Кажется, он и правда волшебник — минут десять Ли разминал мне ладони, и боль уходила, а я чуть не заснула, грезя совсем не о том, как он массажирует мне руки… Мда.
— У вас будут мозоли, — заметил Ли, бинтуя мне ладони.
— И чудесно, — отозвалась я. — Тогда ведь они не будут так болеть?
Ли промолчал, зато подал голос Ванхи, стоящий у ширмы:
— Но мозоли, ваше высочество!..
Я оглянулась на него и снова отметила, какой он смешной в высокой шапке евнуха. Настоящий петух!
— А что такое?
— Мозоли бывают у крестьян и рабов, но не у принцев, — ответил за Ванхи Ли.
— Да кому какое дело, — огрызнулась я.
Тогда я выучила аж пятьдесят иероглифов: до меня дошло, по какой системе они строятся. У всего на свете, сделанного рукой человека, есть система и логика, даже если создатель уверен, что это не так. Иногда нужно крепко задуматься, чтобы эту логику найти, но… не с местными иероглифами. Их всё равно придётся учить, но теперь я надеялась справиться с большинством за неделю. На память в учёбе я никогда не жаловалась, особенно с такой мотивацией. Жить мне очень хотелось.
Ли слегка обалдел от моих успехов, даже заявил, что «его высочество обладает острым умом». Я задрала нос, а Ванхи зачем-то вставил, что кто бы сомневался, я же принц, значит, во всём должен быть первым.
Что ж тогда этот «первый» принц такой неумеха?
У меня ещё было много-много вопросов, особенно после сплетен Ванхи, но… Я так уставала все последующие дни, что у меня язык не поворачивался их задать. Я даже засыпать стала раньше.
Зато головные боли исчезли, как по волшебству. И сердце принца несмотря на серьёзные тренировки слегка успокоилось. Наверное, не было у него никакого сердечного порока, просто сидячий образ жизни замучил. Прикиньте, тут считают: раз ты принц, то тебе нельзя бегать. Ты должен ходить медленно и степенно, иначе всё, унижение и потеря статуса в глазах окружающих. Что было, когда я однажды утром перед ванной заявила, что собираюсь на пробежку по саду!..
Ничего, теперь-то все привыкли, а я весь сад оббегаю за пять минут. Ай да я!
В середине той недели — и домашнего ареста — ко мне неожиданно заглянул «папа». А я стреляла из лука. Три раза попала в мишень, между прочим! Правда, в край, не в «яблочко», но зацените прогресс!
Я сразу возгордилась, а слева вдруг раздались деликатные хлопки.
Ли опустил голову и отошёл, а у меня внезапно появилось нелогичное желание взять стрелу и пустить её в грудь императору. Я же тогда из наследника в государя превращусь? Было бы, наверное, классно.
— Совсем ты тут загибаешься, Ичи, — сказал император и выразительно посмотрел на лук, который я всё ещё держала в руках.
Я отдала его Ли и коротко поклонилась.
— Ваше величество, надеюсь, вы здравствуете?
Это была дежурная фраза, и отвечать император не стал. Он подошёл, осмотрел мои руки, хмыкнул. Потом в лоб спросил:
— Что, убить меня готовишься?
Какое крысиное тут гнездо, тоскливо подумала я.
— Нет, хочу выжить.
Император хмыкнул. Потом зачем-то рассказал, что императрица снова беременна, возможно, даже мальчиком. Я покивала, а про себя подумала: бедная императрица, прямо как племенная кобыла.
— Ваше величество, я могу её увидеть? — Интересно же посмотреть на мать.
Император подумал, но добро дал. Почему-то добавил, что «она тебе не будет рада, Ичи». И засобирался уходить.
Кроме прочего, я заметила, что дыхание у него слишком частое, на лбу испарина, и что бледен он сильнее обычного. Но не придала значения: мало ли, простудился?
А он взял и упал посреди дорожки.
Я успела подойти к Ли за луком, телохранители сначала опешили, потом кинулись к нему. За ними — служанки. Раздалось отчаянное «он не дышит!» и «лекаря!»
Не знаю, почему я решила, что сумею помочь. Может, уже тогда сообразила, что делала это раньше. Точно делала… Но когда?
Я растолкала телохранителей, попыталась найти пульс — его и правда не было. Император действительно не дышал.
Жить ему оставалось всего ничего, пункт первый «вызовите скорую помощь», то есть лекаря евнухи уже побежали исполнять. Я рявкнула на кого-то из не в меру ретивых телохранителей и принялась откапывать грудь императора в слоях его шёлковых одежд. Потом — словно медитировала, удивительное было спокойствие — сделала указательными и безымянными пальцами букву «V». Одну руку положила на выемку ключицы, вторую — на последнюю пару рёбер императора. Растопыренные пальцы указали мне середину груди. Я торопливо положила туда ладонь на ладонь и принялась, как поршнем, качать — быстро-быстро, как могла. В голове мелькало «не сломай ему рёбра!» и «спиной, не руками работай». Всё это было точно из старых воспоминаний, но я не стала на них отвлекаться — не до того было.
Когда руки устали — очень быстро, после тренировки ведь, да ещё и с луком — я прижалась к императорским губам и пару раз вдохнула. Потом вернулась к груди — и начала снова.
Не знаю, сколько прошло времени, но лекарь точно прибежал под занавес. Император уже задышал сам, открыл глаза — я всё ещё по инерции на него давила — мутно посмотрел и вдруг тихо засмеялся.
— А тебе ведь выгодно было, если бы я умер.
— Что?! — опешила я.
Он вяло отмахнулся — я села на пятки, с меня ручьём тёк пот. Позже лекарь понатыкал в императора иголок и заявил, что угрозы здоровью нет, так что уйти его величество умудрился на своих двоих — подозреваю, вряд ли далеко.
— Поосторожнее бы вы с сердцем, — заикнулась я.
Император не понял. Подозреваю, медицина тут на каком-то древнем уровне.
Эта история позже имела странное продолжение — и началось всё снова с Ли.
Однажды вечером — последнего дня моего домашнего ареста — я устала вусмерть, но заснуть не получалось. Бывает такое: устал, в постель падаешь, думаешь — сейчас глаза закрою, и сон сразу придёт. А его всё нет и нет.
— Ваше высочество, желаете, чтобы я вам сыграл? — спросил вдруг Ли.
— На чём? — зевнув, спросила я.
Ли вытащил откуда-то флейту.
— Это поможет вам заснуть, господин.
И заиграл, не дожидаясь моего позволения. Музыка была красивой, но монотонной, и глаза у меня закрылись сами собой. Я дремала, и во сне слышала эту странную мелодию, как будто она меня связывала, в паутину заматывала…
А может, это всё усталость?
Но я проснулась посреди ночи словно от толчка и резко села на постели. Голова была странно ясной, сна ни в одном глазу, а вокруг стояла мёртвая тишина и кромешная тьма.
— Ли? — позвала я. И когда никто не откликнулся, повторила уже нервно: — Ли!
Тишина.
Я сжала шпильку под подушкой, вдохнула, выдохнула…
— Ванхи!
Минут пять прошло, но заспанный старший евнух вбежал в спальню, неся свечной фонарь.
— Господин?
Я уже стояла посреди комнаты.
— Где он?!
— Кто, госпо… — Ванхи огляделся, но, кроме меня, в комнате никого не было. — Я н-не зн-наю…
— Пошли искать.
Глупая идея, если я планирую остаться в живых — шататься по ночному дворцу без телохранителя, но покои теперь казались мне ещё опаснее.
К тому же парочка моих телохранителей за мной всё-таки увязалась. Может, добить, если что?
— Господин! — Ванхи на время отстал, и теперь тяжело дышал. — Куда же вы босиком?..
Я торопливо обулась по пути, Ванхи накинул на меня какой-то халат… или это была накидка? К тому времени мы уже дошли до императорского дворца — я почему-то была уверена, что Ли там.
И не ошиблась.
Шум мы услышали ещё за поворотом, а свет факелов вообще заметили издалека. Пройти мимо было невозможно — я бросилась туда.
Ли стоял на коленях перед императором — точнее, его держали двое стражников, и один из них тянул его за волосы, запрокидывая голову и обнажая шею. Император смотрел на него со спокойной усмешкой, тут же полукругом стояли его телохранители, а у ног «папы» лежал, обнимая его колени и скуля, тот самый пленник, который почему-то называл меня братом, но сыном императора не был. Кажется, его звали Соль.