Князь Димитрий
Я жалость чувствовать к врагам моим умею И Вьянку свободить из плена власть имею; Ко правосудию почтение внушить, Допросом Вьянкиным хочу я поспешить. Полки я для сего оставил важна дела, Решу его, доколь война не воскипела.
Гетман Желковский
Моя, о государь! моя во Вьянке кровь; В ней нет вины другой, в ней вся вина-любовь! Он не был вам врагом, не возмущал Россию. Когда ж виновен тем, что любит он Софию, Так он на Севере преступник не один; И если то порок, так твой порочен сын: Он так же, как мой сын, княжной Пожарской страстен. Что ею он любим, за то ль мой сын несчастен?
Князь Димитрий
Любил Софию он. Когда ж забыт Леон Пожарскою княжной — ее забудет он; Благоразумия те люди не имеют, Которые в любви к несклонным девам тлеют; Спокоен буду я, в нем склонность истребив; Но Вьянку отпустить нельзя, не допросив; Когда злодей он нам — на что злодеев множить, Которые наш край стараются тревожить? А если только в нем любовника сыщу, Твоим объятиям я сына возвращу. Хотя вы чаете России быть ужасны, Но мы, свободу вам давая, безопасны, И безопасна здесь, Желковский, жизнь твоя.
Гетман Желковский
Дарующу мне жизнь целую руку я; Жить в сладкой тишине россияне достойны, И думаю, что вы останетесь спокойны, Принужу от Москвы поляков отступить; В сем умысле меня сын может подкрепить, Он множество друзей в отечестве имеет, Которых преклонять во все страны умеет; Его вельможи чтут и любит Владислав; Ко миру склонит их, столицу вам отдав. Меня ты удержи, его пошли к полякам.
Князь Димитрий
Сумнителен мне ты по дружественным знакам. России множество соделали вы зол: Вы к нам Отрепьева прислали на престол, Царя Василия в темницу заключили, Ливонцев против нас, черкасов ополчили, Во узы ввергнули российских вы бояр; Мы видели в Москве еще сей день пожар, Мы слышали набат. Тревоги зря такие, Как могут верить вам и я — и вся Россия?
Гетман Желковский
Не может кроток быть под игом польским град; Там каждый день мятеж, там каждый день набат. Свободу получив с моим любезным сыном, Клянемся помышлять о мире мы едином. Мой конь и меч готов, я к войску возврашусь И тамо удержать Литву от битвы льщусь; Мы ныне, может быть, сей град навек оставим.
Князь Димитрий
Тогда мы небеса за ваш побег прославим. Я трепет ваших душ предусмотрел давно, — А ты воюй иль нет, Димитрию равно; Он жаждет тишины, но браней не боится. Поди, сейчас к тебе мой пленник возвратится; Но вот и сын твой здесь.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те ж и Вьянко (препровождаемый Леоном)
Гетман Желковский
(объемля сына)
Возлюбленный мой сын! Ты в узах! не подав к предательству причин! (Оглядывается на Димитрия, говорящего тайно с Леоном; продолжает тихо ко Вьянке) Но будь спокоен ты! а я дерзаю льститься, Что сын мой в сей же день от уз освободится; Мое притворное покорство доверши И к нам доверенность Димитрию внуши; Пришел я за тебя в оковах здесь остаться. Как мог ты россам в плен, жив будучи, отдаться! Несносно мне тебя у них в неволе зреть.
Вьянко
Но что же должен был я делать?
Гетман Желковский
Умереть!
Вьянко
Умру, когда от уз не можно свободиться.
Гетман Желковский
Умри! а я лечу с Пожарским в поле биться.
(Обняв сына.)
Прости!
(Ушел.)
Леон
(окончав разговор с Димитрием)
Враги сии восстанут против нас.
Князь Димитрий
Не мне приказывай, исполни мой приказ, Поди.
(Леон ушел.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Князь Димитрий и Вьянко
Князь Димитрий
Скажи ты мне, скажи чистосердечно, С Пожарскою княжной ты в тайне был, конечно? Сердечны слабости умею извинять. Но умыслов ее нельзя тебе не знать; Какая искренность в ней дерзость возбудила? Зачем, почто она ко брату приходила? В ночи прийти сюда отважилась княжна, Причина быть должна сей смелости важна.
Вьянко
Законов совести я в узах не нарушу; София, чаю, вам свою открыла душу; Российская княжна то дерзостью не чла, Что с сердцем искренним к россиянам пришла, Где брата, где друзей, где сродников имеет; Кто совестью не чист, казаться тот не смеет; А деве таковой, которыя душа Как взор ее светла, как прелесть хороша, Прилично предлагать отечеству спокойство; Враждующих мирить есть ангельское свойство.
Князь Димитрий
Что ты ни чувствуешь, что ты ни говоришь, Ты ею занят весь, везде Софию зришь; На узы ты взгляни и жребий свой напомни, Чего я требую, немедленно исполни.
Вьянко
Я знаю, что тебя и сына тем гневлю, Что я прельщен княжной, что я ее люблю; Но кто любить ее, ах! кто любить не станет, София на кого из смертных нежно взглянет?
Князь Димитрий
Сей склонностью меня не можешь раздражать; Ты властен страсть гасить, ты властен умножать; От ваших нежностей не чувствую обиды; Но тайные ее ты мне поведай виды. Когда тебя она старалась соблазнить, Не думала ль к себе всю Польшу преклонить, Дабы коварств ее привесть пружины в действо И скипетр перенесть в Пожарского семейство? Для брата ли сестре усердно не радеть, Когда надежда есть престолом овладеть? Вы так ли думали? скажи мне откровенно, И всё я извиню, мной будет всё забвенно.
Вьянко
Когда Пожарскую княжну я возлюбил, С ней душу съединить мой умысл первый был; Не шли на мысли нам ни царствы, ни короны, Нам верные сердца златые были троны. Прости, что в узах сих толь дерзко говорю. Служа отечеству и польскому царю, Который покорил под власть свою Россию, На что бы мне склонять к предательству Софию? Я Владиславу быть не мог неверен сам. Но если было бы угодно небесам, Чтобы, вражду забыв, престол ему вручили, Вы б скоро царские награды получили, Короны бы одной недоставало вам; Почтенья придал бы боярским он правам, И, как в Эдеме, вы в Москве бы обитали, Тебя вторым царем в России бы считали, Ты б райску жизнь вкушал.
Князь Димитрий