На кровать закапала кровь. А потом сверкнула сталь — и я различила в сумерках комнаты, что Ли стоит с обнажённым мечом совсем рядом, держа клинок у шеи «гостя». Тот сразу замолчал и замер, почувствовав сталь у горла.
И, так сказать, под занавес двери распахнулись (точнее, разъехались), и в комнату вбежали телохранители, а за ними — евнухи. Старший, заменивший Йуя, патетично восклицал:
— Ваше Высочество! Вы не пострадали? Как же так!.. Ты! Как посмел ты дотронуться до Его Высочества, ничтожество?!
Бравые телохранители дружно направили клинки в сторону голого «гостя». Он по-прежнему не двигался, правда, теперь дрожал.
В спальне наконец зажгли свечи, и я смогла его рассмотреть. Ладный парень, худощавый — но тут большинство такие. Гибкий, изящный, симпатичный, чем-то похожий на самого принца — та же женственность во внешности. А может такой эффект создавал макияж — весьма «тяжёлый». Например, туши у парня на ресницах было до фига.
— Ичи… — простонал он. — Господин! За что?
— Да кто ты такой? — выдохнула я.
Парень вытаращился на меня непонимающе, а старший евнух с поклоном ответил:
— Господин, это Ванхи, он из вашего гарема. Ваш фаворит.
— Впервые вижу, — вырвалось у меня.
Парень — Ванхи — открыл от удивления рот, кажется, забыв про клинок Ли у горла.
— Он, наверное, подкупил кого-то из стражи, — сказал старший евнух, покосившись влево. Один из телохранителей вздрогнул. — Это больше не повторится, Ваше Высочество. — И приказал слугам: — Увести его!
Ванхи напоследок кричал:
— Господин! Господин, не надо! За что?! Ваше Высочество, смилуйтесь!
Я сжимала под одеялом окровавленную шпильку и чувствовала, как нарастает боль в груди — там, где сердце.
Когда мы остались с Ли одни, он убрал меч в ножны, поклонился и направился было куда-то — к ширме вроде. Но я его остановила. Я была зла, испугана, и у меня, чёрт возьми, надрывалось от стресса сердце.
— Что, твою мать, происходит?!
Ли замер. Обернулся, снова поклонился.
— Ваше Высочество?
Я выскочила из-под одеяла — Ли ниже опустил голову, чтобы уж точно меня не видеть.
— Т-ты м-мой т-телохранитель или нет?! — Меня трясло и на одном месте я устоять не могла — принялась ходить туда-сюда.
Ну и нервишки у принца!
Ли выдержал паузу и только потом невозмутимо ответил:
— Да, господин.
— Так какого чёрта ты меня не охраняешь?! — «Чёрт» в исполнении принца превратился во что-то странное, наверное, местное название злого духа. Я не запомнила, как произносится. «Чикщё», что ли? — В мою спальню посреди ночи входит посторонний! Как к себе домой! Ложится в мою кровать! Почему ты его не остановил?!
Снова пауза. И только потом тихий ответ:
— Но он не был посторонним, господин.
— То есть? Объяснись.
Ли склонил голову ещё ниже, уткнулся подбородком в ключицы.
— Господин старший евнух рассказал про ваш гарем, ваше высочество, и показал портреты ваших фаворитов. Он также сказал, что им позволено входить в ваши покои в любое время, часто ночью, и я ни в коем случае не должен вам мешать или любым другим образом обозначать моё присутствие. Простите меня, господин, очевидно, я неправильно понял господина старшего евнуха. Прошу наказать меня.
И не торопясь опустился ниц.
Я застыла и пару мгновений смотрела на него.
Потом мои (ладно, наши с принцем) нервы сдали окончательно.
— А-А-А-А-А-А!
Это уже становится смешным, но телохранители снова вбежали в спальню лишь минуты две спустя. Кто дал им такие идиотские инструкции? Канцлер? Спасибо ему, чёрт возьми!
Телохранители недоумённо озирались, но в комнате были только мы — я, полуголая, и Ли — ниц на полу.
— Пошли вон, — прохрипела я, падая на кровать.
Они, конечно, повиновались.
— Ли, встань, — попросила я, больше не в силах терпеть боль в груди. — Налей воды, пожалуйста.
Потом я корчилась на кровати, а Ли стоял, глаза долу.
— Господин, позвольте позвать лекаря.
— Заткнись, — прохрипела я, думая, что лекаря надо перекупить в первую очередь. С таким здоровьем, как у принца… Вот только на что мне его покупать? Местные деньги я и в глаза пока не видела.
Потом мне полегчало, я снова села на кровати, выпила чёртову воду, заставила себя дышать ровно и глубоко, даже считала вдохи и выдохи. Помогло — я успокоилась.
— Ли. Кому ты служишь?
— Вам, господин, — тут же откликнулся он.
Вряд ли, думала я. Его привёл император… Хотя мог быть ещё посол этой… Рё-Ка. Оба не должны желать мне смерти. Вроде бы. Император мог убить меня уже давно, ему только слово стоит сказать, и на плаху меня потащат моментально — это я уже поняла. А посол вроде бы искренне казался дружелюбным.
Но может, я чего-то не знаю?
— И что будет, если меня убьют?
Ли, кажется, удивился.
— Я умру следом, господин.
Ого… Впрочем, мне это на руку.
— Прекрасно. Тогда пораскинь, пожалуйста, мозгами: наложник точно не опасен? Его совершенно нельзя перекупить, он полностью мне предан?
Ли на мгновение прикрыл глаза. Потом повторил:
— Это был приказ старшего евнуха, господин.
С которым я утром разберусь, подумала я.
— А ты служишь старшему евнуху, Ли?
Он снова прикрыл глаза. Наверное, так он злился.
— Нет, господин. Вам.
— Тогда в следующий раз, когда услышишь подобный идиотский приказ от кого угодно, хоть от императора, сначала уточни у меня, стоит ли его выполнять.
— Да, господин.
Я потёрла виски, вздохнула. Сердце успокоилось, зато голова — нет.
— Господин, разрешите вопрос, — сказал Ли, выдержав паузу.
— Да?
— Что вас напугало, господин? Вы не узнали вашего любимого наложника?
Не знаю, зачем он уточнял, но ответила я машинально:
— Я говорил тебе вчера, что потерял память. По-твоему, я шутил?
— Нет, господин. Простите.
Почему он мне не верит, думала я, массируя виски. Нужно было отдохнуть, очень нужно… Но перед сном оставался куда более важный вопрос, который следовало решить:
— Что с ним будет? С этим… как его… Ванхи? Куда его увели?
— Казнят, господин, — словно само собой разумеющееся ответил Ли.
— Казнят? — ахнула я, снова садясь на постели.
— Да, господин. Тридцать три удара палками. Потом отрубят голову.
Палками? Голову… отрубят?
— Охренеть! — выдохнула я. — Зови сюда старшего евнуха, быстро!
Только время зря потеряли. Старший евнух, кланяясь, рассказал, что таков закон и правила дворца, и он не имеет права останавливать казнь. Нет у него такой власти.
Зато она была у принца. Так я оказалась посреди ночи на тюремном дворе в сопровождении всё того же старшего евнуха и Ли. Полуголая. Босиком. Торопилась очень — как я поняла, с казнями тут не затягивают.
Не буду утомлять вас описаниями — во-первых, я плохо всё запомнила. Во-вторых… неправильно это. Нет ничего хорошего, чтобы досконально помнить, как лежал распятый, привязанный к распоркам приговорённый — лицом вниз, в метре над землёй. Как широкой палкой, практически доской его лупили по обнажённой спине и ногам. Как он кричал… Господи, как он кричал!
Кстати, он был не один. Рядом была привязана ещё какая-то женщина, но она признаков жизни уже не подавала. Может, без сознания?
Перекричать Ванхи оказалось делом непростым.
— Хватит! — на всю мощь лёгких принца рявкнула я. — Прекратить!
Палачи — их было двое, по числу пленников — остановились и замерли в поклонах, а ко мне подошёл кто-то из тюремных начальников, не знаю, что за должность. Поклонился, сказал:
— Ваше Высочество?
— Освободите и отнесите к лекарю, — приказала я.
— Ваше Высочество, простите, но мы не можем.
— Почему? — опешила я.
— Мы не смеем нарушать закон, Ваше Высочество.
Я вздохнула.
— Ладно. Валите всё на меня.
— Ваше Высочество?
Да, здесь требовалось объяснять доступным для них языком.
— Это был приказ. Мой. Исполнять. Немедленно.