А кофе такой вкусный, ароматный.
Мы тихо сидим.
Днем, на кладбище, говорить было как-то легко, а теперь ничего не выходит.
Но в этом нет неловкости. Есть мягкая тягучая тишина. Есть что-то мучительно-щемящее. И правильное. И это очень правильный человек рядом со мной. Свой. Пусть я и знаю-то его всего три дня.
Я смотрю на него, разглядываю. Хочется, чтобы это не заканчивалось никогда. Потому что сейчас, в этом моменте, мне так хорошо.
Но за окном неумолимо темнеет.
Еще немного.
И даже не успеваю понять, когда Людвиг берет меня за руку. Он словно тянется за чем-то на столе, а сам накрывает мою руку. И мои пальцы осторожно поглаживает. Без слов. Чуть поджав губы, словно понимая, что не стоит делать этого, но сопротивляться невозможно. Тогда я накрываю его руку второй рукой.
И это хорошо, и как-то по-дурацки в то же время. Как школьники. Потому что я вижу, как расширяются его зрачки, как меняется дыхание. Да я и сама не за ручку его хочу подержать. Но это…
Не сейчас. Там оборотень где-то во дворе, нужно быть начеку.
Но у меня так отчаянно колотится сердце.
И надо что-то делать с этим, так нельзя.
- А когда вы решили заняться музыкой, господин Лаубе? – спрашиваю я первое, что мелькает в голове.
Он вздрагивает. И я убираю руки. Обе. Под стол.
Он отвечает. И мне даже чуть неловко сначала, но неловкость быстро уходит. Я вижу, как он осторожно улыбается мне. Он понимает.
Все хорошо, просто не сейчас.
Скорей бы уж.
Пусть уж что-то решится. Пусть он придет…
И мы пытаемся о чем-то говорить.
Я почти вскрикиваю от радости, когда звенит сигнальная нить. Людвиг не слышит этого, только я слышу. Замираю.
Но он видит.
- Он здесь, да? – спрашивает напряженно.
И все вдруг меняется.
Я киваю.
Вижу, как Людвиг поднимается. Как берет со стола нож.
Что бы я ни говорила ему о своих способностях, о куче полиции за окном, он готов защищаться сам. Это правильно. Но главное, чтобы первый в бой не полез, а то с него станется. Это сидит в нем глубоко – волчьи инстинкты, и с этим ничего не сделать.
- Спокойно, - говорю тихо. – Только не лезьте первым, господин Лаубе.
- Я не лезу, - так же тихо говорит он.
Но нож сжимает крепко.
Вторая сигналка.
Оборотень уже близко.
Я готовлюсь, читаю заклинание про себя. Все, что нужно будет потом – только бросить в волка. Попасть. Если не попаду, у меня еще есть пистолет. Но заклинание вернее. Я не боевой маг, конечно, но кое-что умею. Не так быстро и не так эффективно, но разок…
Хруст веток за окном. Раз, потом другой.
Я почти готова. Почти.
И тут вдруг со звоном лопается стекло.
Удар.
Звериный рык.
Через окно в нашу кухню влетает здоровенный волк. Я вздрагиваю от неожиданности, слишком близко… и почти завершенное заклинание срывается с кончиков пальцев и улетает в сторону. Ох! Я даже вскрикиваю. Но пугаться некогда. Пистолет! Пока я прихожу в себя и пытаюсь что-то выхватить, Людвиг успевает встать между мной и волком, надежно закрывая…
Волк скалит зубы. Рычит.
- Оди, назад!
Нельзя назад! Еще мгновение и я выхватываю пистолет, снимаю с предохранителя, взвожу курок… быстро. С такого расстояния не промахнуться. Но только Людвиг загораживает мне все. Назад…
И тут же грохот выстрела бьет по ушам. И снова.
Волк перед нами вскидывается на задние лапы, вскрикивает совсем по-человечески, так отчаянно, и жалобно скулит. А потом падает на пол.
Я не успела, но это не важно.
За окном, в ночной темноте, я вижу Вебера с ружьем. Это он стрелял. Он начеку, и он профессионал, это его работа, не моя.
И это все.
Трясущейся рукой кладу пистолет на стол.
Людвиг поворачивается ко мне.
Все.
Волк на полу меняется, в смерти снова становясь человеком. Он лежит на спине. У него лицо Людвига, и это почти противоестественно.
До слез. У меня трясутся руки. На меня еще ни разу не нападали вот так. Тихий город, тихая работа…
Я даже толком не понимаю, как это происходит. Понимаю только, что я уже стою, обнимаю Людвига, а он обнимает меня, гладя по спине. Все хорошо, все закончилось. Вот и все. И я всхлипываю, уткнувшись носом ему в шею.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
11
Я проснулась у него на плече.
Испугалась немного – так странно. Мужчина в моей постели.
Но мужчина спал, глубоко и ровно дыша, нежно обнимая меня одной рукой… и я успокоилась. Пусть спит, мне даже приятно. И я буду лежать осторожно, не дергаясь, чтобы его не разбудить.
Я ведь сама его позвала.
И к себе, потому что оставаться в пустом доме, где только вчера убили его мать – очень тяжело. И в постель… ну, просто потому, что так хотелось мне. Нам обоим. Потому что после всех этих нервов и убийств хотелось тепла и любви. Когда он обнял меня, я поняла, что не хочу отпускать.
Но мы честно договорились вначале, что я зову его просто на одну ночь… чисто по-дружески, переждать, а завтра утром он в гостиницу пойдет, если уж так не хочет дома. Я постелю ему на диване в гостиной.
И ведь постелила.
Подушку принесла, одеяло, отдала ему.
- Благодарю, леди Одетта, - сказал он, чуть заметная усмешка в голосе. «Леди Одетта».
Я сморщилась.
- Оди. Давайте уж без этих формальностей, мы не на работе.
Хватит уж.
Он улыбнулся. Так тепло… чуть иронично вдруг.
- Людвиг.
Протянул мне руку, словно знакомясь заново. Это почти игра… я руку пожала. А он больше не отпустил. Притянул к себе. Легонько потянул, но я так качнулась… так вышло… равновесие потеряла… и вот, я его обнимаю уже. А он вдруг такой домашний, свой, и так хорошо. Словно всю жизнь я именно этого и ждала.
Мы стояли так, и…
- Оди? – тихо позвал.
Я подняла голову. А он меня поцеловал. И как-то так хорошо поцеловал, что у меня руки сами потянулись расстегивать пуговки на его рубашке. Просто так вышло, захотелось… Он фыркнул весело, попытался завалить меня на диван, а я сказала, что раз уж такое дело, то давай в кровать.
И вот мы здесь.
Удивительно, как жизнь берет свое. Как жизнь оказывается сильнее смерти, и как в одно мгновение можно все забыть, помня лишь друг друга.
Удивительно, как с ним хорошо. Никогда так не было. Как-то очень правильно… вот именно так.
И очень хочется верить, что с приходом утра это не исчезнет. Что это не минутная слабость, не попытка найти успокоение после стольких тяжелых дней. Что настоящее.
Я лежу и слушаю его дыхание, стук его сердца… так странно, что все это происходит со мной. Я никуда не хочу сбежать, не хочу на работу. Мне просто хорошо.
И страшно вдруг, что в этом какой-то подвох и вот-вот рухнет.
И я лежу, затаив дыхание, боясь спугнуть.
И вдруг что-то происходит. Я даже не сразу понимаю что.
Он улыбается мне в макушку. И так же в макушку целует, едва касаясь губами.
- Не спишь? – говорит тихо.
- Не сплю, - соглашаюсь я. Поворачиваюсь. Сердце замирает.
Но в его глазах я вижу только спокойное утреннее тепло.
Он осторожно обнимает меня.
- Если бы не ты, я бы не смог пережить всего этого, - говорит тихо.
- Теперь все закончилось…
Его больше не тронут, разве что какие-то тесты заставят пройти, чтобы удостовериться – он обычный человек и не опасен для общества.
Но говорю, и внутри все сжимается. Если закончилось и для нас?
Людвиг только качает головой.
- Не все. Что-то только началось, - и улыбается, гладит мой бок кончиками пальцев. - Ты только никуда не сбегай, ладно? По крайней мере, не сразу.
- Я не сбегаю… Куда мне? Это ведь моя кровать.
Немного весело. Спокойно. Это спокойствие накатывает волной и остается. А он так обнимает меня… Я больше ни о чем не могу думать.
- Если ты проснулась, - говорит Людвиг, - хочешь, я тебе кофе сварю? Я умею. У тебя ведь есть?