появился популярный французский актер Луи Форме в накинутом на одно плечо черном плаще и прочитал отрывок из монолога Гамлета.
Дело уже близилось к ночи и конечно же, к началу бала. Молодые дамы в предвкушении танцев, возбужденные и немного захмелевшие от шампанского, в разноцветных, нарядных платьях, разбрелись по всему Гильмор-Гарден, о чем-то горячо перешептываясь с подругами, и одаривая нежными, загадочными взглядами молодых людей. Пожилые дамы, решившие остаться на балу, потихоньку занимали кресла, стоящие вдоль стен, чтобы, разместившись поудобнее, посудачить и понаблюдать за танцующими. Мужчины же, пока не спешили покидать свои столики и премило беседуя друг с другом, попивали вина, а некоторые вели между собой горячие споры, привлекая громкими голосами внимание присутствующих.
Совсем как перед балом у нас в графстве, в довоенные, беспечные времена – подумала Скарлетт, и тут же вспомнила себя, совсем еще юную, норовистую, словно строптивая лошадка южанку-леди, избалованную вниманием мужчин и возбужденную приближением танцев.
Скарлетт и Джулия все еще сидели за столиком мистера Лангстера, когда к ним подошли супруги Левингстон в сопровождении Кевина Грейни.
Откуда он тут взялся? – удивилась Скарлетт, подавая Кевину руку для поцелуя, а Джулия и вовсе спросила его об этом напрямик.
– Мистер Грейни, как, Вы тоже здесь? Но разве Вы имеете какое-то отношение к прессе?
– Имею, мисс Левингстон, и самое прямое! Я читаю все газеты подряд! – Кевин рассмеялся.
– Джулия – обратился к внучке мистер Левингстон.
– Мы с бабушкой уезжаем домой, моя нога что-то совсем разболелась, и я не намерен оставаться на балу.
Джулия тревожно взглянула на деда, и испугавшись, что он велит им со Скарлетт тотчас же отправляться в карету, открыла, рот, готовясь к возражению. Однако мистер Левингстон опередил ее.
– Мы с бабушкой намерены отправиться домой – сказал он нарочно подчеркнуто, – но если вы с миссис Скарлетт хотите остаться на балу, то я передаю вас на попечение Кевина.
– О! – лицо Джулии озарилось улыбкой.
– Как Вы, миссис Батлер, согласны? – Мистер Левингстон взглянул на Скарлетт, жестом заставляя свою внучку, готовую немедленно изъявить согласие, помолчать.
– Спасибо, мистер Левингстон – кивнула Скарлетт – я думаю, что мистер Грейни будет хорошо за нами присматривать.
Глава 43
– Вот мне и выпало счастье вновь танцевать с Вами – прошептал Кевин Грейни, кружа Скарлетт в вальсе – а я, признаться, уж и не мечтал об этом после Вашего категорического отказа остаться на сезон.
– Если Вы такие мелочи почитаете за счастье, мистер Грейни, то как же Вам мало для него нужно! – Шутливо ответила Скарлетт, польщено улыбнувшись.
– Как это ни парадоксально, моя очаровательная прелестница, но я и в самом деле счастлив. Ну, что, собственно, я могу позволить себе в отношении порядочной замужней женщины, которая мне безумно нравится и я даже не имею сил этого скрывать?! – Только танец, на который очень рассчитываю и который она, ничем не рискуя, может мне подарить! Как Вы посмотрите на то, если я ангажирую Вас на все сегодняшние вальсы, миссис Скарлетт?
– Но я обещала следующий вальс Дрожечку!
– Тому, что танцевал с Вами котильон?
– Да!
– А кто он такой, откуда он вообще взялся, и как давно Вы с ним знакомы?
– Это что, допрос?
– Конечно, ведь Вы находитесь сейчас на полном моем попечении, и я должен оправдать доверие мистера Левингстона. Я обязан следить за каждым Вашим шагом и ни в коем случае не подпускать к Вам всяких подозрительных типов.
– А этот по – Вашему подозрительный?
– Конечно!
– Почему же, позвольте узнать?
– У него слишком черные, густые усы! – прошептал Кевин нагнувшись к самому уху Скарлетт – и они такие подозрительные! А вдруг он шпион?
– Шпион? – Скарлетт засмеялась. – Но при чем же тут я?
– Как, при чем? А вдруг он приставлен к Вам инкогнито?
– Ко мне, для чего?
– Чтобы под видом незнакомого мужчины похитить Ваше сердце! Он похитит его, уйдет, снимет свои накладные усы, и Вы никогда не узнаете вора.
Скарлетт весело рассмеялась. – Какая пикантная шутка, мистер Гренйи и коль Вы намерены так же весело шутить и впредь, то я, пожалуй, соглашусь подарить Вам все сегодняшние вальсы за исключением того, который обещала нашему шпиону.
– А все остальные танцы Вы, конечно же, подарите ему?
– Конечно, ведь Вы не претендуете на все остальные, а я не привыкла оставаться на балу без кавалеров.
– Да, это огромный промах с моей стороны, но ничего уж тут не поделаешь, все кроме вальса я танцую скверно, а посему рискую навлечь на себя гнев такой несравненной партнерши, как Вы.
– Ничего, мистер Грейни, Вы ведь взяли на попечение не только меня, но и Джулию, и должны будете время от времени приглядывать за ней, чем я и рекомендую Вам заняться в перерывах между вальсами. Посмотрите, как заинтересованно поглядывает на нее этот француз Кутерьме. Вам не кажется, что он тоже шпион?
– Этот? – Нет!
– Потому, что у него нет усов?
– Потому, что сердца крадут только у тех женщин, которые не позволяют их завоевывать добровольно, миссис Скарлетт!
– Вы что же, хотите сказать, что Джулия позволит завоевать свое сердце этому франту?
– А почему бы нет? Вполне возможно! Она молода, беспечна, неопытна и, наверное, грезит о неземной романтической любви, как и все девушки в ее возрасте. А эти французы! О…! – Кевин многозначительно завел глаза.
– Что значит «О»?
– Уж очень они шустры по части романов, миссис Скарлетт, и при желании этому франту, как Вы изволили выразиться, не составит большого труда завоевать юное сердце нашей американской леди.
– А вот тут Вы ошибаетесь, мистер Грейни – загадочно взглянув на него, сказала Скарлетт, осведомленная о тайной любви Джулии.
– Ошибаюсь? – возможно! Да Бог с ними, думаю, что они и без нас во всем разберутся. – И он нежно перехватил рукой Скарлетт за талию так, чтобы привлечь ее к себе поближе.
Маэстро Оффенбах, вволю наговорившись с французами, занял, наконец, свое дирижерское место на эстраде, предоставив Маречку возможность выпить и перекусить. С его появлением на сцене возбуждение в зале сразу же возросло. Люди перешептывались друг с другом и с обожанием поглядывали на сутулую спину великого композитора, виртуозно помахивающего своей дирижерской палочкой.
Ах, до чего же хороша была музыка в исполнении маэстро, в ней было столько жизни, красоты и какого-то дерзкого вызывающего задора. На сей раз это было что-то веселое, вроде кадрили и быть может звучало так великолепно только под дирижерством самого автора, который, вложил душу в свое произведение и лишь один мог знать,