отрезала ровный, влажный пласт земли. Когда Сташек вернулся с противоположного конца поля, отец улыбался.
— Вижу, что ты еще не забыл, как за плугом ходят.
— Твой я сын или нет?
Отец закурил сигарету.
— Ну, как там, все в порядке на этом твоем море?
— Привык, папа. — Сташек наклонился, взял в руки ком только что вспаханной, свежей земли; она была жирной и прилипала к пальцам. — Море, отец, так же втягивает человека, как земля, мы его пашем кораблями, день и ночь.
— А будет когда-нибудь спокойно в этом мире?
Этот вопрос отец всегда задавал, когда Сташек приезжал домой. Сын пожал плечами:
— Да, вот Вьетнам… И на Ближнем Востоке тоже неспокойно.
— Да, сынок. Война — это самое большое несчастье. Так что, жениться, значит, надумал?
— Вот приехал, папа. Если ты ничего не имеешь против…
— Что я могу иметь против? У тебя своя голова на плечах, да и сам не маленький. А девушка, так, на первый взгляд, ничего, вежливая, разговорчивая, довольно красивая.
— Спасибо, папа.
— Скажи, когда свадьба, так мы боровка забьем, колбас наделаем, чтобы все было как полагается. Все-таки Соляк женится, а к тому же еще и офицер.
— Спасибо, но мы большой свадьбы делать не будем…
— Почему? Я тебе помогу, да и тесть с тещей, верно, тоже. Я не считаю, что нужно жить по пословице «все заложи, но поставь», но если человек в состоянии… Ты с тестем разговаривал?
— Да. Но видишь ли, все немного осложняется тем, что мы не пойдем венчаться в костел, понимаешь?
— Вот оно как…
— Тесть, может, и согласился бы, а теща и слышать не хочет.
— Покойнице матери тоже не понравилось бы.
— Папа, ну пойми ты меня, зачем мне устраивать цирк, если я в костел не хожу?
— Подожди. Для одного — это цирк, а для другого — глубокая вера. Нужно этих людей понять. Они старые, в этом духе воспитаны, в этой вере их отцы, деды жили, а теперь вы, молодые, все хотите перевернуть вверх дном.
— Так что же, я должен туда идти вопреки своей совести, должен обманывать, и не только себя?
— Ты от своего отца никогда не слышал и не услышишь, чтобы он тебя заставлял против совести идти. Делай всегда так, как тебе разум и сердце подсказывают. Но помни, что у других людей тоже есть свой разум, свое сердце и своя совесть… Ну, пошел, Гнедой, у нас еще много работы.
Молодой Соляк был такой же твердый, по-крестьянски упрямый, как жешовская земля, на которой он родился. И к тому же ему повезло, что он встретил и полюбил Анну. Полюбил, и она его полюбила. Анна и Сташек поженились в сентябре. Не было никакой свадьбы, они только обещали любить друг друга перед сотрудниками загса, не было длинного белого платья, зеленого мирта, букетов, свадебной процессии, шаферов и подружек, орган не играл марш Мендельсона, потому что как раз разбилась пластинка, а может быть, служащий просто спешил домой, никто не кричал «горько, горько», не было свадебного путешествия и не было даже спокойного угла для первой брачной ночи… Только через неделю после женитьбы молодой супруг взял такую же молодую жену за руку и привел ее в снятую комнатку в Орлове, в которой единственной их собственностью был транзисторный приемник марки «Сельга».
Мать и дочь… Сташек старался не вмешиваться в их дела, давая Анне в этом отношении полную свободу. Вскоре после свадьбы теща заболела, долго лежала в больнице, Анна хотела ее навестить, но не тут-то было — мать не желала ее видеть. Потом Анна забеременела и родила Малгоську. И внучка на какое-то время помирила бабушку с мамой, чтобы их снова, почти сразу же, поссорить. Но здесь Анна была уже заодно со Сташеком и не согласилась окрестить ребенка, как этого требовала бабка. Состояние необъявленной войны или, вернее, бойкота молодых продолжалось два года, хотя за это время в скромную квартиру Соляков часто наносил тайные визиты тесть, который не мог нарадоваться на толстую, как галушка, и вечно улыбающуюся при виде усатого деда внучку. Навещал их после возвращения из армии и брат Анны, Влодек, которому проблемы религиозной войны, объявленной его матерью сестре и зятю, были абсолютно безразличны. Именно он, Влодек, стал случайным виновником их примирения. А непосредственной причиной семейного согласия оказалась Малгоська. Сташек находился в море, у Анны было какое-то срочное дело в школе, она позвонила Влодеку и попросила, чтобы он забрал из яслей Малгоську, погулял с ней в сквере, а она через час ее заберет. Брат согласился, взял Малгоську из яслей и, недолго думая, привез ее к бабке, вспомнив, что он договорился пойти с Эльжбетой в кино. Можно представить себе удивление Анны, когда она прибежала в условленное место, а там вместо брата нашла весело играющих бабку и внучку. С той поры льды начали медленно таять, а потом, как бывает в семье, пришли общие праздники, дни рождения, именины…
9
«Изоломикрогруппа добровольность интероадезия принуждение нет. Пауза. Каждый вдвое противоигра изоломикрогруппы. Пауза. Главное сообщение центрилетальное самотечение пауза. Связующее вещество гневность пауза. Кто вина тот кара. Пауза. Кто кара тот изоломикрогруппа добровольность пауза. Что такое изоломикрогруппа? Пауза. Интерсвязь возвратное полиндивидуальное сопряжение гневность самоцель пауза. Социопсиховнутренняя циркуляция антисмерть пауза…»
Соляк отложил роман Лема и пошел в кухню, чтобы вскипятить себе чай. Много чая, ложечка сахара. Полстакана воды. «„Вдвое, изоломикрогруппа“. Как у меня сейчас. Ведь я могу пойти к ребятам на „Морус“, и никто мне ничего не скажет: в конце концов, меня даже не отстранили от должности. Ну да, видно, все дело в том, что рука у меня в гипсе и я сижу на больничном. Симпатичный парень этот Сова. Позвонил, сказал, что придет на бридж, и действительно пришел в субботу с женой. Пожалуй, мы больше говорили, чем играли в карты. Анна приготовила курицу с шампиньонами. О деле „Моруса“ ни слова, хотя все об этом думали. Обо всем, только не о шторме: о руке, как она заживает, о елке для детей, о новогоднем вечере, о новостях в Организации военных семей, о снабжении поселка, о Ближнем Востоке, об учебе в Высшей политической академии. Обо всем, только не о шторме. О прокуратуре тоже ни слова». Но Соляк за это был очень благодарен замполиту. Он знал, что тот хочет дать ему понять: слушай, Соляк, все идет своим чередом, и нужно спокойно ждать до конца, пока дело не будет расследовано.
Соляк смотрел в окно,