились. Как завидовал я его беспечности! Не его ждало копье.

Но — мой миг настал. Расставленные ноги напряглись и переместились, наверху потемнело, и вода хлынула холодной струей. Она приготовилась убить. Я прямо почувствован своими узкими плечами, куда придется удар, и сжался в ожидании, словно опутанный заклятьем В следующее мгновение раздался всплеск, снизу поднялась муть, наверху в буйстве движения и силы зашумела вода, что-то забило по поверхности, вода закружилась водоворотом, и стало светлее. Тяжесть упала с моей души — тощие костлявые ноги речной убийцы исчезли, и тень, лежавшая на мне, сменилась внезапной переменчивой радугой яркого света.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});