Вьянко
Небеса! где он?
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕНАДЕСЯТЬ
Те ж и воины (несущие раненого Желковского на щитах)
Другой воин
О рок наш слезный! Погибли мы теперь!
Вьянко
(бросаясь к родителю)
Родитель мой любезный! Ты весь в крови!
Гетман Желковский
(тихо)
Когда мой сын освобожден, Так я еще живу, еще не побежден. За наше варварство нас небо наказало; И что неправы мы, пред светом доказало. Увы! чрез множество грядущих вижу лет, Я вижу, вижу я, что Польши в мире нет! О! как несчастны мы! несчастны и потомки! Угаснут их дела, которы были громки, Мне зрится некое с перуном божество!.. Но будущих судеб сокрыто существо; Вступила в очи тьма; коль беден род Желковских! О сын мой! убеги скорей из стен московских; Советуй ты Литве, советуй Польше ты Оставить гордые о славе их мечты; Безумной вольности тщетой не ослепляться, Мятежною против России не являться. Мятеж есть язва царств, а вольность в царстве яд! Препроводи меня, препроводи во град. Пожарский учинил сию в груди мне рану, Не мсти ему.
Вьянко
Я мстить ему слезами стану!
(Ушли.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕНАДЕСЯТЬ
Князь Пожарский
(вбегая на театр с мечем окровавленным; с ним Минин и бояре)
Смерть Руксалонова полякам отмщена, Запечатлела их падение она; Наш будет благ конец, когда наш благ начаток; Димитрий польских войск развеял в прах остаток.
(Увидев препровождаемого в пролом Желковского.)
Как агнцы робкие, они от нас бегут; Но пусть скрываются, их стены не спасут; Коль инако нельзя нам в град войти со громом, Так мы войдем в Москву отверстым сим проломом. Сей должен день судьбу отечества решить, Иль славой увенчать, иль славы нас лишить.
Минин
Но что! ты ранен, князь! ты наших войск надежда, Насквозь прострелена стрелой твоя одежда.
Князь Пожарский
Когда я воинство ко брани ополчал, Себя от польских стрел, от ран не исключал; Стрела меня почтить сей славой не хотела, Она приближилась — и с шумом пролетела.
Минин
Ты смерти подвергал отчаянной себя.
Князь Пожарский
Пренебрегаю смерть, отечество любя!
Минин
Я робкими тебя искал в полках очами, Увидел наконец, увидел пред мечами: Ты кровь сарматскую реками проливал, Служил как ратник сам, другим повелевал; Отважность стоила кончины Руксалону!
Князь Пожарский
Всем должно жертвовать для веры и закону!
Минин
Но должно жизнь свою начальнику блюсти, Дабы он войско мог в несчастии спасти.
Князь Пожарский
Примером воинство начальник ободряет; Родится сто других, когда он жизнь теряет. На жертву дни мои России я принес, Продлить иль кончить век, зависит от небес. Отсюду мы начнем притворную осаду, Но тайно припадем от Яузы ко граду; Немногий отдых мы полкам своим дадим И, силы подкрепив, к сраженью полетим. Ты, солнце, от Москвы еще лучей не скрыло; О! если б в ней царя в сей день ты озарило!
КОММЕНТАРИИ
Ливонцев против нас, черкасов ополчили. — Ливонцы — здесь: немцы (осенью 1612 г. Сигизмунд III повел к Москве трехтысячный отряд немецких наемников, но дошел только до Волоколамска). Черкасы — казаки-украинцы (служили в отряде Ходкевича, в 1612–1614 гг. совершили рейд по русскому Северу).
Какая искренность в ней дерзость возбудила? — Какова истинная причина ее дерзости?
Эдем — земной рай.
…чрез множество грядущих вижу лет, // Я вижу, вижу я, что Польши в мире нет! — Намек на три раздела Польши (1772, 1793, 1795 гг.) между Австрией, Пруссией и Россией, в результате которых она перестала существовать как самостоятельное государство.
ДЕЙСТВИЕ V
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Театр представляет ту же часть Москвы, но укрепляемую от поляков по той стороне реки низким острогом, который ставится посредине сцены. Несколько вооруженных поляков
Военачальник польский
Теперь забыли нас и счастие, и Бог! Защитой служит нам единый сей острог; Россияне Москву как тучи оступили, Но стены градские мы твердо укрепили; Нам должно ход в пролом россиянам пресечь. От сей страны в полях сверкает вражий меч; Пожарский в ратный бой полки свои поставил, Он в мыслях силы все на здешню часть направил; И наши войски мы к отпору соберем!
Другой начальник
Не пустим их в Москву или у стен умрем!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те ж и польский вельможа Хоткеев
Хоткеев
Крепитесь, сколько льзя, друзья мои, крепитесь! В последний раз против россиян ополчитесь. Найдите способы и меры между тем Власть нашу продержать хотя единым днем; Вдали явился нам российский враг всегдашний, Украинский гетман с полками Сагайдашный; Он с новой силою на россов притечет И так, как ветер прах, их войски возмятет! Известен умысл нам, известен ков боярский: К пролому приступить намерен князь Пожарский; Но верная теперь для нас защита есть: Московских дев сюда велели мы привесть И в первом их ряду пред войсками поставить, Окованными их россиянам представить. Пусть ежели на нас идти они хотят, В них стрелы первые и молнии летят. Пусть жалость жены в них, пусть ужас производят; Иль с ними все помрет! но се девиц приводят!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ
Те ж и София, сопровождаемая несколькими девицами московскими; все они в оковах, волосы имеют распущенные, шествуют в отчаянии; за ними следуют воины польские с копиями и обнаженными саблями
Военачальник польский
Удобно ли на них без жалости воззреть? И должно ль в цвете лет сим девам умереть?
София
(озираясь)
Куда нас привели?.. ах! тщетно жизнью льститься! Нам смерть везде грозит и час настал проститься.
Девицы друг друга обнимают и во слезах прощаются.
Вельможа
(воинам)
Их узы надлежит к острогу утвердить, Дабы обратный путь им в домы преградить.
Поляки жен поставляют у самого острога и за ними располагаются.
София
Парфения! увы! гонимая судьбою, Стань вместе тут со мной, пусть я умру с тобою! Делили мы с тобой приятны времена, С тобою вместе нас и смерть сразить должна. За нашу к вам любовь, за наше почитанье Какое лютое, поляки, воздаянье! Когда Россия вся пренебрегала вас, Вы видели в Москве одних преклонных нас; В возмездие любви, в награду сей приязни Вы нам готовите презренье, ужас, казни.
Хоткеев