(Боярам.)
Слышите, вельможи, сей совет; Что нам ответствовать?
Князь Пожарский
Я дам сестре ответ! Хотя ответов ты моих и недостойна, Но кровь моя кипит! и совесть беспокойна. Ты веру, ты закон, ты честь пренебрегла, Поляков предпочесть россиянам могла; Сестра моя дает изменничьи советы Нарушить данные священные обеты. Ты хочешь устрашить нас дерзкою Литвой; Но знай, что с нами Бог и верность под Москвой; Мы не с надменными к врагам пойдем речами, Мы придем с молнией, с кровавыми мечами: Отечества врагов, и кто подобен им, Презренью, мщению и казни предадим; Ни тени наших стен литовцам не уступим, России каждый шаг мы кровию искупим; Все грады сокрушим, и лучше все помрем, Чем польский восприять на выю нам ярем. Возможно ль тех терпеть, которы царство губят?
София
Итак, отечество нежняе жены любят. Мы жалость чувствуем, взглянув на праздный трон, Внимая плач детей, внимая старцев стон, Московских жителей, как теней, видя бледных, Священный чин в слезах, вельможей сирых, бедных; Преобразились в ад прекрасные места! Москва нам кажется бесчадна и пуста. Вы нудите нас пить толь горькую отраву, Упорствуя поднесть корону Владиславу; Почти в руках его теперь московский трон; Но если силою на царство вступит он — Внесет с победою в Россию меч и пламень, И не останется в Москве на камне камень.
Князь Димитрий
Напрасно в ужас нас ты чаешь привести; Нет, нет! никак себя успехами не льсти. Чьи мысли черны суть, чьи души подлы, низки, Те должны трепетать, а не сердца российски.
Князь Пожарский
И ты, несчастная, должна вострепетать, Когда дерзаешь нам Литву предпочитать. Жалею, если ты в их пользу убежденна, Что матерью одной со мною ты рожденна. Ах! жизнь тебе хотя в России и дана, Но польским упилась дыханием она. Ты так же нам грозишь, как нам грозил Хоткеев; Ты голос приняла и наших вид злодеев. Какой я за тебя, София, стыд терплю!
София
Но мало ли мое отечество люблю И мало ли к нему усердием пылаю? Спокойство нужно вам — спокойства я желаю; Хотите вы раздор в России прекратить, Короне прежний блеск и славу возвратить, Прервать смятение, народны кончить бедства — Я предложила вам к тому ближайши средства; Тебе представила, о мой любезный брат! Как можно приобресть без крови здешний град, Как можно лаврами без браней увенчаться И сладкой тишиной в России наслаждаться.
Князь Димитрий
Не может власть ничья россиян услаждать, Которую не Бог благоизволит дать. Склонить ты хочешь нас ко хищникам престола; От вашего всегда сей лести ждал я пола; Во мраке замыслов я зрю твое чело; Под кровом таинства творится часто зло. Мне всё сумнительно в ответах ваших темных.
(Пожарскому.)
Сии ль твои дела с толпою войск наемных?
Князь Пожарский
Вот грудь моя! на ней дела мои прочти И раны прежние, коль хочешь, изочти; Написаны они не хитростью, но кровью, Которая торит к отечеству любовью. Пройди всю жизнь мою и думай обвинять; Я с честью возмужал, мне поздно изменять.
Князь Димитрий
А мне, плывущему к брегам во время грозно, Корабль отечества блюсти всегда не поздно.
Князь Пожарский
Пойдем против врагов! пойдем, явим сей час, Кто любит более отечество из нас, Кто жаждет более России защищеньем, Кто более горит за ближних отомщеньем.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те ж, Руксалон и Минин
Руксалон
(вонзая копье)
Никак нельзя служить!.. Вот меч, мое копье, Я в руки не приму оружие сие; Здесь власть верховная доколь не утвердится, Мы должны воздуха, лесов и гор стыдиться. Имея пламенну к отечеству любовь, Мы ратуем и льем во бранях нашу кровь; А нам, воюющим, друзья не помогают И жизнью нашею в бою пренебрегают, Как будто б были мы презренные скоты.
Князь Димитрий
Кто жизнью ратников не уважает?
Князь Руксалон
Ты! Ты, наши ведая движения геройски, Нам в помощь обещал прислать отборны войски; Но слова своего постыдно не сдержал; Мной с Мининым разбит, Желковский убежал, По трупам убежал, как жатва, посеченным Бесстрашным воинством, Пожарским нам врученным. Когда бы ты с людьми на помощь к нам притек, Желковский плена бы и казни не избег; Теперь врага сего из рук мы упустили; Отмстили мы Литве, но вполы отомстили: Сей искры тлеющей наш меч не погасил; Тушили мы ее до самых крайних сил, Но в силах сделались совсем изнеможенны; А Минину мы сей победой одолженны: Питая праведный против поляков гнев, Он бросился на них, напал, погнал, как лев. О! если б ратников мы горстью подкрепились, Все б войски вражий с Желковским истребились. Дабы отечества судьбою не играть, Нам войск одну главу потребно изобрать; Не служба там — позор, где правят войском страсти! И войско без царя есть лодка безо власти.
Князь Димитрий
Без власти на земли все связи суть мечты! Я думал точно так, как думаешь и ты. При смутных временах нам власть нужна едина; И ведай, что сия была тому причина, Что ратников моих к тебе я не прислал, Которых я прислать на помощь обещал. Привыкнув к древнему устройству и походам, Быть разным не хотят послушны воеводам. Колико их склонить мы к бою ни пеклись, С Пожарским ратовать казаки отреклись. Две воли, говорят, при войске не совместны; Притом свиданья их с его сестрой известны, Отважностей таких никто не оправдал.
Князь Руксалон
Я весть сюда княжну совет Леону дал.
Князь Димитрий
Повиноваться мне, не вам, мой сын обязан, За преслушание он должен быть наказан; Весь гнев мой на него, весь гнев я излию! Но я теперь моих сумнений не таю: Я думаю, и вы со мною в том согласны, Свиданья что с княжной Пожарского опасны. Они, низверженным в пучину страшных бед, Удобны приключать нам пагубу и вред.
Князь Пожарский
Что я Пожарский князь, коль надобно, забуду; Но я упреков сих никак терпеть не буду; Мне легче кажется с мученьем умереть, Чем жизнь и честь свою поруганною зреть. Я власть сложу!
Князь Димитрий