Читать интересную книгу КПСС у власти - Николай Николаевич Рутыч-Рутченко

рассчитывая остановиться так, «чтобы свобода обсуждения вопросов не толковалась как свобода пропаганды чуждых марксизму-ленинизму взглядов», ибо это противоречит уставным положениям.

Не трудно было заранее предвидеть, что на этом пути нет ясных граней ни для того, чтобы не соскользнуть обратно на путь сталинщины, ни для того, чтобы не уйти дальше по пути ревизионизма, не уйти по тому пути, по которому пошел было Гомулка в Польше и на котором нашел свою гибель Имре Надь в Венгрии.

Разумеется, третьего, собственно ревизионистского течения в партии нельзя так ясно и точно определить, как первые два, еще труднее найти его пока во фракционном подполье. Но сам по себе путь этого течения достаточно ясен, ибо его основной лозунг — последовательная борьба со сталинизмом — неизбежно ведет на путь глубоких экономических реформ, на путь отказа от коллективизации, как это случилось в Польше и Югославии, на путь создания рабочих советов, на путь либерализации не только внутрипартийного режима, но и положения всего привлекаемого к власти слоя рабочих и интеллигенции. Это последнее течение ревизионизма смыкается с радикальным реформизмом и создает для революционной молодежи ту ситуацию, которая напоминает положение в России в 1905 году, когда революционные партии, вращаясь вокруг легальных и полулегальных кружков российских либералов, быстро шли по пути формирования в подпольные революционные организации.

Глава 40

Внутрипартийная борьба после XX съезда

Пробный шар, брошенный Микояном в его речи на XX съезде партии, выяснил отношение большинства делегатов к Сталину и дал возможность Хрущеву на утреннем заседании 25 февраля 1956 года прочесть доклад «О культе личности и его последствиях».

Это была большая победа Хрущева и его группы и одновременно провозглашение им ставки на умеренных ревизионистов в партии. Подвергая ревизии систему абсолютной сталинской диктатуры, ревизионисты стремились заменить ее олигархией «коллективного руководства», что вовсе не означало их согласия на ликвидацию однопартийной диктатуры в стране. Наоборот. Но они видели единственную возможность сохранения и укрепления этой диктатуры на пути предоставления инициативы и самостоятельности не только работникам высшего и среднего звеньев партийного аппарата, но частично и всему правящему слою. Наиболее яркими представителями этого течения, как мы указывали, являлись новые руководители Ленинградской организации, поднявшиеся в борьбе с творцами «Ленинградского дела», — Ф. Р. Козлов, И. В. Спиридонов и другие.

Оба они, хотя и вступили в партию во второй половине двадцатых годов, оставались рядовыми инженерами в течение довольно долгого времени. Партийная карьера Козлова начинается только во время войны, а Спиридонов впервые выдвигается секретарем райкома (Московского района в Ленинграде) лишь в 1950 году.

Несмотря на успех на XX съезде, Хрущеву еще не удается провести в президиум ЦК никого из своих сторонников, кроме Кириченко.

На первом пленуме после XX съезда в состав президиума были выбраны — Булганин, Ворошилов, Каганович, Кириченко, Маленков, Микоян, Молотов, Первухин, Сабуров, Суслов, Хрущев.

В состав кандидатов президиума не попали выдвинувшиеся при Маленкове Пономаренко и Мельников, зато там оказались Жуков, Брежнев, Мухитдинов, Шепилов, Фурцева, Шверник — почти все продвинувшиеся явно с помощью Хрущева.

Если, таким образом, Хрущев не имел большинства в Президиуме, то еще меньше он мог рассчитывать на свое влияние в правительстве.

Первыми заместителями Булганина после XX съезда были Каганович, Молотов, Микоян, Первухин, Сабуров и просто заместителем — Маленков.

Хрущев, видимо, пользовался поддержкой Жукова, которому «маршал» Булганин (он представлял партийное руководство еще на Западном фронте осенью 1941 года, когда Жуков командовал этим фронтом в сражении под Москвой, и в бытность Булганина министром обороны Жуков пережил свое глубокое падение) не давал возможности подчинить себе политуправление армии, что Жуков, однако, с успехом выполнил весной-летом 1956 года.

Хрущев сосредоточил свои усилия на секретариате, который он продолжал практически лично возглавлять и где с ним работали теперь Аристов, Беляев, Брежнев, Поспелов, Суслов, Фурцева и Шепилов.

С этой позиции Хрущев продолжал укреплять свое положение путем насаждения во главе партаппарата на местах своих сторонников из умеренных ревизионистов.

Период с марта по октябрь 1956 года был временем наибольшего расцвета ревизионизма в политике Хрущева. В мае месяце он ведет переговоры с французской социалистической делегацией во главе с Ги Молле и Пино, во время которых вскрывается, что в самой КПСС раздаются голоса о создании второй партии, как единственно надежной гарантии против возрождения культа личности и как «контрбалласта все еще слишком централизованному и диктаториальному коллективному руководству»[530]. Летом Микоян и Хрущев едут к Тито в Югославию, а в сентябре принимают Тито в Крыму, стремясь найти с ним общий язык по всем вопросам.

Октябрьские события в Польше и Венгрии на первых порах приводят к дальнейшим ревизионистским уступкам как Гомулке в Польше, так и Имре Надю в Венгрии.

Только в ходе Венгерской революции, показавшей партийному руководству всю слабость коммунистического режима, эта тенденция круто обрывается и заменяется более жесткой политикой, как по отношению зависимых от КПСС стран коммунистической империи, так и внутри страны.

Этот перелом, происшедший на декабрьском пленуме ЦК 1956 года бесспорно связан с частичным восстановлением влияния группы Молотова-Маленкова. Отчеты этого пленума не опубликованы, но на нем, несомненно, подверглась жестокой критике политика Хрущева последних месяцев. Вероятно, он получил немало упреков и за свою речь о Сталине на XX съезде. Восстановление влияния Маленкова на этом пленуме видно из того, что сразу после пленума в Будапешт (а венгерский вопрос не мог не быть тогда главным на пленуме) полетел с Хрущевым не Микоян, уже несколько раз бывавший в Будапеште, а именно Маленков, который уже более года был совершенно отстранен от внешнеполитических дел.

На пленуме шла, очевидно, и ожесточенная дискуссия по вопросам внутренней политики. Был отменен принятый по докладу Булганина на XX съезде пятилетний план и председатель Госэкономкомиссии Сабуров был обвинен в планировании «не в соответствии с материальными ресурсами».

Начиная с этого пленума особенно выдвигается Шепилов, который, ведя иностранную политику в маленковском духе, начинает продвигаться на роль как бы нового Жданова, выступая в начале 1957 года на съездах художников и композиторов и давая тон в «Коммунисте»[531].

Хрущев после декабря, очевидно, собирает силы и выбирает наиболее действенное оружие для решающего боя со своими противниками.

Таким главным оружием явилось, несомненно, предложение о децентрализации управления промышленностью, одобренное на февральском пленуме ЦК 1957 года.

Децентрализация управления промышленностью вела не только к значительному сокращению центрального государственного аппарата, но одновременно придавала еще больше значения и власти партаппарата на местах. Тем не менее эта реформа была, по своим последствиям, огромной уступкой партийным ревизионистам, получавшим еще больше самостоятельности и инициативы