- Отпустите, - приказал Фергюссон, не оборачиваясь.
Я подбежал к Джен вовремя - иначе бы она упала. Изуродованные в кровь руки, опухшая шея, грязное лицо и ни следа от прежней шумной "от горшка три вершка". Что с ней стряслось?..
Я хотел бы наброситься на всех и сразу, хотя и понимал, что ничего, кроме проблем, это не принесет. Прижимая к груди дрожащую безмолвно Джен, я смотрел на неожиданно возмужавшего за пару дней Терри, на Фергюссона с его красными мундирами и чувствовал себя в этой жизни бесконечным пустяком.
- Доброй вам дороги, - слегка улыбнулся мне медовар и забыл о нас.
Разнести бы пивоварню в пух и прах. Но вместо этого я поднял Джен на руки и вышел.
Подальше от "папаши Колина".
Я шел к дому тетушки Энн и боялся ее спросить о чем бы то ни было. Я был здесь вчера. Ее истязали, а я... напивался.
Она привязывала ленту к окну в надежде, что я ее найду, а я дрых над кувшином
Злые слезы застилали мир.
Палец Джен робко отер мою щеку.
- Не плачь, - прошептала она и улыбнулась.
Я покачал головой.
- Я пришел слишком поздно.
- Но ты пришел.
Я посмотрел ей в глаза. Те самые глаза цвета зеленого мха. В них плескалась боль, страх и... любовь?... Что-то до чертиков нежное, домашнее и вечное.
Это ведь она и есть.
Джен, я люблю тебя.
Она знала, что я приду... Сделалось тепло в груди, и я показательно нахмурил брови и прибавил шагу.
- Почему ты говоришь шепотом? - спросил я отстраненно.
- Потеряла голос... - прохрипела Джен в ответ.
Я остановился.
- Как - потеряла?
Джен хотела что-то сказать, но закашлялась. И скривилась, схватившись за живот.
- Что они с тобой делали? - потребовал я ответа, приходя в ярость.
Едва не бросился к "папаше Колину" обратно.
Но Джен покачала головой.
- Пошли домой, - попросила она, снова корчась от кашля и боли.
Я стиснул зубы опять и перехватил девушку удобней
- Больше не говори. Молчи, - приказал я. И усмехнулся: - Знаю, тебе это трудно... Но если хочешь, буду говорить я. Постараюсь...
Джен снова слабо улыбнулась.
Как бы я хотел, чтобы ее голос, как и прежде, был беспечен, яростен, непрерывен, но - был. С голосом же она будто потеряла себя и стала тенью. Видеть ее такой... было до одури больно.
Мисс Бейнс распричиталась, увидев Джен:
- Голубушка, кто ж тебя так?!. Давай, милок, давай ее сюда, в комнату, на кровать... Да натаскай воды нагреть, ее нужно помыть и осмотреть... Ну, иди уже! Не твоих глаз дело! Я все сделаю, пока ты за Роной сходишь, будет к твоему возвращению новехонька. Не забыл про малышку чай?
*** Рони
Дядя Тэм уже ждал у реки, как мы договорились. Я сбежала к нему по мокрому пригорку совершенно счастливая и влетела обнимать на радостях.
- Дядя Тэм!
Он улыбнулся и погладил меня по голове. Я деловито закуталась в воротник, возвращая себе сурьезный вид.
- Вижу, у тебя хорошее настроение.
- Я познакомилась с миссис Грэм и Дикеном, они очень хорошие...
Я держалась за его руку, и мы шли через мост, речка чуть подмерзла, и снова срывался с неба снег. У меня и на душе был праздник. А еще фонари светили таким таинственным светом, что хотелось кружиться и смеяться, но я боялась спугнуть это волшебство и лишь смотрела вокруг потихоньку да рассказывала:
- Старший медовар, и правда, у лорда Хаксли. Об этом все знают. Просто все думают, что полковник и лорд союзники, а они не союзники... Медовар отказывался рассказывать секрет, и Барнз хотел его силой принудить, а лорд ему запретил. И выгнал. И все письма теперь возвращает...
Снежинка упала мне на косу.
- Дикен такой же рыжий, как и я...
Поэтому я и сняла там косынку. И теперь коса выглядывала наружу, но все равно темно ведь.
- А лорд Хаксли - он хороший. Странный немножко, но... Я думаю, самое лучшее, так это если бы все же Джен вернулась и ему спела.
Дядя Тэм тяжело вздохнул.
- Она...не вернулась? - спросила я, и сердце замерло.
- Вернулась... Но не споет.
Вернулась! Я прокружилась вокруг себя, ловя снежинку ладонью. Как... Не споет?!
- Но почему?!.
- Повредила... голос.
- Тогда нам надо