— Скоро взлёт, — сказал подходящий Лоуренс. — Что вы хотели, младший лейтенант?
— Капитан, выполни просьбу солдата, что большую часть времени проводит на нуле. Нет, даже не так. Пообещай, что выполнишь то, что я попрошу.
— Говори. Быстро.
— Сделай всё возможное, чтобы до конца войны она сюда не возвращалась. Надеюсь, ты меня понимаешь?
— Хорошо, — кивнул Лоуренс. — Сделаю всё, что в моих силах.
— Отлично. Удачи вам там.
Самолёт оторвался от земли и постепенно превращался в маленькую чёрную точку на небе, пока вовсе не скрылся за облаками. Небо патрулировало два истребителя, готовясь бросить вызов Соколам Левандовского за господство в воздухе.
Саманта улетела. С каждой секундой отдалялась от кипящей преисподни. А Алексею предстояло посетить самые глубины ада.
Его отправляли в Краков.
Motherland
Её ладонь была такой мягкой и тёплой. Забылось имя. Забылся образ. Но ладонь и связанные с ней эмоции продолжали пробиваться из подсознания, напоминая о том дне. Когда нежность и теплота резко исчезли, выдёргивая из приятного сна.
По телу пробежала волна холодного воздуха, сердце заколотилось, на секунду стало тяжело дышать. Генри открыл глаза, не сразу понимая где он. Потребовалось время, чтобы вспомнить, почему он в самолёте. А затем задать себе вопрос, на который так и не получится ответить: «Почему вокруг так мало людей?»
Он точно помнил, что в бизнес классе не было где яблоку упасть. Сейчас же, пробивавшейся сквозь иллюминаторы свет луны освещал пустые места. В том числе и соседнее с ним.
«Не могли же они все вместе пойти в хвост самолёта по своим тёмным делам?»
Что-то случилось. Генри это чувствовал. Он не мог объяснить, что именно, но интуиция подсказывала, что нужно действовать.
Первым делом он попытался найти взрослых. Конечно его ожидала неудача. Заглядывая в каждый тёмный проём, Генри с уверенностью мог сказать, что самолёт почти пустой. А когда, к своему ужасу, он обнаружил, что борт остался без пилотов, без колебаний разбудил оставшихся пассажиров.
Тишину нарушили десятки взволнованных голосов. Маленькие дети не понимали что происходит, старшие пытались их успокоить, но по их виду было понятно, что их самих терзали те же самые вопросы. Генри взял с собой нескольких человек и, оставив остальных приглядывать за младшими, закрылся с ними в кабине пилотов.
— Нужно садить самолёт, — категорично заявил он.
— Ты спятил?! — опешила девушка. — Этой махиной никто из нас не знает как управлять.
— Свяжемся с диспетчерами. Они будут нам подсказывать. В противном случае у нас закончится топливо и мы полетим штопором вниз. Нам очень повезёт, если под нами будет вода. Кстати где мы сейчас? — спросил Генри у паренька в очках.
— Центральная Европа, — глядя на навигатор с дрожью в голосе ответил тот.
— Связывайся с вышками. Будем запрашивать полосу.
— Почему мы просто не можем спрыгнуть с парашютом? — спросила девушка.
— Сколько их здесь? В лучшем случае выдают несколько штук. А нас два десятка. К тому же ты готова оставить неуправляемый кусок металла, который неизвестно где рухнет?
— Вопрос снят, — поникла она.
Генри нацепил на себя валявшуюся у основания кресла пилота гарнитуру и опустил микрофон, а затем попытался связаться с ближайшей вышкой.
— T-118! Приём! У нас ЧП! Борт остался без пилотов! Запрашиваем экстренную посадку!
Тишина.
— Т-118! Ответьте! Т-118!
Всё та же тишина отдавала холодным комком в горле.
— Пожалуйста… — с отчаянием простонал Генри. — Давай следующую, — обратился он к парню.
Генри ждал заведомо проигрышный результат. После десятой попытки гарнитура полетела в дальний угол, развалившись на две части.
— Да что за хрень?! — потеряв остаток холоднокровия кричал Генри. — Они нас здесь решили кинуть?!
— Что будем делать? — спросила девушка.
— Что делать… — повторил её слова Генри. — Ты верующая? — внезапно спросил он её.
— Атеистка.
— В нашей ситуации даже атеист будет молиться, — усмехнулся он. — Какой к нам ближайший аэропорт? — спросил Генри у парня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рамштайн, — разглядывая навигатор, ответил он.
— Ставь автопилот на него. Будем сажать сами.
— Самолёт смертников, — фыркнула девушка.
— Зато умрём ярко и мгновенно! — развёл руками Генри и сел обратно в кресло.
— О детях бы подумал.
— Кстати о детях, — Генри надел вторую гарнитуру, нажал на кнопку и наигранно напыщенным голосом произнёс: — Уважаемый пассажиры! Говорит новоиспечённый командир корабля. Высота нашего полёта десять тысяч метров. Скорость — двести пятьдесят узлов. Сейчас наш полёт проходит над Федеративной Республикой Германия. Через несколько минут наш борт будет вынужден совершить посадку в ближайшем аэропорту, поэтому убедительная просьба занять свои места, пристегнуть ремни и наслаждаться полётом. Особенно проверьте хорошо ли пристегнулись мелкие. Предупреждаю, что сейчас нас будет очень неслабо трясти. Благодарю за внимание.
Генри выдохнул, а затем взглянул на приборы.
— Боже милосердный. Ветер сорок узлов.
— Как ты во всём это разбираешься? — спросил его парень.
— В детстве много играл в симуляторы. Но, скажу честно, на этой модели я не летал. Хотя они особенно ничем не отличаются.
Настроив автопилот на заданные координаты, белый нос самолёта стал медленно разворачиваться вправо. По регламенту дальше предписывалось связаться с диспетчером, но в этом случае правило пришлось нарушить. Дальше Генри вбил курс полосы. Он понимал, что выбирает на ощупь, так как если на полосе будет ещё один самолёт — трагедии не избежать. Дальше Генри стал накручивать на ручках заданный курс. Пальцы, как назло, дрожали, ладони покрылись липким потом. В ушах стучала кровь, заглушая мысли. Но Генри не показывал волнения.
По крайней мере он попытается.
Дальше самое сложное. По идеи Генри должны сказать когда ему нужно снижаться, но сейчас он должен был угадать сам. Поэтому Генри решил опустить самолёт на высоту четыре тысячи метров, дабы самостоятельно разглядеть нужную полосу. Машина нырнула в белые облака. Несколько минут никто ничего не видел, кроме окутавшей борт густой ваты. Самолёт начинало трясти, и Генри с трудом удерживал его на заданном курсе.
— Ветер пятьдесят узлов, мать его…
Преодолев отметку пять тысяч метров облака сжалились и отпустили стальную птицу. За ними их встретила покрытая тьмой земля, а вдалеке мерцали не ведавшего что произошло за эту злополучную ночь огоньки ночного города. Троица, поглощённая видом, не сразу заметила мигающую на экране надпись «Drag Required».
— Что это? — взволнованно спросила девушка.
— Мой промах, — ответил Генри. — Нужно снижать скорость.
Генри поставил скорость на двести узлов и самолёт постепенно начал замедляться. Достигнув нужной скорости, Генри выпустил закрылки.
— Сто девяносто узлов, — бубнил он, вглядываясь в огни на горизонте. — Сто восемьдесят пять… А вот и она. Вижу полосу!
Вдалеке показались два стройных ряда оранжевых огоньков. Генри боялся ошибиться, но полоса была свободной. Не теряя времени, он выпустил шасси и стал снижаться. Самолёт должен был поймать сигнал и сам лечь на курс полосы. Но сигнала не было. Приходилось вручную вжиматься в штурвал и рулить, при этом сопротивляясь всё усиливающемся ветру.
— Пристегнитесь, — шикнул Генри. — Быстро.
Полоса всё увеличивалась. Лоб покрыла испарина, и липкие капли затекали в глаза. Смахивать их времени не было. Одна ошибка и они покойники.
Тысяча метров. Скорость сто сорок узлов. Поставив закрылки на сорок градусов, Генри перешёл в режим «Flare». Самолёт трясло и слышалось как свистит ветер. Штурвал всё норовил вырваться. Но глядя на разрастающуюся полосу у Генри крепла уверенность, что они сядут.
«Мимо такого не промахнёшься. Грош мне цена, если это не так».
Пятьсот метров.
Четыреста.