Это высказывание было наполнено двойным смыслом. Я отложила книгу.
— Кто была та девушка, которая прикасалась к твоим волосам? — спросила я.
— Как поживает твой парень?
Туше.
— Прости, что вчера избегала тебя во дворе.
— Мне не нужны твои извинения, Августина. Я уверен, что у тебя была веская причина для этого.
Я перевела взгляд на декоративную лепнину, разбираясь с нахлынувшими мыслями. Они были почти такими же быстрыми, как биение моего сердца. Я находилась на опасной территории, но все предостережения исчезли, как только я взглянул в глаза Риккарда.
Я жестом указала на корзину для мусора.
— Зачем ты выбросил свои работы? Ты мог бы использовать их для подготовки к экзамену.
— Сомневаюсь.
— Неужели идеальная успеваемость — это то что ожидает семья Хоторнов? — спросила я.
Он засмеялся, но не ответил.
Я взглянула на него, мои щеки покрылись румянцем, когда я поймала взгляд его карих глаз цвета виски. Его губы скривились в ухмылке. Мне вдруг представилось, как я наклоняюсь вперед и целую эти самые губы. Я бы прикоснулась к его шее, запустила пальцы в его волосы. Я бы не останавливалась, пока у меня не перехватило бы дыхание.
— О чем ты думаешь, Il Penseroso? — спросил он, понизив голос на октаву.
О тебе.
— Мне пора домой, — мой голос был мягким, неуверенным.
Риккард поднялся на ноги.
— Я провожу тебя.
6. Августина
Мы шли бок о бок по Брэттл-стрит, тишина прерывалась криками и воплями наших опьяневших однокурсников. Перед уходом Риккард дал мне свое пальто, и я все еще чувствовала прикосновение его руки к своей шее, когда он помогал мне надеть его.
Осенний ветер со свистом пронесся мимо нас, и я взглянула на Риккарда. Его руки были засунуты в карманы, выражение лица задумчивое. Он ничуть не дрожал.
— Тебе не холодно? — спросила я.
Он усмехнулся.
— В отличие от тебя, я не мерзляк.
— Неправда, я не мерзлячка.
— Ты единственный человек, которого я знаю, который одевается по-зимнему в сентябре, — он задумался. — Я всегда замечаю, как ты бежишь через кампус, и твой шарф волочится за тобой. Даже когда светит солнце.
Я уткнулась лицом в пальто, чтобы спрятать улыбку.
Ночью кампус был пугающим. Высокие деревья отбрасывали жуткие тени, а странные крики напоминали звериные вопли. Обратно мы шли молча, но без дискомфорта, и я почувствовала легкое разочарование, когда увидела ворота Декстера11, вход во двор, с высеченным на камне посланием: Войдите, чтобы возрастать в мудрости12.
Гарвардский двор был предназначен для первокурсников, здесь располагались столовая, общежитие и проходило большинство занятий. Чтобы все было в одном месте, университет заботился о том, чтобы у самых уязвимых учеников было мало возможностей заблудиться.
Риккард провел меня к входной двери моего общежития. Сквозь стекло я увидела любопытные глаза проктора.
— Спокойной ночи, Августина, — сказал он.
— Спасибо за рубашку.
Его улыбка была маленькой, драгоценной.
— Всегда пожалуйста.
Я уже входила в здание, когда остановилась. Один вопрос мучил меня уже довольно давно.
— Риккард?
— Мм?
— Почему я? — когда он ничего не ответил, я добавила: — Почему из всех в кампусе ты выбрал меня?
— Почему ты? — повторил он.
Я кивнула.
Риккард встретился со мной взглядом, его глаза были темными и напряженными.
— Потому что ты и я — одинаковые, Августина, и я не соглашусь ни на что меньшее, чем равенство.
Мир вокруг словно остановился.
Паника или инстинкт заставили меня шагнуть в коридор и закрыть за собой дверь, задвинув замок. Сквозь стекло я наблюдала, как его фигура исчезает в тени.
Лежа в постели, я проверила телефон. Пропущенный звонок от Джонатана. Я удалила голосовое сообщение, перевернулась на спину и увидела во сне Риккарда Хоторна.
***
Сестра позвонила мне рано утром в первый день октября.
Я свернулась калачиком в общей комнате общежития с книгой, ожидая, когда Сахар проснется, чтобы мы могли отправиться завтракать. Утренний холод был слишком резким, чтобы обогреватель мог помочь, поэтому я укрылась несколькими слоями одеял. Время от времени белка, живущая в доме, лорд Уинтроп, скреблась в окно в поисках тепла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что там у тебя за история с каким-то парнем? — первое, что сказала Эдвина, когда я ответила на звонок.
Я трогала уголки книги, ничего не говоря.
— Мне позвонил дядя Карлайл, — объяснила она. — Очевидно, наша тетя очень расстроена твоим маленьким романом и предупредила, чтобы ты держалась от него подальше. Я сказала ему, что это не может быть правдой, потому что моя сестра никогда не стала бы скрывать от меня подобную информацию.
Я снова промолчала.
— Так что, наш дядя прав или ты выставила меня лгуньей?
— Дядя Карлайл — сплетник.
— Значит, парень все же есть! Не могу поверить, что это ты затеяла скандальную любовную интрижку.
— Это не любовная интрижка, — быстро сказала я. — Тетя Розамунда слишком остро отреагировала…
— Кто он? — Эдди не смогла сдержать волнение в своем голосе. — Как его зовут? Я буду отслеживать его.
— Нет, не надо…
— Почему нет?
Мои щеки покрылись румянцем.
— Мы просто друзья. Я сказала тете Розамунде то же самое.
— Почему ты мне врешь? — в ее голосе прозвучала обида. — Я знаю тебя лучше, чем саму себя.
Я посмотрела вниз. Под аргайловым свитером13на мне была рубашка, которую он мне подарил. На ней все еще витал его запах, и каждый раз, когда я глубоко вдыхала, мой нос щекотал его аромат.
— Я… я встречаюсь с Джонатаном.
Она издала раздраженный звук.
— Да, встречаешься. Мне нет дела до Джонатана, но мне небезразлична ты, и я знаю, что ты будешь расстроена, если изменишь.
А разве я уже не изменила? Или фантазии свободны от общественных табу?
— Августина? — она спросила.
— Я же сказала, что мы просто друзья.
— Ты собираешься следовать наставлению нашей тети?
Я изо всех сил пыталась подобрать слова, чтобы выразить то, что я чувствовала. Слишком много было препятствий: Джонатан, предупреждение тети Розамунды, замечания моих подруг. Мой собственный здравый смысл тоже предостерегал меня держаться от него подальше. Неужели я действительно собиралась отказаться от своего будущего с Джонатаном из-за интрижки с парнем, который бросит меня, как только появится кое-кто поинтересней?
— Он не скучный, Эдвина. Он заставляет меня чувствовать себя… — я замялась.
— Заставляет тебя чувствовать какой?
Удивительной. Пристрастной. Живой.
— Он заставляет меня чувствовать себя кем угодно, только не скучающей, — призналась я.
Сестра помолчала, потом глубоко вздохнула.
— О, тебя ожидают большие неприятности, Августина.
***
Октябрь в Гарварде был напряженным временем, возможно, самым напряженным в году. Помимо празднования Хэллоуина, в кампусе проходила регата на реке Чарльз — соревнования по гребле, на которые съезжались тысячи людей со всей страны. Профессора и прокторы предупредили нас, что в кампусе будет неспокойно из-за наплыва зрителей, полиции и других школ, и что мы должны представлять наш колледж с достоинством и уважением, иначе нам грозит встреча с Административным советом.
Я была невосприимчива к нарастающему волнению в кампусе. Напротив, мое настроение было задумчивым и мрачным, смесь вины и растерянности тяготила меня до тех пор, пока я не почувствовала слишком большую тяжесть, чтобы покинуть постель. Мои мысли были заняты Джонатаном и жизнью, которую я планировала, но когда я закрывала глаза ночью, мне снился только Риккард.
Интенсивность занятий оказалась благословением, и я с головой погрузилась в них. Занимаясь допоздна, я просыпалась рано и за завтраком мы проверяли знания друг друга, и ритм моей рутины не давал мне принять решение. Решение, в правильности которого я не была уверена.