Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

Оказавшись на улице, Волгин огляделся, увидел Олину голову, почти готовую уже исчезнуть в подземном переходе. Колени налились свинцом, не желая держать тело на ногах. Из последних сил он едва продвигался следом за девушкой, пока всё-таки, наконец, не догнал её уже на другой стороне Ленинского проспекта… Ноги подкашивались… Саша едва мог дышать или говорить…

— Вот, Коля… — сказала ему жена, протягивая какой-то конверт, когда они остались вдвоём в пустом коридоре, расположившись на медицинской банкетке.

— Что это? — Он взял, распечатанный конверт, увидел иностранные буквы и марки.

— Володя наш нашёлся! — вдруг вырвалось у жены, и, закрыв ладонями лицо, она заплакала.

— Что ты, Маша?! Что ты?! — запричитал Николай, обнимая жену, стараясь отнять силой её руки, чтобы увидеть глаза. — Что ты?..

Скоро старуха справилась с приступом и, приложив к глазам ту же тряпку, которой протирала мокрые пакеты с передачей, прошептала:

— Ты почитай… Почитай… письмо-то!.. Тут, вот, еш-шо одно, официальное… Потом покажу…

Николай стал внимательно разглядывать конверт, со множеством штемпелей, но своего имени и адреса на нём не нашёл. В левом верхнем углу конверта был какой-то иностранный адрес, справа, под двумя американскими марками, изображавшими один и тот же самолёт, шла смесь английских и русских слов, среди которых пугающе смотрелось: "Министерство Иностранных Дел СССР".

"Вот дура!" — подумал Николай. — "Видать, тоже свихнулась из-за мене…"

Он раскрыл конверт, вытащил сложенный пополам лист письма, исписанный по-русски мелким почерком.

"Дорогие, Папа и Мама!" — начиналось письмо.

"Неужели — правда?!" — подумал Круглов, чувствуя, как к его голове приливает кровь. — "Может ли такое быть на самом деле?!"

Он стал читать дальше, но то ли от волнения, то ли из-за действия лекарств, никак не мог сосредоточиться. Едва он прочитывал все слова до конца предложения, как тут же забывал весь его смысл.

— Не могу понять! — пожаловался он, возвращая письмо жене. — Что-й-то у мене с глазами не то… Перескажи мене, Маша, по-своему…

Его жена взяла письмо, аккуратно сложила листок и сунула в конверт.

— Володя наш — в Америке… — начала она. — Министерство Иностранных Дел переслало его письмо нам… Пишет он о том, что во время войны попал в плен к немцам. Бежал… После войны долго скитался. Сначала жил в Германии, потом во Франции. Много бедствовал. Затем оказался в Америке. Пытался нам писать, но ответа не получал. Потом получил какое-то официальное письмо, где говорилось, будто ты погиб в немецком плену, а меня, будто, тоже в живых нет… Прошло много лет… А недавно, пишет он, смотрел Володя какой-то фильм — военную хронику. И ему, вдруг, показалось, что в том фильме он узнал тебя. Тады он снова решился писать, вести розыски… На этот раз ему ответили, что мы живы… Оказывается, таких как мы, родных людей, потерявших из-за войны друг друга, много. И где-то возникла специальная комиссия… Ну, чтобы, помочь друг друга найти…

— Откуда ж ему знать было, что опосля окружения, взамен лагеря мене продержали на Заводе… — прошептал Николай — и слёзы потекли из его глаз сами собой…

Ольга была очень рада Саше. Она подождала, пока он отдышался, и они пошли в сторону Садового Кольца. Девушка направлялась в ЖЭК, откуда недавно уволилась с должности уборщицы, чтобы забрать трудовую книжку.

— Почему ты делаешь это? — поинтересовался Саша.

— Бо-ольше не хочу терпеть унижений, брат Андрей, — обворожительно-своеобразно она пропела букву "о" в слове "больше". — А как у тебя дела? Власти не трогают?

— Власти — пока нет… — Саше было приятно, что девушка обнимает его руку. — Только, на работе — мерзко… Тоже приходится унижаться. Я ищу, куда можно перейти. А как твой жених? Слышно что-нибудь?

— Видишь ли, после того, как мы дали обет… — Оля замолчала, сбавила шаг, — Я, право, не знаю, как мне быть… Санитар обещал, что может освободить от него… Если я не выдержу… Но и от Джона нет вестей… А тут ещё… другое…

Оля не договорила, ускорила шаг.

— Что такое? Какие-то неприятности?

— Да… — Оля помолчала, не зная, видимо, что ответить, но потом добавила: — С родителями, как всегда… У тебя, ведь, тоже с родителями нелады?..

— Да, тоже… — Они свернули в какой-то двор. — Если бы они узнали про Орден, сразу бы упекли в психушку.

— Ещё бы! — согласилась Оля. — Ты меня подождёшь? Я быстро! — И она исчезла в подъезде жилого дома, где располагалась контора ЖЭКа.

В ожидании своей подруги Саша вспомнил о пылесосе, увидел телефонную будку и решил позвонить начальнику.

— …хин у телефона! — услышал он обрезанную провалившейся монетой фразу.

— Вячеслав Петрович! — начал Сашка. — Это звонит Волгин… Я потерял ваш товар!..

— Как потерял?! — воскликнул Ерохин и выругался нецензурно.

— В метро… Там было очень много народу… Верёвка оборвалась… Коробка упала… А толпа меня потащила из поезда… Я хотел обратно, но двери закрылись, и он уехал вместе с коробкой…

— Где это случилось?! Ты обратился к дежурному по станции?!

— Это случилось на Октябрьской… Я поехал на следующем поезде до ВДНХ… Везде смотрел… Но коробки не увидел… Видно, кто-то взял…

— Ну, ты у меня за это ответишь, идиот проклятый! — выругался Ерохин и, забыв приказать Сашке возвращаться на работу, бросил трубку.

Выйдя из будки, Саша увидел Ольгу, рассказал ей о коробке.

— Иначе бы я тебя ни за что не догнал, с этим пылесосом! — закончил он свою историю. — А начальник в другой раз не станет меня использовать!

— Что же теперь будет?! Он может вычесть стоимость из твоей зарплаты…

— И не подумает! — возразил Саша. — Тогда в бухгалтерии узнают, что он для себя пылесосы выписывает и своих подчинённых использует в личных целях!

— Всё равно он тебе теперь какую-нибудь пакость сделает. Пошли, спросим у диспетчера. А что, если коробка где-нибудь там? — Ольга подхватила юношу под руку, будто старшая сестра, увлекая вперёд. — И надо же так! И это ты из-за меня?!

Они вернулись в метро. Ольга взяла дело в свои руки, объяснила диспетчеру, что из-за неё юноша совсем "потерял голову", забыл про багаж, бросился вдогонку…

— Что было в коробке-то? — спросила диспетчер, обращаясь к Сашке.

— Пылесос…

— Его начальник послал получить со склада, — добавила девушка.

— Подождите здесь! — сказала женщина и вошла в служебную дверь.

Через пол минуты она вышла с коробкой, поставила её на пол.

— Как название склада, где ты его получил? — спросила она, глядя в квитанцию, извлечённую из коробки.

Саша назвал склад и адрес.

— Верно! — Диспетчер сунула квитанцию назад в коробку. — Забирайте! И чтоб больше скрозь автоматы наоборот не бегал! — добавила она. — А то, я свищу, а он бежит, не слышит, будто! Ишь, как его захолонила! — Она взглянула на Ольгу. — Забирай свово влюблённого, и больше не ездите врозь! А то он ещё что-нибудь "ценное" потеряет!.. Тогда уж никто не поможет!..

Они вышли из метро. Дождь кончился. Из разбегавшихся облаков то и дело выглядывало солнце. И Оля вызвалась проводить Сашу до его работы.

В полном людьми автобусе, с красным номером "165", они стояли, плотно прижатые друг ко другу, и Саша, забыв снова про пылесос, оставленный где-то на полу, у кассы, придерживал Ольгу за талию. Автобус ехал быстро, экспрессом, останавливаясь лишь на главных остановках. Солнечные блики, пробиваясь сквозь мелькавшие пространства между крыш домов, отражались от ветровых стёкол автомобилей, ехавших по параллельным полосам Ленинского проспекта.

Саша почувствовал счастливое опьянение. Ему хотелось, чтобы автобус никогда не доехал до места назначения, и люди из него не выходили. Ему представилось, будто бы он с Ольгой и вместе с другими пассажирами, и даже вместе с автобусом, танцуют головокружительный вальс, без музыки, без пространства и времени. Но потом он вспомнил о том, что он и она, оба, теперь — монахи. И время вдруг сразу свернулось, и автобус неожиданно остановился.

Выйдя у магазина "Тысяча Мелочей", по Воробьёвскому шоссе они направились ко Дворцу пионеров.

— Как есть хочется! — пожаловалась Оля.

— Пойдём во Дворец — там есть столовая! — обрадовался Саша тому, что его счастье может продлиться ещё.

— Пошли… — устало вздохнула девушка.

Оставив коробку с пылесосом у пустого столика, молодые люди направились к прилавку.

"Четверг — рыбный день." — Гласил плакат, растянутый под потолком.

— Разве сегодня четверг? — подумал вслух Саша, подавая своей спутнице пустой поднос.

— Нет. Пятница, — ответила она, проходя вперёд, к очереди, из нескольких человек.

— Что ты будешь есть? — Саша встал следом.