Читать интересную книгу Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека - Роман Романов

Само по себе это философское наблюдение нам мало что дает. Кроме одной умной мысли, оза­ряющей детектива: Ура, у нас на самом деле есть запись информации, непос­ре­дственно отражающая тот самый стресс перехода от биологического к социальному, который слу­чил­ся за миллион лет до нашей эры! Только спрятана эта запись глубоко в «коллективном бес­соз­на­тель­ном», которое тоже не­известно где спрятано. А даже если бы мы и знали – где, то не знаем, как деко­дировать и рас­ши­фровать этот самый древний «архетип».

Тут нам снова могут помочь доктора Фрейд и Юнг, очень внима­тель­ные в работе с па­ци­ента­ми, страдающими от неврозов. Классики психо­ана­ли­за не сразу, но заметили, что свободные ассо­ци­ации, извлекаемые из «коллективного бес­сознательного» из-за нарушений или разрушений в психике, очень похожи на мифо­логические образы самых древних народов и культур. Большинство из паци­ен­тов бы­ли людьми обыкновенными, не сведущими в античной мифологии и никогда не слышавшими о некоторых деталях, которые вовсе не преподают в школах. Очевидно, что все эти мифологические об­разы хорошо сохранились именно в «коллективном бессоз­нательном».

Что это дает для нашего расследования? Это значит, что коллективная мифология древних на­родов, как и личная мифология пациентов, отражает еще более древние слои до­ис­то­ри­ческой памяти. Пусть даже не сам момент Странного Происшествия, но какие-то моменты пси­хо­ло­ги­ческого раз­ви­тия, отстоящие от первичного Артефакта совсем недалеко по меркам медленно теку­щего доистори­че­ского времени. То есть можно говорить о множестве свидетелей, видевших пусть не сам момент Про­исшествия, но его отражение в «зеркале», хранящемся очень глу­боко, а потому защищенном от ис­ка­жений. В определенном смысле, это гораздо более надежный источник, чем любое устное предание и даже исторические летописи, подверженные неточностям перевода и интерпретации слов.

Опять же, по тем самым искаженным историческим свидетельствам, в древности люди непос­редственно общались с богами или Богом. Не будем спешить верить в эти слова буквально, но не бу­дем и отвергать их, поскольку таких свидетельств много. Лучше попытаемся понять это дет­с­кое со­с­тояние психики раннеисторического человека. У такого чело­ве­ка сложное «коллективное бессоз­на­те­льное» уже есть, а вот отвлеченных от внешней конкретики слов и выражений, то есть сознательного отношения ко всем феноменам жизни, включая психи­че­ские, не хватает. Поэтому образы «коллек­тив­ного бессознательного» проецируются на внешние предметы – животные то­темы, каменных идолов, на явления природы и небесные светила. То есть, на самом деле, че­ловек беседовал с образами своего «коллективного бессоз­на­тель­ного», но обращался при этом к бо­жественной Кошке, или к не менее обожествляемой Луне. Факт общения Авеля и Каина с Богом затем передавался из поколения в по­коление, но при этом как-то потерялась такая мелкая подробность, что воплощением божества при этом была обычная кошка, жившая и ловившая мышей у земледельца Каина, но вдруг призревшая мясное угощение скотовода Авеля.

На более высокой стадии развития, а именно после библейского «потопа», начиная с праотца Ноя, Бог почему-то перестал общаться с человеком напрямую. Возможно потому, что коллективный опыт преодоления кризисов, накопленный человечеством, стал слишком сложен и уже не мог уме­с­титься в диалоги с кошками, идолами и даже со звездами. Теперь для про­никновения в «коллек­тивное бессознательное» понадобились особые люди – пророки, ко­торым дается Откровение. Такое боже­ст­венное Откровение становится достоянием рода, племени, прев­ра­щающим его в народ, пусть и ма­лый, но возвышаемый своим божественным знанием над соседями. Способность к прочтению образов «коллективного бессознательного» зависит от сте­пени тренировки соот­вет­ству­ющей интуитивной функции, от навыков отвлечения духовной энергии от экстравертных связей. Потому-то пророки ухо­дят в пустыню или на гору, удаляясь надолго от суетной повседневной жизни народа, которому они принесут новое Откровение.

Из таких библейских пророков нас, разумеется, должен особо заинтересовать Моисей, при­нес­ший своему народу Откровение Ветхого Завета, в том числе и описание, реконструкцию Начала Вре­мен и Сотворения Человека. Опять же будем утверждать это с большой осторожностью, как кос­вен­ное свидетельство, которое может нам пригодиться. Но только, если помнить, что Моисей не мог уз­реть в «коллективном бессознательном» никаких внешних, тем более космогонических процессов. А мог увидеть лишь первичные архетипы, связанные с рождением сложной структуры «коллективного бессознательного» человечества. То есть, можно предположить, что первые слова Библии «В начале сотворения земного и небесного…» относятся именно к началу сотворения параллельного, вир­ту­аль­ного пространства «божественного мира», то есть к моменту того самого Странного Происшествия.

Причем первым событием было как раз «неполное разделение» мира на светлую и темную сто­роны, а непосредственной причиной этого стало первое Слово, означавшее «свет». Затем уже, на сле­дующих этапах творения, произошло разделение вод и неба, земли и воды. Потом виртуальный, бо­жественный мир «коллективного бессознательного» стал заселяться растениями и животными. И лишь на шестой день среди божественных сущностей появился человек в виде муж­чины и женщины. Но опять же, пока никаких гарантий, что это косвенное свидетельство нам при­годится, хотя в ряду других косвенных доказательств может оказаться неплохим подспорьем.

Заметим также, что разные цивилизации и народы по-разному создавали себе богов. Например, европейская циви­лизация с ее доминирующей мыслительной функцией является прямой наследницей античной, а та, в свою очередь, происходит от минойской (крито-микенской) культуры. Логично пре­дположить, что в этой древнейшей мифологии и культуре мы найдем какой-нибудь обоже­ств­ляе­мый инст­ру­мент. И в самом деле, согласно археологическим источникам, на древнем Крите и в Микенах слово «зевс» относилось сразу к нескольким божественным предметам или сущ­ностям. Задолго до того, как стало именем антропоморфного бога.

Во-первых, минойский «зевс» – это животворящая, оплодотворяющая сила, то есть «божест­венный фаллос», порождающий все живое. Во-вторых, «зевс» также еще и инструмент – обоюдо­острый топорик «лабрис». В-третьих, божественным словом «зевс» именуется также пси­хи­ческий феномен – сардонический смех. Кроме этой «абстрактной» триады, тем же словом именуются три териоморфных боже­ст­ва – бык, змея и птица. При этом сравнение с библейскими Днями, этапами творения божественных сущностей позволяет предположить, что териоморфные бо­жества поя­вля­ются позже «абстрактных», как их дополнительное воплощение. Во всяком случае, трудно пред­ста­вить себе быка как участника внезапного кризиса и раскола в стае высших приматов. Но как по­зд­нейшее воплощение, проекцию архетипа «оплодотворяющей силы» в главный тотем минойской ку­льтуры – очень даже можно себе представить.