У меня в животе образовалась пустота, когда я наблюдала за ней. У меня возникло странное чувство, что я вижу свою собственную судьбу.
Прежде чем я смогла продолжить размышления, мой телефон зазвонил. Джонатан.
— Все в порядке, Августина? — спросил Джонатан. Заботливый, вежливый и уравновешенный — он из тех парней, которые оставляют девушкам решения, а не проблемы. — Ты сказала, что тебе нужно поговорить со мной о чем-то важном?
— Я… — слова на экране расплывались. Краем глаза я видела, что Фиона так и продолжала молчать. — О, эм…
— Где ты? Там так громко.
— Я просто в кафе…
— Ты меня немного встревожила, Августина. С тобой все в порядке?
Я закрыла ноутбук.
— Мои тетя и дядя хотят знать, что ты делаешь на День благодарения. Они очень хотят тебя увидеть.
— Утром к нам приедет семья моей матери, а вечером моего отца, но я могу прийти на поздний обед, если их это устроит?
Мои уши перестали слышать, что он говорит.
Если это было правильное решение, то почему оно казалось таким неправильным?
***
В ночь перед Регатой на реке Чарльз команда гребцов принесла в жертву богам погоды ящик выпивки, дым от костра был настолько сильным, что весь кампус пропах Bud Light17. Однако подношение осталось неуслышанным богами, и в день соревнования тучи были тёмно-серого цвета, а ветер дул не в ту сторону.
С нашего места на мосту Элиот, я могла видеть вдалеке надвигающуюся грозу. Сахар, Айрис и я прислонились к парапету, где толпились студенты и зрители. По всему берегу реки Чарльз люди выстроились на траве и дорожках, стремясь хоть мельком увидеть соревнование. Кричать «Пёсик!» — быстро превратилось в игру, каждый раз, когда мы замечали собаку, бегущую за своим хозяином.
Холодный ветер трепал мои волосы, и я повыше запахнула пальто. Даже в толстом коричневом бушлате18, кожаных перчатках и вязаной шапочке я дрожала. К счастью, я надела сапоги. А вот бедняжка Сериз не надела и наступила в лужу, из-за чего сразу же отправилась домой, чтобы согреть ноги, иначе она рискует простудиться. Мне вспомнилось замечание Риккарда, о том, что я всегда мерзну, но я отогнала его прочь.
— Вперед, Гарвард! — радостно воскликнула Айрис, демонстрируя вновь обретенную гордость за университет. Сахар схватила ее сзади за пальто, чтобы она не упала в реку. — Мы должны победить, — сказала она нам, как только ее ноги благополучно вернулись на землю.
— Я и не знала, что ты такая фанатка гребли, — заметила я.
Она издала короткий смешок.
— Не говори глупостей, Августина. Кого волнует гребля? Я здесь, чтобы увидеть, как наш университет уничтожит всех остальных.
Айрис была права. За прошедшую неделю я познакомилась с греблей больше, чем за всю свою жизнь. Я даже узнала, кто такой рулевой — еще одно слово, обозначающее шкипера, ответственного за управление лодкой, — и не смогла не поддаться ажиотажу и не захотеть поддержать наш университет. Это также помогало отвлечься от круговорота моих мыслей.
Вдалеке раздались радостные возгласы, когда лодки приблизились. Айрис присоединилась к ним, заставив меня пожалеть о том, что я не захватила с собой наушники. Мгновение спустя гребцы уже мчались к нам, и, приближаясь, я смогла разобрать слова, которые они выкрикивали. Раз, гребем! Два, гребем! Три, гребем! Ожидание росло по мере их приближения — последний мост был печально известен своими многочисленными столкновениями.
Мы все ликовали, когда они скрылись под мостом, а наша команда в малиновых майках вырвалась вперед.
Все посмотрели на другую сторону моста, разделенную оранжевым пластиковым ограждением, которое должно было помешать зрителям перейти мост и попасть под машину. С той стороны раздались одобрительные возгласы, когда лодки проплыли мимо, и один из них крикнул нам: — Все еще выигрываем!
На другой стороне образовалась группа парней, их смех и вопли звучали громче, чем у всех остальных. Я заметила макушку золотистой головы и замерла.
Риккард.
После событий в библиотеке, мы не разговаривали. Я не была уверена, избегали ли мы друг друга или просто не пересекались. Последствия моего почти принятого решения заставили меня чувствовать себя несколько более настороженно, чем обычно. Эдди несколько раз подталкивала меня к этой теме, но я не могла выразить свои мысли словами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я наблюдала за тем, как Риккард издал восторженные крики вместе со своими друзьями, его ухмылка была ослепительной. Он был одет в распахнутое пальто, темно-бордовый свитер под ним и полосатый шарф — олицетворение выражения «Лига плюща». Когда лодки пересекли финишную черту, он издал торжествующий вопль, и весь мост последовал за ним.
Айрис схватила меня за плечо и потрясла.
— Мы победили! Мы победили!
Риккард оторвался от соревнования, чтобы сказать что-то кому-то позади себя, но остановился, когда наши глаза встретились. Я не была уверена, какой ожидала от него реакции, но широкой ухмылки и короткого взмаха руки было явно недостаточно. Он поприветствовал меня так, словно мы были старыми друзьями, прежде чем повернуться к своим друзьям. Все это произошло менее чем за три секунды, но у меня внезапно перехватило дыхание и закружилась голова.
Сахар наклонилась к моему уху, слова были едва слышны из-за торжества.
— Что между вами двумя происходит?
Я покачала головой.
— Ничего!
Было ясно, что она мне не поверила, но Айрис, потащила нас с моста в толпу людей прежде, чем что-либо еще было сказано. Повсюду разлетались приглашения на вечеринки в кампусе, а хорошие спортивные манеры были выброшены в окно, когда мы самодовольно смотрели на проигрывающие команды.
Мы с Сахар взялись за руки и пошли за Айрис, когда она повела нас к еде. Мы стояли в очереди за закуской из лобстера с маслом стоимостью 21 доллар, прежде чем отправиться обратно в кампус.
— Августина!
Я замерла на месте, поворачиваясь. Риккард шел к нам, не переставая очаровательно ухмыляться. Он остановился перед нами, наклонив голову в сторону Айрис и Сахар.
— Дамы, — поприветствовал он. — Мне нужно поговорить с Августиной о чем-то важном. Вы ведь не возражаете, если я уведу ее на несколько минут?
По жестокой иронии судьбы ни Айрис, ни Сахар не были настроены против Хоторна, когда это имело значение. Обе, казалось, были на мгновение ошеломлены его ухмылкой и вниманием, пока Сахар не покраснела до корней волос, а Айрис, заикаясь, произнесла: — Привет! О, эм, привет! Да, забирай ее! Они схватили друг друга за руки и унеслись прочь. Кажется, Сахар пробормотала что-то о встрече со мной в общежитии, но она так быстро ушла, что я не могла быть уверена.
Я подняла на него глаза, изучая выражение его лица. Когда мой взгляд достиг его губ, я почувствовала их призрачное прикосновение на своих собственных, и это воспоминание настолько въелось в мой мозг, что я знала, что буду думать об этом десятилетиями.
— Ты выглядишь замерзшей, — сказал Риккард.
Его слова вырвали меня из мыслей.
— А когда я такой не выгляжу?
Риккард снял с шеи шарф и накинул его мне на плечи. Он был все еще теплым от его кожи.
— Ты не обязан отдавать мне свой шарф, Риккард, — сказала я, когда он завязывал его. — Я не хочу, чтобы тебе было холодно…
— Со мной все будет в порядке, — он отступил, засовывая руки в карманы.
Мгновение мы пристально смотрели друг на друга.
Когда Риккард продолжил молчать, я спросила: — Все в порядке?
— Мы избегаем друг друга.
— Больше нет… с двадцати двух секунд назад.
Он покачался на пятках, на его губах заиграла легкая улыбка.
— Я не хочу, чтобы мы избегали друг друга, Августина.
Я посмотрела на свои ноги, а затем на него. Риккард пристально смотрел на меня темными, сосредоточенными глазами, пытаясь понять, что происходит в моей голове.
— Я тоже не хочу.
— Тогда мы оба можем согласиться с тем, что нам не нужно избегать друг друга, и можем прекратить эту подростковую фигню.