— Ваше Высочество, а как же я?
— А ты… Ты уволен, — слово прозвучало странно, и я спохватилась: — То есть разжалован. Не хочу тебя больше видеть.
Старший евнух — пока ещё старший — упал на колени.
— За что, господин?!
— За ценные советы моим телохранителям.
— Но Ваше Высочество!..
— Смеешь мне перечить?
Видите, как я поднаторела изображать из себя принца? Хочешь жить — умей вертеться.
— А служанка? Которую вчера с Ванхи сюда принесли? Она где?
Лекарь не знал, сказал только, что её забрали слуги канцлера. Я искренне надеялась, что с ней всё в порядке. С одной стороны, хорошо — пусть мои слуги видят, что верных мне я в беде не бросаю. С другой — больше я ту девушку не видела.
Наказание за нарушение традиций и… что там ещё утром говорил канцлер? В общем, оно последовало — император прислал приказ, предписывающий принцу провести неделю Удаления от скверны. Я понятия не имела, что это такое, потому тихонько уточнила у Ли.
— Вы не должны ни с кем видеться, господин. Вы не должны появляться при дворе — вот, что это значит.
— А тебя мне видеть можно?
— Слуги и рабы не в счёт, — кивнул Ли. — Нас бы прогнали, будь это не так.
— Это папа круто придумал, — пробормотала я.
Так двери моих покоев во дворце закрылись для всех, кроме слуг — фактически меня посадили под домашний арест.
Я гуляла по саду в сопровождении Ли — слуги и евнухи дежурили за оградой — и размышляла. Жди теперь беды от канцлера…
— Господин, разрешите вопрос, — подал вдруг голос Ли.
Я обернулась — он шёл на три шага позади, создавал мне иллюзию одиночества. Заботливый Ли.
— Да?
— Почему вы не хотели, чтобы я вам служил, господин? — спрашивал всё это он, конечно, опустив голову.
Посмотри на меня, думала я.
Но он не смотрел.
— А зачем тебе за мной в могилу? — копируя его тон, спокойно ответила я. — Есть шанс, что меня скоро убьют. И тебя за компанию. Это несправедливо, не находишь?
— Несправедливо, господин?
— Конечно, — я огляделась. — Жизнь замечательная. Гляди! — Я тронула кончиком пальца ближайший цветок — розу — и с неё сорвалась ярко-синяя бабочка. Подлетела к Ли, села ему на плечо. Замерла, раскрыв крылья. — Это я в полной ж… кхм-кхм! А ты живи и радуйся, со мной же рядом опасно. Понимаешь?
— Да, господин, — мне показалось, что его голос дрогнул. — Простите.
Я решила, что он извиняется за вопрос. Они же все тут гипервежливые. Так, что иногда хочется их ударить. Может, поэтому чиновники бьют слуг?
Я пожала плечами и отвернулась, но Ли неожиданно продолжил:
— Я плохо думал о вас, господин. Простите меня.
Обернувшись, я изумлённо посмотрела на него. Но уточнять, что именно он думал, не стала — какая мне разница? Всё это наверняка имело отношение к принцу, не ко мне.
— Ну и что? Обо мне все плохо думают.
Но он упал на колени и потребовал:
— Господин, накажите за непочтение!
Проклятые местные порядки, думала я, собираясь его поднять. Но солнечный блик сверкнул на ножнах его меча, и меня осенило.
— Накажу. Вставай.
Он послушно поднялся, а я ткнула пальцем в его меч.
— Раз ты мой телохранитель, ты, наверное, хорошо с этой штукой обращаешься, да?
Ли изумлённо смотрел на меня и молчал, но ответа я и не ждала.
— Научи меня.
— Господин? — переспросил Ли. — Чему научить?
— Обращаться с мечом. Ты просил наказание — вот оно: научи меня владеть мечом.
Ли не стал ничего спрашивать — тогда мы ещё почти не разговаривали… Впрочем, Ли и сейчас молчун. Он просто сказал:
— Повинуюсь, господин. — А потом добавил: — Но вам лучше переодеться. И для начала вместо меча подойдёт посох.
— Повинуюсь, — передразнила я.
И пошла огорошить евнухов.
Жизнь потихоньку налаживалась.
Глава 4
Восьмой день четвёртой луны
Заметила, что первые листы этих записок скопировали. Чернильных пятен на них стало больше, а кое-где даже видны отпечатки пальцев.
Думали, я не замечу? Щас! Будь я настолько невнимательной, меня давно бы отравили.
Весь день приставала к Ванхи: покажи руки. Местные чернила тяжело смыть, и, если переписывал он, на его пальцах должны остаться пятна.
Нет, руки чистые.
Написала неизвестному переписчику на отдельном листе русский алфавит и инструкции, как правильно выводить буквы кисточкой — я-то уже поднаторела. Попросила не пачкать мне бумагу и списывать аккуратнее. Может, устыдится?
Интересно, кому он носит мою писанину? Императору или канцлеру? Или есть кто-то третий?
Ладно, приступим…
* * *
Для тренировок с мечом одевали меня всем миром. Евнухи — до появления Ванхи они распределили обязанности старшего — суетились вокруг и сетовали, что для спарринга мне нужен более родовитый партнёр. Но раз император предписал день Удаления, ничего не поделаешь, придётся ограничиться тем, что есть. Они ещё и на Ли насели: дескать, только попробуй господина ударить!.. Тут я опомнилась и шикнула на них. А то меня больше костюм интересовал — шаровары плотнее и уже, чем те, что мне обычно под халат надевали, мягкие и длинные, до колен, сапоги (мамочки, сколько шнуровки!), а поверх одна жилетка, потом вторая, третья… Последней надели куртку, она была кожаной, и с рукавами до локтя. Ниже на мне зашнуровали наручи, тоже кожаные, только куда твёрже, чем куртка. Волосы заплели в высокий хвост на самой макушке. Они стали короче, и я себя даже человеком почувствовала.
На этом переодевание закончилось.
— Ну как? — спросила я невесть у кого, крутясь вокруг своей оси. Больших зеркал в этот мир, увы, не завезли.
— Вы прекрасны, ваше высочество! — дружно пропели евнухи и служанки.
Настроение у меня резко упало. Нет бы честно сказать!..
Ещё сильнее оно упало, когда я поняла, что принц никогда не держал в руке тренировочную палку. А она тяжёлая и толстая! И длинная, действительно, как жезл. Ещё и гладкая — сразу из рук вывернулась.
Ли поставил меня в «позицию». С первого раза я её не запомнила, потому во время поединка (если его можно назвать таким громким словом), я чувствовала себя бабой со скалкой.
После пятой минуты этого спектакля, когда я умудрилась в третий раз долбануть Ли по костяшкам пальцев, а он даже не поморщился, я опустила палку и отошла.
Ли поспешил тут же потупиться, но я смотрела прямо на него, так что глазами мы в итоге встретились. Он замер — я попыталась вложить в свой взгляд всё разочарование, которое чувствовала.
— Ты поддаёшься.
Ли уткнулся взглядом в землю. Жаль, мне нравилось смотреть ему в глаза. Так я понимала, что он меня слушает, а не… таблицу умножения, например, повторяет.
— Ли, я хочу научиться владеть мечом. По-твоему, я научусь, если мы продолжим это представление?
— Господин, вы поранитесь, — осторожно возразил Ли.
— Ну и чудесно. Зато научусь. Ли, давай по-настоящему? Пожалуйста.
Наверное, «волшебное слово» его добило, потому что придуриваться он перестал.
Наш второй поединок продлился секунд десять — потом я полетела носом в землю и отнюдь не сразу смогла встать.
Ли молча ждал.
Я поднялась и напала снова.
Третий «поединок» (избиение младенца, по-моему) закончился ещё быстрее и с тем же результатом. И четвёртый. И пятый. И так далее.
Когда я встала в десятый раз, ладони у меня были сбиты в кровь — я старалась падать на них, — а плечи и бока наверняка расцветили синяки.
Тогда Ли снизошёл до объяснений.
Спокойно, словно мы на природе пикничок устроили, он стал объяснять мои ошибки, которых была… уйма, если честно. Поправил позу, медленно, три раза показал основные элементы защиты и «восьмёрку» (я её позже так назвала).
Ещё он сбавил темп атак, но я всё равно не могла продержаться против него дольше минуты.
— Ваше Высочество, может быть, хватит? — поинтересовался он где-то через час, когда я не смогла подняться после очередного поражения — сердце принца пыталось выпрыгнуть из груди.