полезное. Он быстро собрал их пожитки. Несколько мешков с продовольствием, немного оружия и несколько монет и вернулся в лагерь. Никто из его спутников не задал ему вопросов, когда он бросил добычу к костру.
Вернувшись в лагерь, он молча бросил добычу к костру. Все уже привыкли к его молчаливым манерам и смертоносным действиям, но Адриана не могла оставаться безучастной.
— «Ты не поранился?» — её голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога.
Мельгазон посмотрел на неё, его лицо было невозмутимым, как всегда, но в глазах мелькнула тень усталости.
— «Нет, всё в порядке, — ответил он, сжимая рукоять меча, который висел у него на боку. — Это были всего лишь мелкие бандиты. Ничего, с чем бы я не справился.»
— «Засада, но не для нас», — тихо произнёс Мельгазон, с лёгкой усмешкой наблюдая за тем, как его спутники начали распределять трофеи.
Клейн молчал, бросив лишь один быстрый взгляд на Мельгазона. Это было напоминанием, что даже здесь, на границе известного мира, опасности подстерегали на каждом шагу. Но их путь продолжался, и впереди ждало нечто гораздо более важное, чем очередная схватка с мелкими бандитами.
Так и прошла красивая ночь. Клейн остаток времени стоял на стреме, так как его новое обличие не требовало сна или еды. Мельгазон спал в обличии человека в обнимку с Адрианой в спальной мешке, которые часто берут с собой путешественники. Мальчик же заснул сидя рядом с костром. Клейн подкладывал иногда дровишки, что всем им было тепло, но сам он не чувствовал огня или холода. В какой-то момент темный рыцарь отошел в чащу леса, откуда вышел к ручейку. Он сел на валун и снял свой шлем, которое скрывало его все еще человеческое постаревшее лицо. Золотистые глаза сверкнули в ответ на звук появления девушки, которая оголенными ножками стояла на поверхности ручья. Клейн, завороженный ее красотой, и белоснежным платьем, встал и пошел в ее сторону.
Вдруг девушка, что смотрела на звезды, хихикнула и нежно сказала: «Дорогой, помнишь ли ты этот наряд? Я была такой счастливой тогда!»
Темный рыцарь встал за ней и просто обнял нежно её: «Конечно, каждый фрагмент этого события! Моя любимая Дария!»
Она повернулась к нему и спросила: «Милый, столько времени минуло, ты так постарел… Клейн, ты же помнишь, что наша годовщина? Поэтому подари мне танец под этим звездным небом…»
Клейн посмотрел на свою жену, её облик был столь же прекрасен, как и в день их свадьбы. Белоснежное платье, в котором она стояла на воде, светилось мягким, почти магическим сиянием под лунным светом. В её глазах отражались звезды, и время, казалось, остановилось для них обоих. Дария сделала шаг назад, улыбаясь ему, и её лёгкие движения напоминали танец ветра на воде. Её босые ноги не касались поверхности ручья, она словно парила над ним, легкая и грациозная, как воспоминание о том, что было когда-то.
Клейн, всё ещё ощущая тяжесть своих доспехов, снял перчатки, как будто хотел прикоснуться к прошлому не железными пальцами, а человеческими руками. Он мягко положил свои грубые, постаревшие руки на талию Дарии, и та начала медленно кружить их обоих в ритме, известном только им двоим. Музыка этой ночи была нематериальна, она звучала в сердцах, как эхо прошлых лет, когда их любовь была живой и полной надежд.
Дария плавно вела его в танце. В её движениях сквозила не только грация жрицы, но и что-то большее, сама суть звёздной ночи и тьмы. Платье кружилось вокруг неё, словно сливаясь с тенями леса, а каждое её прикосновение было наполнено нежностью, напоминанием о тех днях, когда они были счастливы и свободны от судьбы и войны.
— «Ты всегда был таким неуклюжим в танце, — она тихо засмеялась, прижавшись к его груди. — Но я никогда не обращала на это внимания. Ты был моим защитником, моим рыцарем. И ты всегда знал, как сделать меня счастливой».
Клейн молчал, погруженный в тягостные воспоминания. Его золотистые глаза блестели, отражая звезды и тьму, что их окружала. Он знал, что всё это лишь иллюзия, но не мог отпустить это мгновение. Дария была не просто его женой, она была его сердцем, его светом в этой бесконечной тьме, которой он теперь стал частью. И даже если это был всего лишь призрак прошлого, он был готов отдать всё, чтобы продлить этот танец хоть на минуту дольше.
Дария остановилась, её руки нежно опустились на его плечи, а её лицо было так близко к его, что он чувствовал её дыхание.
— «Ты стал другим, мой дорогой, — прошептала она. — Тьма поглотила тебя. Но знай, что я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Ты — мой рыцарь, и я твоя навеки».
Клейн закрыл глаза, его голос был хриплым, но полным любви.
— «Ты всегда будешь в моём сердце, Дария… Даже если я больше не тот, кем был».
Они стояли, обнявшись под звёздным небом, в окружении шёпота воды и теней леса. Танец был окончен, но это мгновение стало для Клейна последней нитью, связывавшей его с прошлой жизнью. Как только Дария растворилась в ночи, оставив лишь тонкий шлейф её запаха, Клейн остался один, но с новой решимостью в сердце встретиться с ней на Озере Серебряной Пустоши.
Он медленно надел свой шлем, его золотистые глаза снова зажглись в прорезях забрала. Он знал, что впереди его ждут испытания, но память о Дарии. Её тёплый смех, её мягкие прикосновения будут идти с ним, как свет в бесконечной тьме.
На утро Клейн и его спутники отправились дальше. Спустя пять дней пути они достигли портового города, чтобы найти корабль, плывущий на архипелаг Милдстейн. Местный колорит встретил их влажным морским ветром, солёным запахом и шумом корабельных мачт, скрипящих на фоне криков чаек.
Гавань была оживлённой: рыбаки разгружали свои сети, торговцы выкрикивали цены на товары, а матросы громко обсуждали предстоящие рейсы. Клейн оглядел пристани, пытаясь найти подходящий корабль. Адриана и Америн следовали за ним, не отставая, хотя в их взглядах чувствовалась усталость. Лишь Мельгазон был полон сил, что невероятно бесило женщину.
— «Нам нужен корабль, отправляющийся на Милдстейн», — сказал Клейн, обращаясь к местным морякам, но те, услышав название архипелага, только молча качали головами. Архипелаг, известный своими бурными водами и зловещими легендами, не пользовался популярностью среди обычных путников.
И когда надежда на скорый отъезд почти исчезла, к ним подошёл странного вида торговец. Его длинный, затёртый плащ и старомодная шляпа придавали ему вид человека, видевшего много путей и