Читать интересную книгу Божественная комедия. Самая полная версия - Алигьери Данте
Водою тухлой как гора раздутый!» 124 Тогда монетчик: «Разорви ж ты рот За злую речь! пуст я раздут водою, Пусть жаждою томлюсь я круглый год, — 127 За то в жару с больной ты головою! А чтоб лизнуть Нарциссова стекла Вряд остановка будет за тобою». 130 Их злая брань весь ум мои завлекла; Но тут поэт: «Смотри, еще немного — И между нас посеется вражда». 133 И я, услышав глас поэта строгий, Спешил к нему с таким в лице стыдом, Что и досель смущаюсь дум тревогой. 136 Как человек, томимый страшным сном, Во сне желает, чтобы сном остался Внезапный страх, смутивший сердце в нем: 139 Так без речей в смущеньи я терялся, Желая извиниться, и, того Не замечая, молча извинялся. 142 Но вождь: «Проступок больший твоего И меньшею стыдливостью смывают; Смири ж тревогу сердца своего. 145 Но помни: всюду на тебя взирают Глаза мои, когда придем туда, Где спор подобный люди затевают: 148 Внимать ему не должно без стыда».
Песнь XXXI
Содержание. Обозрев десятый, последний ров восьмого круга, поэты приближаются к краю глубокого колодезя, составляющего последний девятый круг ада. Страшный звук рога оглушает Данта: поэт смотрит в ту сторону, откуда несутся эти звуки, и думает видеть башни, возвышающиеся вдали; но Виргилий заранее говорит ему, что это великаны. Данте благодарит природу за истребление столь ужасных палачей брани. Между тем путники приближаются к одному из них — Немвроду, виновнику смешения языков на земле; он в бешенстве обращается к странникам на непонятном наречии, но Виргилий укрощает его ярость. Далее поэты видят Эфиальта, пять раз опутанного цепями: потрясением своего тела он едва не колеблет земли. Наконец они подходят к третьему не скованному великану Антею, который, по просьбе Виргилия, схватывает поэтов, и, поспешно опустив их на дно колодезя, поднимается как мачта на корабле.
1 Язык, меня так сильно уязвивший, Что от стыда весь лик мой запылал, Был мне и врач, боль сердца утоливший.